Личия Троиси - Наследие Тубана

Мужчина смотрел на Софию все тем же пустым взглядом, что появился у него в эти тяжелые дни. И девочка отчетливо поняла, что он испытывал и насколько глубоко она его ранила. Ей бы хотелось вернуть все назад, вычеркнуть из жизни этот кошмарный вечер и все последующие мрачные дни. Но она не могла. И это был самый большой урок, который девочка вынесла из всей этой ужасной истории: наши поступки, даже самые незначительные, всегда имеют свои последствия. У каждого выбора есть своя цена, и зачастую очень высокая.

София не хотела смешивать со слезами то, что должна была высказать.

— Профессор, это не от недоверия к тебе. Быть может, ты — единственный человек в мире, которому я доверяю. И… — Эти слова давались ей нелегко. — Это от неверия в себя. Дело в том, что я не верю в себя и даже в Тубана. Вот почему я тогда ушла и совершила такой опрометчивый поступок.

Профессор, продолжая хранить молчание, внимательно смотрел на девочку.

— Я знаю, — сказал он спустя некоторое время. — Я уже видел место вашей схватки и все, что осталось после нее. Ты ведь воспользовалась силой Тубана, верно? Ты сражалась, как лев, и принесла сюда плод, помнишь?

— А для чего он нужен? — возразила София. — Я билась с мальчишкой и поняла, как пользоваться силой Тубана, но все это ни к чему. Лидия исчезла, и именно я бросила ее в руках врага. Я, как всегда, оказалась никчемной.

Девочка попыталась перестать плакать, но не сумела. Слишком много боли накопилось в ее сердце.

— София, жизнь не всегда бывает такой, какой нам хочется. Каждое наше достижение сопряжено с потерями. Но даже горе помогает нам расти и понимать, что нам делать в будущем. Это неправда, что ты была бесполезной.

Мужчина улыбнулся, и София почувствовала облегчение. Она не заслуживала его прощения и его сочувствия. Это оказалось намного больше того, на что она могла надеяться. Девочка уткнулась профессору в грудь лицом и разрыдалась.

Именно в этот момент в комнату вошел запыхавшийся Томас и сообщил им новое известие.

20

Покоренный

— Господин!

Профессор Шлафен высвободился из объятий Софии и обернулся. Вошедший без стука Томас замер на пороге, явно смущенный своим неожиданным вторжением.

— На озере есть кое-что такое, что вам непременно нужно увидеть самому! — добавил он дрожащим от волнения голосом.

Профессор повернулся к Софии.

— Оставайся здесь, — строго сказал он.

Девочка замотала головой:

— Нет, пожалуйста, возьмите и меня с собой.

Шлафен смиренно посмотрел на нее: он знал, что едва ли ему удастся разубедить ее. Затем они оба направились к двери, попутно прихватив свои пальто.

Обессиленный, он лежал на берегу и тяжело дышал. София, спрятавшись за спиной приемного отца, подняла воротник пальто и издали наблюдала за ним. Выглядел он ужасно, хотя в нем было нечто такое, что вызывало жалость. Он был в таком плачевном состоянии, что напоминал умирающее животное. Профессор подал ей знак не двигаться, а затем сам осторожно пошел вперед.

— Что тебе нужно? — громко спросил мужчина, держась от него на определенном расстоянии.

Мальчик с трудом поднял голову. Сердце сжалось в груди девочки. Его крылья, такие ужасные и вместе с тем по-своему прекрасные, были наполовину сломаны. Тонкая металлическая мембрана между когтями была порвана. Она потускнела и местами покрылась пятнами ржавчины. То же самое можно было сказать и про скрипучие железные устройства, разбросанные по его спине. Но самое жуткое зрелище представляла собой его мертвенно-бледная кожа. Там, где привитое устройство распускало свои когти, виднелись маленькие красные точки, из которых сочились крохотные капельки крови, сверкавшие при бледном свете луны. Его лицо было сплошь изрезано выступающими венами, губы в трещинах, из горла вырывался хрип. Потух даже ярко-красный свет его глаз. Существо обессилело вконец, и его хозяева решили бросить его на произвол судьбы, поскольку теперь он больше не мог им служить.

София не раздумывая бросилась ему на помощь.

— Нет! Это может быть ловушка! — крикнул профессор, удерживая ее за руку.

Девочка молча посмотрела на него. Без всякого сомнения, это был обман, но она не могла вести себя по-другому. Шлафен все понял и, постепенно разжимая пальцы, выпустил Софию.

Она медленно направилась к берегу. Мальчик пытался приподняться, но его руки, казалось, не выдерживали веса тела; и время от времени он, чуть дыша, падал с головой в грязь. Девочка, замешкавшись на мгновение, протянула руки, чтобы поддержать его. Никогда прежде она не дотрагивалась до него, и ее охватило чувство отвращения к железу, покрывавшему его тело. Дотронувшись до кожи мальчика, она ощутила ее необычайный холод. «Прямо как мертвец», — промелькнуло у нее в голове.

— Мы тебе поможем.

Но не успела девочка закончить фразу, как ее рука оказалась зажатой в жутких тисках, удерживавших ее у земли. Мальчик, неистово вцепившись в Софию, пристально смотрел на нее своими горящими глазами, и она ничего не могла с этим поделать. Он выслеживал ее, как охотник свою добычу. Лицо монстра изменилось, и ехидная ухмылка превратила его в маску чистой ненависти. Софию охватила паника. Это был вовсе не он. Кто-то или что-то овладело этим телом, и теперь оно целиком находилось в его власти.

— София!

Голоса профессора и дворецкого донеслись откуда-то издалека, словно из другого мира. Торопливые шаги по опавшей листве берега — последнее, что она услышала.

— Вот мы и встретились, Тубан…

У мальчика был явно не человеческий голос, хриплый и утробный. А вокруг пустота и бесконечная чернота. София вздрогнула, едва его узнав. Даже вечности не хватит, чтобы забыть его.

— Наконец время пришло. Раны, которые я нанес тебе, продолжают обжигать твою душу. Вижу, что моя победа над тобой уже близка.

Тело Софии охватили судороги. Она почувствовала свою раздираемую острой болью от ударов Нидхогра плоть. Девочка снова увидела равнину, беззащитного Лунга за камнем и пасть виверны, разрывавшей на части тело Тубана. Зажмурив глаза, София попыталась не дать этим невыносимым воспоминаниям одержать над ней верх.

— Ты решил продолжить свою жизнь в теле этой бездарной девчонки, но это не убережет тебя от твоей участи. Три тысячи лет я бодрствую в безмолвии, думая о своей мести. Ты дорого заплатишь за то, что заточил меня в подземелье.

София чувствовала, что ее силы стали иссякать. Одно только прикосновение к этому телу, находившемуся во власти вечного зла, вытягивало из нее энергию. И хотя перед собой она видела всего лишь образ Нидхогра, этого было вполне достаточно, чтобы парализовать ее целиком. Это была ночная тьма, черный страх. От этого кошмара небытия, поглощающего целый мир в яростных витках насилия, кровь стыла в жилах девочки.