Вячеслав Грацкий - Седьмой

— Убью придурка, — прошептал он, а затем, уже во весь голос, продолжил: — За сколько вы продали свою честь, воины?! Сколько золота обещал вам Кощей за нашу смерть?.. А ведь мы идем за тем, за чем когда-то и вы шли! Но уж мы-то дойдем! И нас не остановит никто! Даже вы, забывшие честь и совесть!

Его голос гремел с такой силой и уверенностью, что князю начинало казаться, будто он и впрямь сможет их остановить.

— Кощей, верно, обещал вам жизнь? — гремел Воисвет. — Это и есть цена вашей чести, герои? Недорого же вы берете!..

— Сотни лет мы провели здесь, не живые, не мертвые, знаешь ли ты, каково это? — раздался чей-то глухой голос.

— Нет, но я хочу знать другое. Что вы скажете своим детям и внукам? Как будете смотреть в их глаза? Как будете жить после этого?

Человек, в котором Воисвет угадал благородную кровь, остановился первым. Остановился в нескольких шагах. Рядом с ним стали останавливаться и другие.

— Мое имя Буривой. Некогда меня звали Буривой Справедливый, — тихо сказал он. — Твои слова жалят почище пчел!.. И вот что я скажу — я не запятнаю честь даже ценой жизни!

Он повернулся лицом к воинам.

— Этот человек прав! — Он повысил голос. — Мы стояли здесь так долго, что забыли очень многое! Но неужели мы забыли честь, друзья? Неужели нашим детям и внукам будет стыдно нас вспоминать? Неужто мы сами своими же руками отдадим победу Кощею?

Его голос громыхал, ничуть не уступая Воисвету. Но князю почему-то казалось, что магия Берсеня на этот раз ни при чем.

— Эти люди перед нами — наши дети и внуки, наши потомки! И я, Буривой Справедливый, беру их под свою защиту!

Армия застыла. Воины хмурились, многие подходили к Буривою и становились плечом к плечу. Многие, но далеко не все. Большая часть войска осталась на месте.

А затем из задних рядов выдвинулся воин. Огромный, в полтора человеческих роста, закованный в тяжелые доспехи, отчего он больше походил на ожившую башню, нежели на человека. В руках покоилась гигантская секира.

— Честь, совесть, все это сказки для недоумков! — загрохотал он. — Я не собираюсь торчать здесь еще тыщу лет! Мое имя Хагвар Неустрашимый, и я уничтожу каждого, кто посмеет стать у меня на пути!

Ему уступали дорогу, замешкавшихся он отпихивал сам. За его спиной пришло в движение все оставшееся воинство. Когда Хагвар застыл напротив Буривоя, губы его с трудом, точно забыли как это делается, сложились в улыбку.

— Уйди с дороги! Или я растопчу тебя!

— Остановись, — сказал Буривой. — Если тебе неведома честь, подумай о том, что они, быть может, приходятся тебе правнуками!

Улыбка гиганта сделалась шире.

— Правнуками? Эти слабоумные коротышки — мои правнуки?! Но даже если и так, что ж, пусть они докажут свое родство! Если они и вправду мои правнуки, они победят. А если нет…

Хагвар взмахнул секирой. Буривой легко уклонился и ударил в ответ. Вокруг с железным лязгом и скрежетом закипела битва.

Сторонников Буривоя оказалось меньше, но сражались они куда как слаженней. Воисвет с товарищами был заключен в плотное, состоявшее из нескольких рядов кольцо воинов, и строй этот не разрывался ни на миг.

Когда же Воисвет и Булыга попытались выбраться вперед, их мягко вытеснили обратно.

— Это наш бой, — сказал один из воинов. — А ваш поджидает там.

Он ткнул мечом в сторону замка.

— Скажи свое имя, воин, мы принесем весточку твоим родным, — шагнула к нему Ирица.

Тот покачал головой:

— А как же остальные? Ты сможешь передать весть о каждом? Вам нет нужды в наших именах. Просто помните о нас. Помните, что ваши деды и прадеды не посрамили воинской чести!

Разразившаяся в долине битва изрядно напугала Иву, прятавшуюся глубоко под землей. Однако боялась она не за себя, ибо сражавшимся воинам не было дела до неживых, они и сами-то мало отличались от нее.

Но бушевавшие наверху волны могучей волшбы время от времени докатывались и к ней, и она очень хорошо представляла себе, сколь могучий маг вызвал к жизни это огромное войско. И сколь ничтожны силы противостоящих ему людей, среди которых находился милый ее сердцу Горяй.

Ее чуть ли не трясло от страха за него. Это было глупо и бессмысленно, это было совсем не по-вампирьи — бояться вообще и уж тем более — за человека! Это все равно как людям переживать за судьбу кур, что идут в ощип!

Но ничего поделать с собой она не могла.

Ее обратили в шестнадцать лет. Так случилось, что Горяй оказался первым, в кого она влюбилась. Живи она в деревне, что лежала верстах в двадцати ниже их хутора, возможно, за ее плечами был бы хоть какой-нибудь опыт.

Но всю свою человечью жизнь она практически безвылазно прожила в доме отца. В деревне только на больших праздниках была. Да разве под неусыпным надзором старших братьев разгуляешься? Хотя и заглядывались на нее тамошние парни, ох как заглядывались, но братья ее покойные, теперь уже дважды как покойные, всегда были начеку.

Горяй обрушился на нее подобно лавине. Она до сих пор не могла прийти в себя. Стоило только подумать о том, какая пропасть их разделяла, и ей становилось страшно. Хотя и ненадолго. Ибо стоило только вспомнить его улыбку и ее жажда, ее неуемная и почти неутоляемая жажда, отступала.

Но хуже всего было осознавать то, что она не выйдет наружу, что бы там ни случилось. Что бы ни угрожало ее Горяю, она не осмелится помочь.

Во дворе Бородая, было совсем другое дело. Там сражались ее сородичи. И она всегда могла как-то договориться с ними.

И совсем другое дело здесь. В логове Кощея, великого мага, который хотя и считался бессмертным подобно вампирам, но был совершенно иной.

Инстинкт самосохранения оказался сильнее чувств. Ей было горько и больно понимать, что она и пальцем не шевельнет ради спасения любимого.

Если бы вампиры умели плакать, она бы плакала.

Это была молчаливая битва. Не было ни воинственных кличей, ни проклятий, словно за многие годы, проведенные в камне, воины разучились говорить. И с той и с другой стороны бились лучшие богатыри, не уступавшие друг другу ни воинским умением, ни оружием, ни доспехами.

Пронзительно звенели мечи, трещали щиты, корежилась броня под могучими ударами, но защищавшиеся стояли стеной, не отступая ни на шаг.

Впереди общего строя бились Буривой и Хагвар. Гигант, несмотря на свои размеры, двигался легко и быстро, его секира мотыльком порхала в воздухе. Парировать эти мощные удары было невозможно. Буривою пришлось активно уворачиваться и кружить, все время кружить вокруг гиганта, выбирая удобный момент для ответной атаки. Это удавалось нечасто, но если атака и проходила, меч лишь бессильно скрежетал по доспехам.

Возвышавшаяся над толпой фигура Хагвара была видна издалека, и Дежень, улучив миг, вскинул лук.