Анатолий Хохлов - Властелин летающего замка

-- Ой, прошу прощения. -- прозвучал ехидный голос справа от вампирши. На груде битого камня, под угрожающе наклонившейся колонной, стояло костлявое серое чудовище. -- Я просто раскрутился и выпустил обломок с интересом узнать, куда он полетит. Люблю искать в случайности закономерность! Еще разок попробую...

Подхватив у себя из-под ног увесистый кусок кирпича, демон завертелся на месте и разжал пальцы, центробежной силой запуская примитивный снаряд в полет. Камень со свистом пронзил толщу воздуха и, врезавшись в магический барьер вампирши, прошел сквозь него. Фландре дернулась, получив удар в плечо. Демон расхохотался.

-- Вам сегодня не везет, юная леди! Немного выше и в сторону, я бы в кровь расшиб этим камнем ваше милое личико! Даже боюсь пробовать в третий раз!

Кровь тоненькой струйкой скользнула по виску Фландре, но вопреки расчету демона, неуравновешенная особа не набросилась на него с безумной яростью. Она замерла на месте и демон заметил дрожь, тронувшую ее хрупкое тело, измученное бесконечным заточением. Неотрывно, широко открытыми в изумлении глазами, она смотрела на серого злыдня.

В чем дело?

Андрон уделил Фландре чуть больше внимания и без труда уловил ее мысли:

"Папа... папочка"...

Серый демон нахмурился и проник во всплывающие в памяти девчонки картины прошлого, своим касанием делая их еще ярче и отчетливее. Зазвучали голоса, послышался топот ножек и детский смех.

* * *

Высокая, стройная фигура в платье служанки преградила путь.

-- Ремилия, Фландре, папу сейчас беспокоить нельзя. Он очень занят.

-- А мы и не будем его беспокоить, Сакуя. -- отозвался на слова девушки звонкий девчоночий голосок. -- Мы только покажем ему наши рисунки! Он обещал их посмотреть! Правда, Ремилия?

-- Да, да! Он обещал!

-- Позже, юные леди. Немного позже. У него важный гость.

-- Ты нас обманываешь! Во дворе нет ни одного экипажа! -- голос юной Ремилии был полон возмущения. -- Просто папа грустит от того, что мама отправилась в долгое путешествие! Он не хочет чтобы что бы мы видели на его глазах слезы! Папа вытирает их, когда приходит к нам, но запах все равно остается!

-- Мы не хотим чтобы папа плакал, -- поддержала сестру Фландре. -- И потому нарисовали для него много красивых картинок! Смотри, Сакуя! Мы и маму нарисовали, и нас, и тебя тоже! Если у папы будут эти рисунки, он будет вспоминать, как мы все его любим, и ему стает легче, правда?

-- Да, конечно. Но давайте покажем ему эти рисунки чуть позже? Через час, или два...

-- Нет! -- Фландре топнула ножкой. -- Мы не будем ждать! Никакого посетителя не было, и папа сейчас плачет! Ремилия! Держи Сакую, а я отдам папе рисунки!

Но прорваться мимо верной служанки было не так-то просто. Потребовались усилия обеих малолетних вампирш, чтобы скрутить отцовского шикигами и заткнуть ей рот кляпом. Сакуя яростно отбивалась, пыталась звать на помощь другую прислугу и в любой момент могла освободиться.

-- Я ее подержу! -- крикнула Ремилия сестре. -- А ты зови папу!

Фландре быстро кивнула и, крепче сжав листы со смешными детскими каракулями, устремилась в темный коридор, освещаемый рядом тусклых электрических ламп. Особняк был большим, но она знала здесь каждый закоулок и каждую комнату, в которых было весело играть в прятки с сестрой или служанками. Еще пара поворотов и видна будет тяжелая дверь с высокой аркой, украшенная изображениями мечей и щитов. За той дверью - рабочий кабинет папы, в котором он беседует с гостями и работает над документами, принимая важные для всей семьи решения. Его дочери иногда прибегали сюда, чтобы посидеть у папы на коленях или полюбоваться величественной обстановкой кабинета. Папа никогда не сердился на них. Наоборот, он всегда радовался их приходу. Магические схемы должны предупредить папу о том, что Фландре бежит к нему и, если бы подходить действительно было нельзя, он бы уже предупредил ее и прислал навстречу дочери маленькую дочь ночного народа, свою секретаршу, помешанную на работе с бумагами и отчетами. А раз никто ничего не говорит, значит можно!

Поэтому Фландре не сомневалась, поворачивая дверную ручку до щелчка в замке и толкая тяжелую деревянную плиту плечиком. Она не могла видеть ни рассеченных силовых схем защитного барьера, ни помощницу отца, забившуюся от ужаса в самый дальний и темный угол коридора. До самых последних мгновений юная дочь ангела Тьмы не подозревала опасности. До того момента, пока жгучий белый огонь, пылающий за медленно открывающейся дверью, не бросил блики на ее лицо.

-- Нет никакого значения в том, собирались ли вы оставлять своих детей в наших мирах, или намерены были подбросить их еще кому-либо, амонарх Рихард. -- услышала девочка слова, от звучания которых содрогалась ткань мироздания. -- Факт нарушения договора налицо. Принимая нашу защиту и поступая в услужение ордену, вы отреклись от возможности рождения детей, наследующих вашу, меченную Тьмой, кровь!

Посреди разгромленной комнаты стоял узорно расписанный доспех, сияющий ярким белым светом. Всполохи призрачного белого пламени текли по пластинам металла, а внутри, под изумительно красивой броней, не было ничего. Только чистая магическая энергия.

Рихард Скарлет, высокий широкоплечий мужчина с большими перепончатыми крыльями за спиной, стоял перед пылающим доспехом на коленях и, низко склонив голову, касался обгорающего ковра сжатыми кулаками. Кровь текла по его бледной коже, но даже с разбитым лицом ветеран множества войн не выглядел жалко. Склоняясь пред более сильным, он оставался гордым воителем и не ронял свое "Я" в грязь.

-- Освободите мою жену, хатронарх Таргул, смиренно прошу вас! -- твердо сказал Рихард, обращаясь к своему жуткому и величественному собеседнику. -- Паладины ордена славятся милосердием к смертным, проявите же сострадание к моей несчастной Сесиль! Она ничем не заслужила гнева высших!

-- Милосердие? К таким гнусным порождениям Тьмы, как вампиры? -- в сиянии белого света появились проблески золота. -- Ваш друг, лорд Амалор может говорить что угодно об отсутствии разницы между детьми ночи и дня, но я в это не верю! Меня сводит с ума сама мысль, что подобные вам были приняты в орден! Вы - наши вечные враги! Мы шестьдесят тысячелетий сражались за наши миры против суккубов и инкубов, но конечно же, не для того, чтобы позволять свободно плодиться здесь другим... -- доспех повернулся, уставившись на зачарованно замершую у приоткрытой двери, маленькую девочку. -- ...Детям Тьмы...

-- Фландре? -- отец обернулся к дочери следом за гостем и лицо бывалого ветерана стало белее полотна. -- Фландре, уходи отсюда! Сейчас же!

Окрик заставил девочку очнутся и она шарахнулась в коридор, пытаясь закрыть за собой дверь, но доспех, грозный бог Таргул, не удержал ярости и ринулся следом за ней, одним рывком руки вырвав дверь из стены вместе с косяком и большим куском кирпичной кладки. Золотое пламя, разгоревшееся за смотровыми прорезями шлема, распространилось по всему его доспеху, когда беспощадный убийца жителей Тьмы шагнул в коридор и склонился к полумертвой от ужаса девочке, упавшей и сжавшейся у стены. Латный сапог наступил на бумажные листы, беспощадно сминая забавные, красочные рисунки, которыми хотели порадовать папу две маленькие девочки, по давнему договору, не имеющие права на жизнь.