Личия Троиси - Наследие Тубана

София почувствовала, как ужасная тяжесть сдавила ей грудь. Она закрыла глаза и, собравшись с духом, на одном дыхании рассказала ему обо всем.

Профессор молча выслушал девочку. Мужчина видел, как она дрожала, когда описывала последнюю схватку между виверной и драконом. Он не помнил об этом, в его памяти сохранились только знания всех предыдущих поколений Хранителей, а не воспоминания Драконидов. Шлафен попытался тем или иным способом воодушевить девочку и, когда она закончила свой рассказ, нежно обнял ее, дав понять, что она не одинока. София в его объятиях глубоко вздохнула, а потом смолкла.

«Пора кончать с этим», — подумала она про себя. Ей надоело позволять страху брать над собой верх. Ей нельзя падать духом, иначе нет никакого смысла мириться со своей миссией.

— И что ты намерена делать? — спросил ее профессор.

Этот вопрос не удивил девочку. Она знала, что имеет в виду ее отец.

— Мне нужно что-то сделать, но я не могу вступать в схватку до тех пор, пока окончательно не выздоровею. На этот раз я не могу допустить потери ни плода, ни Лидии. Еще одна ошибка — и конец.

Шлафен внимательно посмотрел на Софию и одобрительно кивнул.

— Надеюсь, ты говоришь мне это не только потому, что я хочу это услышать.

— Профессор, я в этом полностью уверена, — подтвердила свои слова девочка. — Я выучила урок, но мне потребуется твоя помощь, одной мне не справиться.

— Согласен, тогда скажи мне, каков твой план.

Но на этот раз София не знала, что ответить. Она еще не думала об этом.

Сказать по правде, в этот момент она ждала, что говорить будет он. В общем, она показала, что усвоила урок, а теперь надеялась, что профессор возьмет ситуацию под свой контроль. Но он молчал.

— Я… я не знаю, — ответила она наконец. — Единственное, что я хочу, — это чтобы Лидия вернулась к нам целой и невредимой.

— Ты отнесешь ему плод?

София заставила себя подумать. Неужели опять он снова позволит ей принимать решение самой?

Последовавшее за этим молчание заставило девочку подумать о том, что пришла пора двигаться вперед.

— Я виновата в том, что Лидия оказалась в руках врага, и мой долг — освободить ее. Я не могу допустить ее смерти. Значит, да, быть может, я отдам им то, чего они хотят.

— София, если Нидхогр его примет, то Лидия сразу же окажется на свободе. Но ненадолго. Если Нидхогр победит, Древо Мира потеряет свои плоды, и тогда уже никто не сможет спастись.

Девочка тяжело вздохнула. Похоже на проклятый тупик. Картина, которую продемонстрировал ей Нидхогр, была невыносимой, но главное — жутко реальной. Это было равносильно тому, как если бы ей показали ее будущее, ужасно похожее на ее прошлое, которое она слишком хорошо помнила. Нидхогр прав. У нее и у Тубана не осталось выбора.

— Профессор, еще не знаю как, но я верну домой их обоих. Обещаю тебе.

Мужчина, прищурив глаза, внимательно посмотрел на девочку.

— Я верю в тебя. Я знаю, что у тебя получится, и, быть может, я найду выход из той ситуации, в которой мы оказались, — с улыбкой сказал он. — У меня совсем нет желания сидеть сложа руки.

И профессор провел ладонью по рыжим волосам Софии.

— Я горжусь тобой, ты становишься взрослее.

София покраснела. Это казалось ей неправдой, но все же так прекрасно услышать от него такие слова.

Последующие дни оказались настоящим испытанием. Ужасные предсказания Нидхогра заполняли ночные кошмары Софии, не давая ей покоя. Вскоре ожидание стало утомительным.

А между тем мальчик, которого они спасли, быстро шел на поправку. Профессор и Томас скрупулезно просматривали газеты последних месяцев в поисках сообщений об исчезновении людей. Они надеялись установить его личность, с тем чтобы отправить его домой, к своей семье. Только после продолжительных поисков они установили, что речь идет о некоем Маттии, пропавшем в одну из ночей пару месяцев назад. Полиция, предполагая похищение, безрезультатно пыталась его разыскать. Мать мальчика оказалась без сознания, а когда пришла в себя, то ровным счетом ничего не помнила о случившемся. Однако обнаруженные в ванной признаки кражи со взломом сводили к минимуму надежды обнаружить его живым.

София поняла, что мальчик был завербован еще до того, как она оказалась у профессора, и от этой мысли мурашки пробежали по спине девочки. Казалось, что Нидхогр был всегда на один шаг впереди них и знал то, чего не знали они.

— Нидхогр не сильнее тебя, — сказал однажды профессор. — Ты опасаешься этого потому, что он хотел, чтобы ты не верила в свои силы. Страх — это оружие, при помощи которого он парализует намеченные жертвы. Но если тебе удастся не поддаться панике, то тогда любое его оружие окажется тебе нипочем.

Но Софию это замечание не утешило. Кто как не она первой оказывалась жертвой паники? Всю свою жизнь она только и делала, что боялась: школы, врачей, пустоты, но главное — самой себя. Даже сейчас ее охватывал страх при мысли о том, что она может совершить промах, получить ранение и умереть. Даже день ее грядущего выздоровления вызывал у Софии тревогу. Девочка понимала, что в этот момент узнает, кто она на самом деле, и что-то в глубине души подсказывало ей, что она не способна сделать что-то хорошее. Цена этого открытия будет ужасающей. Жизнь. Жизнь ее и Лидии.

Однажды утром она подошла к мальчику, лежавшему возле Геммы во время лечебного сеанса, и посмотрела на него. Он так и не пришел в себя с тех пор, как профессор снял с него вживленное устройство, и тем не менее ему определенно было лучше. Шрамы от крючков зарубцовывались, и Софию охватило чувство гордости. По сути, его спасение было также и ее заслугой. Девочка взяла мальчика за руку, обратив внимание на то, что та наконец стала теплой, как у обычного человеческого существа. Почувствовав ее прикосновение, Маттия открыл глаза.

София испугалась на мгновение того, что может столкнуться со свирепым взглядом Покоренного, а вместо этого она увидела теплые безобидные глаза каштанового цвета, спокойно взиравшие на нее.

— Привет, — тихо поздоровалась она.

Мальчик смерил ее пристальным взглядом.

— Кто ты? — спросил он усталым голосом.

— София, человек, который спас тебя.

Мальчик закрыл глаза полные слез и всхлипнул.

— Где я? Ты тоже колдунья?

— Нет, я…

Ну вот. Кто же она была? Какой смысл объяснять, что она — Драконида, тому, кто никогда не смог бы ее понять, тому, кто принадлежал к миру, доступ в который был для нее навсегда закрыт?

— Я из добрых, — сказала она наконец, не найдя ничего лучшего.

Но мальчик, казалось, все равно был очень напуган. Сжав руку Софии, он сказал: