Княжна. Тихоня. Прачка (СИ) - Марианна Красовская

Я опускаю левую руку на его плечо, прижимаюсь всей грудью, прогибаюсь в талии, чувствуя, как упирается рукоятка пистолета в поясницу.

Я не боевик, не огневик, не природник. Я всего лишь умею убирать влагу и грязь с предметов. А еще я могу все это чуть сдвинуть и собрать в одном месте, что я и делаю внутри пистолета. Не уверена, что смогу, да и оружия в руках я ни разу не держала. Но сажу из дула я «налепляю» на пулю. Потом, когда я выберусь отсюда, непременно попрошу Сёму научить меня стрелять.

Почему его? Он не посмеется и не откажет. Больше мне просить некого.

Крепкая мужская рука сноровисто задирает юбки. Понимая, что мне нужно как-то реагировать, я издаю тихий стон и запускаю пальцы в волосы Гора. Его плечи расслабляются.

Хвала небесам, под нижней юбкой у меня чулки и толстые панталоны. Добраться до кожи не так уж и просто. Гору явно нужна вторая рука, и он сует пистолет в карман, а сам нащупывает подвязки. И когда чулок начинает сползать, я решаюсь: что было сил ударяю мужчину черенком ложки в шею.

Гор воет как раненый кабан, с силой отталкивая меня. Не убила, даже не ранила серьезно! Это ужасно, теперь мне конец. Но страха нет, я уже знаю, что в минуты опасности соображаю хладнокровно и быстро. Успеваю даже увернуться от удара ногой.

— Сука! — рычит Гор, выхватывая пистолет. — А-а-а!

Щелчок спускового крючка — осечка. У меня получилось! Еще осечка, еще! Ненужный пистолет отброшен в сторону.

— Я тебя убью!

— Убивай, — зло выкрикиваю я. — Это же так просто — убить слабую беззащитную женщину! Почти так же просто, как щенка или котенка!

Он рывком ставит меня на ноги и бьет ладонью по лицу. Всего лишь пощечина. И еще одна. Голова у меня болтается, во рту кровь. Я плюю кровавой слюной ему в лицо.

— Нет, — шипит он. — Смерть — слишком просто для такой змеи. Сначала я убью твою дочь — а ты будешь смотреть. Буду отрезать ей пальцы…

Этого достаточно, чтобы на глаза опустилась черная пелена. Я с криком бросаюсь на него, целясь ногтями в глаза. Очередной удар по лицу отбрасывает меня на койку. В груди что-то хрустит. Страшная боль охватывает тело.

Гор скидывает меня на пол, бьет ногами по животу и бокам. Потом останавливается, хватает за волосы, заглядывая в лицо.

— Не думай, что сдохнешь быстро, тварь. Я с тобой еще не закончил.

— Ратмир тебя убьет.

— Или я его. Он мне больше не нужен. Я уже догадался, где наследник. Он у Озерова, верно? Недаром его сынок вокруг тебя вертелся. Но ты не волнуйся, я не убью мальчишку. Я выращу его как своего сына. И через двадцать лет…

Я не слушаю бред этого психа. Пусть себе болтает. Моя ослабевшая рука натыкается на пистолет. Убрать сажу — дело нескольких мгновений. А потом я стреляю — криво, почти не целясь, но почти в упор. И Гора отбрасывает прочь.

Превозмогая боль в ребрах, я ползу к нему. Он жив, лишь на боку расплывается красное пятно. В глазах мужчины ужас.

— Это тебе за Мариуса, — выплевываю я и нажимаю спусковой крючок снова. Конечно, ничего не происходит. Я забыла, что пистолет после каждого выстрела нужно заряжать.

Гор булькает от смеха, морщится и пытается подняться. И тогда я бью его рукояткой в висок. В конце концов, я не какая-то там простолюдинка, я княжна Снежина. Мой род всегда был воинственным и жестоким!

За мою боль! За мою дочь! За ложь! За Мариуса!

С криками отчаяния я бью его по голове, уже не понимая, зачем. Мне отчаянно плохо, все, что я знаю: он убьет меня, если я не убью его. А потом пистолет падает у меня из рук, и меня все же тошнит, долго и мучительно. Под ребрами взрывается боль, я вою, падая на пол, сворачиваюсь клубком.

Гор не шевелится, я как-то ощущаю, что он мертв. Но и мне, наверное, недолго осталось. Убежать, даже уползти я не смогу.

Сколько времени прошло, я не знаю. Если не шевелиться и почти не дышать, то боль не такая сильная, и я словно оцепенела.

Потом хлопнула дверь амбара, раздались голоса, очень скоро ставшие тревожными.

— Тиль, Тиль! О небеса! Что тут произошло?

— А я говорил, что нельзя оставлять ее с этим Гором наедине! — Кто это прорычал? Неужели Мишель? — У него же ни чести, ни совести!

— Сестренка, ты жива? — Прохладные пальцы коснулись шеи. — Пульс есть. А что с этим?

— Мертв.

— Туда ему и дорога. Нужно отвезти ее к целителю.

— Не довезем.

— Значит, везем целителя сюда, — в голосе Ратмира слышится привычный металл. — Синегорский, бери коня, мчись в Большеград. Кто там самый лучший целитель?

— Пиляев, — удается вытолкнуть из себя мне.

— Привезешь Пиляева.

— Это опасно. Нас узнают.

— Теперь это неважно. Все уже неважно. Главное — спасти Тиль. Потерпи, девочка, я не позволю тебе умереть. Достаточно нам смертей.

В этом миг я простила брата за все. Наверное, он все же меня любил.

— А…ма… ла…

— Все с ней в порядке. Ее забрал твой княжич, мы даже не видели малышку.

— М?

— Симеон. Он в Большеграде. Амала у него. Это Гор придумал, он же знает, как ты привязана к ребенку. Ну не плачь, не нужно. И Мариус тоже в безопасности. Уже несколько дней, как в столице.

Я дернулась. От неожиданности у меня даже глаза открылись. Я уставилась на Ратмира с недоумением и ужасом.

— Старший князь передал наследника отцу. Я с ним встречался. Точнее, он со мной. Хитрый лис, у него везде свои люди.

— Нужно сообщить Симеону, — неожиданно тихо сказал Мишель. — Он будет в ярости.

— Нет! — прохрипела я.

Меньше всего мне хотелось, чтобы Сёма видел меня в таком ужасном виде. А вдруг я умру? И тогда он будет вспоминать изувеченное тело, а не ту Тиль, какой я была с ним.

Конечно, меня никто не послушал. Ратмир держал меня на руках и, кажется, молился. А Мишель исчез.

Спустя вечность раздались два новых голоса: я узнала и мягкий баритон Пиляева, и гулкий бас Симеона.

— Кто это сделал? Изверги! Спокойно, Марта, я рядом, я не позволю вам умереть. Ребра сломаны… Левое плечо вывихнуто. Сотрясение мозга.

— Марк, в Большеграде есть некроманты?

— Это сказки, княжич, некромантов не существует. Во всяком случае в том виде, в котором вы подразумеваете.

— То есть эту тварь никто для меня не оживит?