Время перемен. Том 2 (СИ) - Кураев Анвар

— Сбросить! — прогремел голос дяди Люка. Он вместе с Леонардо, Жераром, Родом и ещё несколькими кинулись на группу еретиков.

Жерар отвёл в сторону протазан, что метил ему в живот, ударил еретика эспадой по шлему. Удар вышел тяжёлым — голова его откинулась назад, и граф перерубил ему челюсть на обратном движении. Он заметил, как рядом его дядя очень умело заблокировал щитом вражеский топор и рубанул нападающего по колену, а его слуга с другой стороны помог Леонардо справиться с другим еретиком, ловко свалив его ударом по голени. Леонардо дважды ударил поверженного так, словно рубил дрова. Он, как и дядя, использовал чекан. Граф вообще заметил, что все офицеры роты держат в руках именно чеканы.

Коротким клинком он отбил древко вражеского топора и оказался почти вплотную с врагом, но не растерялся и долбанул его рукояткой эспады — неудачно, тот загородился щитом, но открылся слева, тогда де Сарвуазье ударил его левым кулаком прямо по шлему и толкнул двумя руками, пока тот не опомнился. Противник отлетел назад, там ему добавил ещё кто-то из роты, и он улетел вниз, увлекая за собой ещё одного. Дядя слева бешено бил чеканом по упавшему врагу, справа Леонардо и Род спихнули двух оставшихся вниз. Один сильно припадал на левую ногу, это оказалось фатальным — он не смог увернуться от алебарды Жака и остался лежать на склоне, раскинув руки в стороны. Жерар увидел двух человек из роты, один держался за лицо и сидел на земле, второй бросил оружие и сжимал правой рукой левое плечо. Скольких увели или унесли в лазарет, граф не знал.

— Рота! — взвился над позицией голос капитана, — Посчитать личный состав, после убрать трупы из рва!

Жерар гадал, сколько же они потеряли на этот раз, но оказалось — трое раненых и трое убитых. Сколько же всего за день? Не слишком ли много?

А враг уже строился для нового штурма — Жерар видел факелы и снующих туда-сюда людей. Но на этот раз они не спешили.

Видно, дядя сразу разгадал, чего добивается враг и скомандовал, опять разнося свой голос так, что даже соседним ротам было слышно:

— Отделения, по два человека в тыл, пусть подготовят места для сна прямо у насыпи. Офицерам определить порядок дежурства.

Четверо лейтенантов отправились смотреть солдат, а Жерар никак не мог сообразить:

— Дядя?

— Солдаты могут спать где угодно, особенно бывалые, — ответил он на невысказанный вопрос.

Услышавшие это солдаты, включая старого слугу графа, рассмеялись. Очень скоро треть роты храпела на лежаках за бруствером, а остальные, кто не убирал трупы, вглядывались в свет факелов напротив.

Еретики пошли в атаку уже под утро, когда спящие в роте дважды сменились. Эта атака напоминала предыдущую, за исключением того, что в этот раз гораздо меньше врагов забрались наверх. Хоть граф и стоял в этот раз во втором от края ряду, ему пришлось сразить лишь одного, удачно улучив момент, когда тот запрыгнул на насыпь. Еретик получил удар прямо в лоб и упал вниз. Молодой граф сразу потерял его из виду: оглядываясь по сторонам, он искал, кому бы помочь, но вся его рота уже сбросила еретиков вниз.

Забрезжил рассвет. Солнце постепенно поднималось из-за горизонта и, когда стало совсем светло, Жерар увидел, как охранные баталии одна за другой сменяются. А потом они пошли на приступ. Солдаты спешно будили спящих, все вокруг напряглись, даже охранение кавалеристов в тылу почуяло неладное.

— Элиту ведут, — сказал Пероль.

— А хер бы им в дышло, — неожиданно крепко выразился стоящий рядом де Вис, — Ну-ка, четвёртый взвод, проснулись! Дадим ублюдкам просраться!

Следом за баталиями шли лучники, последние ряды баталий несли многочисленные перекидные мосты — уже не лестницы, а сплошные доски, переходить по которым гораздо проще.

— Готовь щиты! — прогремел дядя.

Все солдаты заранее укрылись от стрел. Но всё же одного раненого они получили.

Еретики карабкались по склону в утренней тишине, а редкие арбалеты роты тренькали, и чаще всего — напрасно. Солдаты понимали — этот враг серьёзнее предыдущих, потому дрались с особенным ожесточением, но очень скоро наверх прорвались сразу пятеро одинаково экипированных воинов — в нагрудниках, шлемах и с кольчугами до колена, с миндалевидными щитами и одноручными секирами. Граф ринулся на них, зашёл на одного, ударив по щиту и почти сразу блокировав ответный удар коротким клинком. Он чуть не пропустил удар щитом в челюсть, но вовремя отшатнулся в сторону, ударил левым закованным кулаком в забрало врага, затем добавил по макушке навершием эспады и таранул левым плечом. Сразу атаковал другого, слева от себя. Эспада угодила в затылок, ничего не разрезала, но была тяжела, и еретик осел на одно колено, получил топором по плечу, был сбит пинком наземь и доколот алебардой. На Жерара выскочил ещё один, тесня щитом. Не выйдет — он разорвал дистанцию отскоком, оказался чуть ниже и ударил в колено. Враг пошатнулся, его сбили под ноги Роду, Род заколол его прямо в смотровую щель. Новый, только что откинул взмахом Жака. Жерар уколол его в живот, но враг отбил выпад щитом. Используя инерцию отлетевшего клинка, граф ударил еретика справа, но тот успел подставить щит и в следующий миг упал, получив рубящий в бедро от Тиля. Следующий. Огромный воин с двуручным молотом, непонятно откуда взявшийся в этом выверенном и сбалансированном вражеском строю. Свалил одного солдата, машет — не подойти. Очередной мах, Жерар, непонятно куда подевавший свой страх, проскочил сразу после взмаха вплотную и ударил коротким клинком в горло. Лезвие упёрлось во что-то внутри, между горжетом и шлемом, враг пошатнулся, но всё же попытался оттолкнуть графа. Жерар давил, прилагая всю возможную силу. Кто-то ударил еретика в колено, он повалился. Клинок с лязгом вонзился глубже, но этого мало. Ещё усилие. Большой еретик ослаб, захрипел, потом отпустил графа, упал на край насыпи и, медленно перевалившись, покатился вниз по склону, сбив собой другого. Вокруг пронёсся победный клич. Оставшихся еретиков сбрасывали вниз, их атака не прошла. Жерар запыхался и согнулся, тяжело вдыхая воздух, затем отошёл в задние ряды и снял шлем. Несколько человек их взвода лежали на земле, двоих тащили в лазарет. Похоже, непросто далась им эта волна.

— Первый и третий взводы, отдыхать час, — объявил дядя, — Потом смениться.

Граф же наблюдал, как уходят еретики. Некоторые хромают, некоторых несут, но — всё одно — треть их, а может, и больше, осталась валяться на склоне, и сейчас солдаты тщательно обыскивали мёртвых.

Враг вновь выстроил оградительные баталии, а за баталиями собиралась новая волна. Жерар чувствовал усталость, хотя всего-то сделал несколько выпадов. Он подумал, как же устали остальные солдаты, которым пришлось драться всерьёз, увидел блестящие глаза Жака, что-то разъясняющего своему отделению, суровый взгляд дяди, Леонардо, осматривающего одного солдата за другим, Тиля, очищающего клевец от налипшей крови.

Ещё одна волна, сразу видно, из солдат пожиже. Но и третий полк Лемэса измотан. Враги не спешили собираться. Жерар видел, как вернулся и встал в ряды тот солдат, что недавно просил у Максимилиана не отправлять его в лазарет. Затем противник двинул вперёд. Внезапно на холм опустилась темень, и, когда вражеский строй вплотную подошёл ко рву, зарядил холодный дождь на пару с ветром. Еретики спешно полезли по склону, а дядя запретил стрелять из-за погоды.

Они добрались до верха и отчаянно сшиблись сначала с отделением Жака, а потом и с остальными, то и дело оскальзываясь на размытой земле, получая смертельные и просто ранящие удары, или толчки, свергающие вниз. В этот раз Жерару не пришлось вступить в бой — еретики быстро откатились назад и неуклюже улепётывали по земле, тут и там испещрённой лужами. Но и солдатам его полка пришлось несладко: они замерзали. Обессиленные, толком не спавшие ночью, часов двадцать к ряду или ожидающие сражения, или сражающиеся, сейчас они тряслись от холода, ветра и лившейся сверху воды.

— Пероль, — позвал де Куберте, — Иди, пни наших кашеваров. Да скажи своим, пусть разведут пару костров поближе, греться будем.