Лис Арден - Алмаз темной крови. Песни Драконов

— Не пугайся… и лежи спокойно. Не вскакивай вот так сразу.

Знакомый голос отвлек ее; поднявшееся было тяжелое, тошнотворное воспоминание о хихикающих пиявках Гиблого болота отпустило. Амариллис повернула голову — у ее изголовья, раздвинув живую занавесь, стоял тот самый юноша, что принес ее в это место. К счастью, в своем изначальном облике, иначе Амариллис снова стало бы не по себе.

— Лежи, лежи. Просыпайся потихоньку, а я тебе пока все объясню. Сын твой жив, здоров, растет быстро, как весенняя травка. Как только встанешь, сразу к нему и пойдем.

Гарм подошел к Амариллис и начал осторожно освобождать ее от лиан.

— Это, в общем-то, обычные кровохлебки, но для тебя они постарались. Ты, как только сюда попала, вдруг как-то сразу умирать собралась. Не удивительно — столько тягот и никакой помощи… удивительно, как ты вообще выжила. Но в мои планы твоя скоропостижная кончина никак не входила. Я сам хоть и лишился матери в далеко не младенческом возрасте, но… — лианы тихо пощелкивали, скользили по телу Амариллис, будто поглаживали ее на прощание. — Да и Арчешу слово дал. Так что уговорил я эти цветочки погонять твою кровь, пока ты сама была не в силах даже это сделать.

Амариллис лежала молча, слушала, что говорит Гарм, смотрела, как он расплетает гибкие зеленые стебли, не так давно полные ее сонной кровью. Она сама удивилась, насколько мало взволновало ее чудесное спасение («У меня скоро войдет в привычку умирать… и в последний момент передумывать,» — подумала она).

— Ну вот, пожалуй и все. Попробуешь встать?

Амариллис, вспомнив, каким трудом дались ей самые легкие движения, собрала все силы и приподнялась на локтях. Ей казалось, что тело ее, непослушное и вялое, слеплено из мокрой ваты и толку от него никакого не будет.

— Ничего… не сердись так сразу. Два месяца сна кого хочешь в кашу превратят. Все вернется, Амариллис. Я помогу.

Гарм подошел, обнял девушку за плечи и усадил ее. Дав ей время отдышаться, он щелкнул пальцами; раздался негромкий топоток и Амариллис увидела, как сквозь зеленую занавесь проскользнул маленький человечек, напомнивший ей брауни, живших у Сыча. Ростом он был ей по пояс, одет в просторное белое платье, а на его выразительном личике причудливо соседствовали молодые блестящие глаза и глубокие морщины. За спиной у него дрожали прозрачные стрекозьи крылья. Поклонившись, он протянул Гарму сверток, в котором оказалось легкое короткое платье и шаровары до колен, — суртонский женский наряд, неизменно вызывавший уважение Амариллис за практичность. Гарм, ничуть не смущаясь, сам одел девушку.

— А сандалии зря принес, — сказал он человечку, — ей полезнее походить босиком. Быстрее ноги оживут. Знакомься, Ами, это Чиро, эллил. Жил здесь еще в прежние времена. Когда я был мальчишкой, мы дружили… и половина моих проделок была вдохновлена именно им. Потом… все изменилось. Но Чиро и тогда не пожелал покинуть этих мест…

— Только не строй иллюзий, Гарм, — ворчливо заметил человечек, — просто я привязался к дому. Только и всего.

— Кто бы сомневался, Чиро. Как там малышня?

— А что им сделается? Недавно проснулись, слопали все, что я приготовил… теперь резвятся вовсю. Когда я уходил, близнецы тролли затеяли строить мост через ручей, а Судри ползал наперегонки с саламандрами. Ох и шустрый у вас мальчик, госпожа, — и эллин поклонился Амариллис, — но честный. Знает, что бегом он их легко перегонит, а они девчонки обидчивые, так не счел за обиду и поползать — так, мол, честнее будет.

Амариллис не сразу сообразила, но Гарм предупредил ее недоумение.

— Чиро не заговаривается. Видишь ли… Вот так, осторожнее…

Он помог девушке встать.

— Давай ты хоть пару шагов сама сделаешь, а дальше я тебя понесу. Я решил, что твоему малышу одному тоскливо будет. Его, конечно, каждый день приносили к тебе, чтобы знал, что ты его не бросила, просто никак выспаться не можешь, потому что очень устала. Но компания хоть какая-то ему нужна. Спасибо Чиро, он подсказал. Мы с ним пригласили всю окрестную малышню приходить сюда играть, отдали им почти весь сад и малый зал, он поуютнее будет.

Опираясь на руку Гарма, Амариллис сделала первый шаг — пошатываясь, еле держась на ногах; у нее кружилась голова и все тело дрожало, будто от непосильной работы.

— Тяжело? — сочувственно спросил эллил. — Гарм, может, не стоит ей так надрываться?

— Ничего… — еле слышно ответила сама девушка. — Я привыкла. В школе еще и не так гоняли.

Позволив ей самостоятельно дойти до середины комнаты, Гарм затем подхватил ее на руки.

— На сегодня хватит. Сейчас отнесу тебя к сыну, а потом отдыхать.

Пока он нес ее по коридору, где стены были выложены плитками из ракушечника, она спросила:

— Ты сказал, я спала два месяца. А он говорит, мой сын уже ходит… Как такое возможно?

— Здесь по-другому сплетается время. Я и так постарался его замедлить. Я все тебе объясню, Ами. Немного позже.

Из прохлады коридора они вышли на просторную террасу, на теплом полу которой сплетались в замысловатый узор тени от листвы вьющихся растений, оплетавших тонкие резные колонны и свешивавшихся с крыши. Пологие каменные ступени спускались в сад, мало похожий на королевство Арчеша Мираваля; здесь совершенно не чувствовалась рука садовника, растения росли так, как им вздумается, не считаясь ни с чьими прихотями. Зеленые лужайки, окруженные густыми зарослями жасмина, где можно найти уйму уютных потайных местечек, белые каменные вазы, давно заросшие вьюнами, будто вскипающие цветами, источник, спокойно льющийся по плавно обточенным камням. И детские голоса, доносящиеся откуда-то неподалеку. Гарм только успел спуститься к траве, как ближайшие заросли огромных, запущенных пионов зашевелились и выпустили на свет сначала одного, а потом и другого малыша — серокожих, одетых в полотняные рубашонки, с большими руками и ногами. Увидев Чиро, они поклонились и хором сказали:

— Господин Чиро, нам нужна веревка. Чтобы над ручьем натянуть. И держаться за нее, когда переходишь. А то мостик скользкий очень получился. Его водой все время заливает. Потому что водяной вредничает.

Они говорили спокойно, с достоинством, а Амариллис во все глаза смотрела на них — она никогда не видела троллей, тем более маленьких, а эти двое были на редкость симпатичны — лупоглазые, большеротые, кряжистые.

— Будет вам веревка, — ответил эллил, — сейчас госпожу Амариллис отнесем на поляну, и я схожу в кладовую.

Тролли отвесили почтительный поклон и нырнули обратно в заросли.

— Исключительно воспитанные, даже для троллей. И толковые, — обратился Чиро к Амариллис, — вот водяной, тот озорник. И саламандры, если перегреются, тоже не подарок. Впрочем, ваш сын со всеми ладит, такой уж у него характер…