Дмитрий Щербинин - Спящие боги

– Говори – что после оврага.

– Все – озеро. А сыночек…

Бриген шагнул из избы, через плечо крикнул:

– Сжечь здесь все!

Но воины немного задержались – наскоро изнасиловали женщину. Затем посекли ее на части и запалили избу.

Глава 10. Ярость

Утро. Небо налилось густым розовым светом, но плыла дымка, шумно дышал ветер; и по горам гроза гремела – близился ливень.

Творимир был разбужен и ударом грома, и окриком Лорена:

– Эй, вы там что ли, в расщелине?.. Одежду–то у озера оставили. Я вот принес.

– Спасибо. – пробормотал Творимир, и прижал к себе Анну.

На них плюхнулся мягкий тюк одежды.

– Одевайтесь быстрее – по лесу топот. Сюда идут.

– Как – они?! – вздрогнула, приподнялась Анна, и вдруг сильно схватила Творимира за руку.

– Ты гляди – с той стороны, от деревни – дым.

Творимир, напяливая одежду, тоже поднялся. Над лесом стелился густой, жирно–черный дым. А с запада наползали черные тучи, часто резались ветвистые молнии.

– Что же они, из–за нас запалили… – прошептала Анна. – А если убили кого?..

Она уже оделась, и стояла бледная, растерянная. Шептала:

– Уходить надо. Вон видите – по склону тропка вьется. Мы вон в тот лес забежим. Обойдем их, как–нибудь…

Но из того леса уже вырвалось конское ржанье…

К озеру вырвалось несколько всадников, среди них был и Бриген Марк. Он сразу увидел Анну, закричал:

– Бегать бесполезно. Сразу иди сюда.

Анна больше прежнего побледнела, прошептала:

– Мы можем попытаться по горной тропе подняться…

– Лазанье по горным тропам – не для меня – вздохнул старый Лорен. – Я к ним выйду, а вы оставайтесь.

– Да не нужны вы им! – воскликнула девушка. – Я одна нужна, я одна и пойду.

Она порывалась пойти, но Творимир держал ее за руку – не пускал.

– Как же так?.. Только встретились, и уже расставанье? Я с тобой…

– И не думай! Я это ради тебя делаю… Ведь ты сможешь что–нибудь придумать. Ты же хитрый… Освободишь меня… Только не выходи сейчас…

И она выскользнула, бросилась вниз, но на пол пути остановилась, и крикнула Бригену:

– Ты должен поклясться, что не тронешь моих друзей.

– Клянусь!..

Она подошла ближе и сказала:

– Ты много клянешься, и ничего не исполняешь. Но, если им будет причинен хоть какой вред – мои чувства никогда не обратятся к тебе.

Бриген выгнулся, перехватил ее за талию, сильными руками поднял – усадил рядом с собою. Громко крикнул:

– Уходим!.. Слышите?! Действительно – все уходим! Все! Никаких ловушек!.. Черт!.. Оставляем этих здесь!.. Никаких хитростей!.. Все – скачем назад!..

А сам трясся от волнения – пот катился по его рассеченному лицу, на котором еще темнела не смытая, ссохшаяся кровь.

Тут неистово и долго загрохотал гром. Мрачные тени туч навалились на озеро и скалы. Дыхнуло ливнем.

* * * 

Конный топот растворился в шуме ливня. Косые, серые дождевые стены изгибались с дыханьем ветра; шумели по озеру. Вот ударили, намочили.

– Они действительно ушли. – заявил Лорен. – Пропала Анна, жаль…

– Что?! – Творимир встряхнул мокрыми волосами. – Как вы можете так говорить?!.. Мы их нагоним, освободим.

– У тебя конь есть?.. А если бы даже и был, и нагнал – чтобы сделал? Один бы со всеми расправился? Быть может, ты сказочный герой?.. Что–то не похож.

– Да что вы говорите! Ведь всегда можно что–то придумать! Ну, что же мы тут стоим?.. Пойдемте скорее.

И Творимир первый поспешил вниз по склону.

Потом бежали по шумящему, темному лесу. С пригибающихся ветвей срывались настоящие водопады, в оврагах бурлили грязные потоки, стало зябко.

Лорен едва поспевал за Творимиром. Старец приговаривал:

– Про Анну лучше забудь. Вот я волнуюсь, что над деревней учинили…

Вот и деревня. Несколько домов были сожжены. Еще несколько подгорели, но их потушили крестьяне, и подоспевший дождь.

И уже слышны горестные стенанья. Кого–то убили, кого–то зарубили…

Бригена Марка и его головорезов боялись все – истинного почтения не испытывал никто. И сейчас прорвалось то, что накопилось:

– Бандиты!.. Гады!.. Подонки!.. Убийцы!.. – и это еще самые мягкие ругательствами, которыми «одаривали» разорителей.

Впрочем, некоторые (и в основном женщины), не бранились, но громко голосили над своими, под горячую руку попавшими, и теперь зарубленными родными.

Творимир вырвался вперед, налетел на кого–то, закричал:

– Коня мне! Коня!..

Его тут же схватили, выкрутили руки. Закричали:

– А это кто?!.. Не из наших – точно!.. И не из соседских деревень!.. Наверно из бандитов!.. Ну, мы ему сейчас устроим!..

Тут, на счастье подбежал совсем запыхавшийся Лорен, и прерывисто крикнул:

– Не трогайте… его… Он… ух… свой!.. Дайте ему… коня!.. О–ох… Они Анну взяли… И мне коня дайте… Я тоже… с ним… поскачу…

И, когда узнали, что Анна схвачена – смолкла ругань. Охватило всех мрачное унынье…

– Ничего – я ее верну! – крикнул Творимир.

На него глянули как на сумасшедшего, но все же, подчиняясь воле Лорена, вывели коня. Еще один конь достался Лорену.

И вот они уже скачут по размытой дороге, прочь от гор, но в сторону Бригенграда. Брызжут молнии, неистово свищет водный ветер, несутся над головой изодранные вуали туч. Погода вполне отражала настроение Творимира.

Лорен отдышался, и сказал:

– Видел, какие настроения в народе? И это не в одной только нашей деревне! Рано или поздно кончится терпение…

– Да что же они прямо сейчас не пошли, не смели этого Бригена?!..

– Ты думаешь, все так просто? В городе сильный гарнизон, к тому же – центральную цитадель окружают тридцатиметровые гранитные стены. Вот если поднимутся все, тогда…

– Да что же эти кони так медленно скачут?! – нетерпеливо перебил его Творимир.

– Быстрее им нельзя. Они же не волшебные.

– Да знаю! А все же…

– Не волнуйся, и смирись – нам до города раньше их все равно не добраться.

Ливень и не думал умолкать, даже, пожалуй, усиливался.

И вот, из дождевых завесей выступили тесно сгрудившиеся, жалкие, грязные домишки – это были окраины Бриген–града. И над домишками этими проступал жуткий исполин из черного гранита. Островерхая, мрачная громада замка ощерилась в бурю багровыми огоньками многочисленных окон.

– Вон в этом замке и есть Великое Судилище. На верхних уровнях живут в роскоши, ну а внизу – темницы. Из этих темниц никто еще живым не выходил… Ну, разве что на костер…

Творимир едва слышал своего провожатого – он гнал лошадь. Ворвались в неказистые окраины. И здесь в глаза бросилось несколько фигур – это пьянчуги: насквозь пропитанные грязью, валялись они в сточных канавах; била их вода, и, похоже, они уже захлебнулись…