Глен Кук - Черный Отряд

– Я думаю, она благосклонна к тебе, Костоправ. Какая-то мелочь в тебе захватила ее воображение, равно как и она привлекла твое. И что же она тебе сказала?

Что-то внутри предупредило меня об осторожности. Вопросы Душелова были сочувственными и непринужденными, но все же в них ощущалась некая скрытая напряженность, свидетельствовавшая о том, что вопрос был не столь уж и безобидным.

– Так, просто ободрила, – ответил я. – Что-то насчет того, что Лестница Слёз не настолько уж критическое звено в ее планах. Но то был всего лишь сон.

– Конечно. – Кажется, он удовлетворился моим ответом. – Только сон. – Но произнес он эти слова женским голосом, который использовал лишь в самые серьезные моменты.

Вокруг меня охали и ахали. Я повернулся посмотреть, насколько далеко продвинулось состязание.

Кусачие растения Гоблина превратились в гигантскую медузу. Бурые руки дергались, стиснутые ее щупальцами, и тщетно пытались освободиться. А над краем обрыва, наблюдая, парило огромное розовое бородатое лицо, окаймленное спутанными рыжими волосами. Один глаз был полуприкрыт из-за синевато-багрового шрама. Я нахмурился, сбитый с толку.

– Что это?

Я знал, что ни Гоблин, ни Одноглазый не создавали это лицо. Неужели в игру вступил Молчун – просто чтобы показать им, на что он способен?

Душелов изобразил звук, весьма правдоподобно имитирующий вскрик умирающей птицы.

– Твердец, – сказал он, резко обернулся к Капитану и взревел: – К оружию! Они идут.

Через несколько секунд солдаты уже мчались на свои позиции. Последним намеком на схватку между Гоблином и Одноглазым остались повисшие в воздухе туманные обрывки, медленно дрейфующие в сторону злобного лица Твердеца. Там, где они соприкасались, создавалось впечатление, будто на лице вскочил очередной отвратительный прыщ. «Неплохой щелчок по его репутации, – подумал я, – только не вздумайте, парни, выступить против него, задрав носы. Он не в игрушки играет».

В ответ на суматоху на наших позициях снизу послышались звуки горнов и рокот барабанов, отразившиеся от стен каньонов, словно отдаленный гром.

Мятежники весь день пощипывали нашу оборону, но было ясно, что все это не всерьез и они лишь тыкают палкой в осиное гнездо, желая понаблюдать за результатом. Твердец прекрасно сознавал все трудности штурма Лестницы.

И это предполагало, что у него припасен для нас неприятный сюрприз.

Но в целом мелкие стычки подняли наш боевой дух. Солдаты стали верить, что у них есть шанс выстоять.

Хотя между звездами плыла комета, а внизу светилась целая галактика лагерных костров, ночь избавила меня от ощущения, что Лестница – сердце этой войны. Я сидел на скальном выступе лицом к вражескому лагерю, подперев коленями подбородок, и размышлял над свежими новостями с востока. Шепот уже осадила Стужу, разгромив перед этим армию Пустяка и нанеся поражение Мотыльку и Робкому среди говорящих менгиров равнины Страха. Кажется, восток стал для мятежников катастрофой похуже, чем север для нас.

Но здесь ситуация могла ухудшиться. Мотылек, Робкий и Медлительный присоединились к Твердецу. Были внизу и другие члены Круга Восемнадцати, пока еще не опознанные. Враги почуяли запах крови.

Я никогда не видел северное сияние, хотя мне говорили, что мы могли его заметить в Весле и Сделке, если бы удержали эти города до зимы. То, что я слышал об этом нежном и причудливом свечении, заставило меня подумать, что лишь оно может сравниться с тем, что сейчас обретало форму над каньонами по мере того, как постепенно блекли огоньки вражеских костров. Очень длинные и плоские знамена, сотканные из разреженного света, извиваясь и мерцая, потянулись к звездам, покачиваясь, словно водоросли в слабом течении, и переливаясь великолепными мягкими оттенками розового, зеленого, желтого и голубого. В голову скользнула фраза. Древнее название. Пастельные Войны.

Давным-давно Отряд принимал участие в Пастельных Войнах. Я попытался вспомнить, что говорится в Анналах об этих конфликтах. Я не смог вспомнить все, но того, что вспомнил, было достаточно, чтобы испугаться. И сразу заторопился к палаткам офицеров, разыскивая Душелова.

Я отыскал его и пересказал все, что сумел вспомнить. Он поблагодарил меня за заботу, но добавил, что осведомлен и о Пастельных Войнах, и о волшебстве мятежников, породившем это свечение. Нам не о чем тревожиться. Подобную атаку предвидели, и Повешенный здесь как раз для того, чтобы ее нейтрализовать.

– Сядь где-нибудь и посмотри, Костоправ. Гоблин с Одноглазым уже отработали свое представление, теперь настала очередь Десяти. – Душелов излучал уверенность – одновременно сильную и зловещую, – поэтому я предположил, что мятежники угодили в какую-то ловушку, расставленную Взятыми. Я последовал его совету и вернулся на свой одиночный наблюдательный пункт. По дороге я прошел через лагерь, встревоженный необычным зрелищем. То здесь, то там по толпе солдат пробегал шепоток страха, усиливаясь и затихая подобно бормотанию отдаленного прибоя.

Разноцветные полосы уплотнились, но их движения стали какими-то дергаными – на породившего их явно оказывалось воздействие с нашей стороны. Наверное, Душелов был прав и все завершится ярким представлением для войск.

Дно каньона больше не подмигивало мне огоньками костров – его залило море чернильного мрака, поглощающего даже сияние светящихся полос. Но если для глаз работы больше не стало, то для ушей ее более чем хватало – акустика в каньоне была замечательная.

Твердец пошел в наступление – лишь вся его армия могла породить столько звона и бряцания металла.

И уверенности у Твердеца и его приближенных тоже хватало.

Светло-зеленое светящееся знамя, лениво колыхаясь, взмыло в ночь, похожее на подхваченный ветром лоскут. Продолжая подниматься, полотнище стало бледнеть и рассыпалось высоко в небе умирающими искрами.

Но кто уничтожил его? Твердец или Повешенный? И к добру это исчезновение или ко злу?

Я наблюдал за явлениями, о сути которых судить было почти невозможно. Это очень походило на дуэль опытнейших фехтовальщиков – невозможно уследить за всеми нюансами, если ты сам не знаток. По сравнению с этой схваткой дуэль Гоблина и Одноглазого напоминала, образно говоря, драку двух варваров с мечами.

Медленно и постепенно разноцветное свечение угасало. Все-таки это заслуга Повешенного. Оторвавшиеся от земли световые полосы не причинили нам никакого вреда.

Зато доносящийся снизу шум приблизился.

Куда подевалась Зовущая Бурю? Мы уже некоторое время ничего про нее не слышали. Сейчас просто идеальный момент одарить Твердеца скверной погодой.