Райдо Витич - Гарон

— Где твой источник? — хрипло каркнула девушка, спрашивая эльфа.

— Скоро.

Яна не теряя времени на выяснения, пошагала дальше и, примерно, через час она поняла, что диагноз — идиотизм, ее навеки, причем с момента встречи с эльфом.

— Где источник?! — рявкнула она, нависая над Авилорном.

— Скоро, — пожал тот плечами. — Что тебя возмущает?

— Два! — девушка выставила перед его носом для убедительности два грязных пальца. — Два часа назад было — скоро!!… Уточни насколько скоро, пожалуйста: еще час, три, к вечеру, через сутки или век?!!… Я больше не могу! — заметалась вокруг эльфа, то и дело, заглядывая ему в лицо, переходя от крика к свистящему злобному шепоту и обратно. — Мы, вроде, говорим на одном языке, употребляем одни и те же слова, объясни, что не так? Что в твоем мозге не так?!! Скоро, это сколько? Для тебя? Максимум? Для меня чуть-чуть, а для тебя?!… Час!… Объясняю, для меня от силы час пути, а для тебя?

— Пол суток, сутки.

— А?!..О-о!… - у Яны не было слов. Ее перекосило, и начался нервный тик. — Слушай, дитя лесов, теперь я точно знаю, зачем нас свели гароны! Чтоб ты не умер своей смертью!!…О! Я открыла тайну браков меж мужчиной и женщиной! Каждая женщина должна добить хоть одного мужчину в своей жизни, за всех, за все. В моем случае, это ты!!… Гароны мне больше не страшны! — отрезала, махнув рукой для убедительности, и похлюпала дальше.

`Хуже уже не будет потому, что просто не может быть', - подумала девушка и начала перелазить через длинное, широкое бревно, странного, оранжево-зеленого цвета.

— Стой! — закричал Авилорн.

Яна оседлала бревно и уставилась на эльфа:

— Оставь меня в покое!

Тиррон взвизгнув, попытался схватить сапог девушки и стащить ее за ногу вниз. Та лягнулась, и тут бревно зашевелилось, и понеслось вверх.

— А-аа!! — вцепившись в шершавую, один в один — кора, поверхность, закричала Яна. Бревно встало вертикально, унеся девушку на высоту верхушек деревьев, и выказало плоскую маленькую голову. Она повернулась к Яне, явно не для того, чтоб лучше рассмотреть наглую всадницу. Пасть открылась, обдавая девушку затхлым запахом смрада, и выказала три ряда острых, как иглы, зубов.

В это время подлетел Авилорн и начал рубить шею чудовища, тиррон подпрыгивал, норовя помочь, укусив `бревно' и жутко при этом выл. Чудовище заметалось, пытаясь то ли сбежать, то ли напасть на эльфа. Яна, прикинув, что лететь ей вниз далеко, обвила шею гиганта руками и ногами мертвой петлей, не зная, что еще делать. Раз пять ее пытались стряхнуть, ударив о стволы встречных деревьев, раз двадцать подкидывая, и, казалось, миллион, цепляя за ветки.

Наконец Авилорн справился с чудищем и серьезно ранил его, почти отрубил голову. Оглушительно взревев, оно подкинуло девушку, и оба упали — Яна в кусты и заросли какой-то травы с колючими листьями, `бревно' в паре метров от нее, в болото.

Сурикова, познакомившись с колючками, была еще и облита зловонной болотной жижей, в довершение ко всему. Она на четвереньках выползла из куста, отдирая шипы от одежды и стряхивая воду с волос, как собака. С трудом поднялась, еще не веря, что жива и не парализована от пережитого ужаса. Ощупала себя, проверяя на всякий случай, не отпала ли во время взлета-посадки пара незначительных органов — голова, например, нога, и увидела эльфа. Тот вложил меч в ножны, шагая к ней, и открыл рот. Вопрос Яна уже знала, потому выставила палец, упреждая: не надо. Более внятно выразиться она пока не могла. Авилорн понял, что девушка еще неадекватна и, вняв просьбе, промолчал. Зато тиррон высказался за двоих. Он сдал спринт на короткую дистанцию и на всех парах врезался в девушку, сшиб, отправляя обратно в колючие заросли кустарника, и, визжа и брызгая слюной на радостях, поставил ногу на грудь хозяйки, вдавив ее, как йога в доску с гвоздями, в сломанные ветки с шипами, и принялся вылизывать ей лицо. Широкий, шершавый язык довершил начатое `бревном' — Яна впала в ступор.

Авилорн, отогнав счастливого тиррона, поднял девушку, поставил на ноги и очистил одежду от колючек:

— В этом лесу нужно быть очень осторожными.

Девушка тяжело посмотрела на эльфа и, с трудом ворочая языком, сказала:

— Я стала верующей и составила новую молитву, — и опустившись на колени, уставилась в небо, сложила руки на груди, проникновенно прошептала. — Господи, спаси меня и сохрани от всякой сказочной живности!

В небе сверкнула молния, громыхнул гром, и на голову девушки обрушился ливень. Она зажмурилась и, тяжело вздохнув, прошипела:

— Спасибо, тебе, Гос-споди! Ты очень добр!…

К вечеру она все-таки увидела Великий источник. Правда, не она пришла к нему, как и не он к ней — ее довез до источника тиррон, вытрясся всю душу по дороге. Рептилия то шла юзом по трясине, извиваясь на манер змеи, то, весело подпрыгивая, подкидывал девушку, что распласталась на его спине, то принимался танцевать нечто замысловатое, то гонять мушек из кустов, начисто забыв, что оседлан.

Яна не сопротивлялась, не высказывалась вслух — ей было уже все равно. В состоянии полного отупения она прибыла на спине животины на берег небольшой запруды и была скинута на землю. Ноги и руки онемевшие, окостеневшие за время пути, с трудом, хрустом и скрипом выпрямились. Девушка застонала и уставилась в небо, розовое от заката:

— Господи, что я тебе сделала? — спросила еле слышно.

Авилорн подхватил ее и плюхнул в воду, искренне уверенный, что только так может помочь Яне быстро прийти в себя.

Пришла.

Издав возмущенный вопль, с ненавистью посмотрела на эльфа. Но тот не обратил внимания и потопал на берег, на ходу скидывая перевязи и рубашку. Скинул сапоги, указал тиррону на стопку вещей, приказав сторожить, и нырнул в воду.

Девушка подумала и последовала его примеру. Выползла из воды, разделась донага, оглядываясь вокруг: из скалы слева бил фонтан, заполняя карьер, окруженный яркой зеленью и благоухающими цветами, но ничего живого за исключением сторожа-тиррона не увидела, и смело нырнула за эльфом.

После купания, стирки и ужина состоявшего из экзотических, сочных фруктов, висящих прямо на деревьях, растущих у воды, Яну сморило. Она положила сумку под голову и заснула.

Круг пятый

Яна проснулась ночью, чувствуя себя так, словно проспала неделю. Она села и огляделась: справа от нее сопел тиррон, слева пустынный берег заливал свет звезд, прямо, у кромки воды сидел эльф. Широкие плечи обнимала дымка идущая от воды, волосы, как ореол золотились и мерцали, и весь он казался девушке и близким, и далеким, желанным и, в тоже время, чужим, настоящим и ненастоящим одновременно.