Паутина. Книга 3 (СИ) - Стоев Андрей

— Поистине так, ваше высокопреосвященство, — покладисто согласился я, опустив глаза.

— Что вы думаете о предстоящих выборах императора, барон? — неожиданно перевёл он тему, отчего ввёл меня в полное недоумение.

— Сказать по чести, ваше высокопреосвященство, это для меня совершенно неожиданный вопрос, — откровенно признался я. — Он был бы вполне понятен, если бы, скажем, двое баронов обсуждали, что там творится в горних высях, но когда барона из захолустья спрашивает об этом курфюрст-выборщик… я, право, даже не представляю, что ответить.

— И в самом деле, — засмеялся архиепископ, — со стороны мой вопрос, пожалуй, выглядел бы забавным. Но всё же вы не совсем правы, барон, — продолжал он, вновь становясь серьёзным. — Мы выбираем императора не по своей прихоти, мы выражаем волю всего дворянства, и род Арди здесь далеко не последний.

— Если посмотреть на ситуацию с такой стороны, то вы, безусловно, правы, ваше высокопреосвященство, — согласился я. — Что ж, отвечу за себя и за своих родственников — надеюсь, Бернар не будет за это на меня в обиде. Мы предпочли бы не лезть в политику, просто по той причине, что держимся от политики довольно далеко, и плохо понимаем политические течения. Однако похоже, что политика нас так или иначе затянет, поэтому мы попросили его высокопреосвященство кардинала Алонзо Скорцезе помочь нам определить ориентиры. Так сказать, стать нашим лоцманом в бушующем море политики.

— Ах, вот как! — не сдержался архиепископ. — И кардинал, естественно, согласился?

— Его высокопреосвященство был настолько добр, — торжественно кивнул я.

— Благодарю вас, барон, это многое объясняет, — заметил он, глубоко о чём-то задумавшись.

Я терпеливо ждал результата его раздумий и задумался сам. Что-то имперцы очень уж зациклены на выборах императора и похоже, я напрасно этот вопрос игнорирую. Что же мне известно? Мне известно, что император тяжело болен, и что жить ему осталось не так долго. Имеется также кронпринц, который, по идее, должен наследовать корону. Однако уже понятно, что простого утверждения коллегией выборщиков ему ждать не приходится, и что кое-кто из курфюрстов предпочёл бы сменить династию. Стало быть, есть некая партия неизвестного мне кандидата, возможно даже, не одна партия, и не одного кандидата. Сам кронпринц ещё несовершеннолетний, то есть у него будет опекун — кстати, кто? — и наверняка у него, или точнее, у его будущего опекуна тоже есть своя партия. Много неясностей, но совершенно очевидно, что у самого императора никакой партии нет, и в его смерти заинтересованы абсолютно все. Иначе мою мать обязательно попросили бы после Ватикана заехать в Вену. Все знали, что она лечит папу, но про императора почему-то никто не вспомнил. В общем, размер здешнего гадюшника внушает уважение — очень не хотелось бы туда случайно влезть.

— А скажите мне, барон, — наконец ожил архиепископ, — вам известно, кто у вас в Новгороде производит боевую технику?

— Например, я, — ответил я, порядком удивившись такому неожиданному повороту.

— Вы?

— Единственный завод, который производит тяжёлые бронеходы, принадлежит нашему семейству, — пояснил я. — Мы также производим по лицензии каганата сверхлёгкие бронеходы для разведки и патрулирования. Лёгкие бронеходы, а также колёсную и гусеничную боевую технику производят несколько других заводов, с большинством из них мы каким-то образом сотрудничаем.

— Как удачно, — удовлетворённо кивнул архиепископ. — Скажите, барон — можно ли разместить у вас заказ на поставку тяжёлых бронеходов? И готовы ли вы выступить посредником в поставке другой боевой техники? Все вопросы с вашим покровителем я улажу, можете об этом не беспокоиться — мы с кардиналом Скорцезе, похоже, нашли общий язык.

Мой дорогой друг Алонзо Скорцезе времени даром явно не теряет, раз успел уже и архиепископа Трира к себе затащить. Но всё же непонятно — они здесь к гражданской войне готовятся, что ли?

— Вас не устраивает имперская техника? — попытался я немного прояснить необычный запрос. — Она, насколько мне известно, весьма неплоха.

— Есть определённые трудности с приобретением, — досадливо поморщился архиепископ.

Всё ясно — поставки контролируются другой партией, которая предпочитает вооружаться сама.

— Я в принципе не вижу препятствий, ваше высокопреосвященство, — осторожно сказал я, — но этот вопрос я должен согласовать с князем Яромиром. Уверен, что он будет не против, но всё же без его одобрения я не вправе обсуждать вопросы экспорта боевой техники.

— И вы поговорите об этом с Яромиром…

— Немедленно по возвращении в Новгород, — подтвердил я.

— Скажите, барон — а насколько ваш голос весом для князя Яромира?

— Я не думаю, что мой голос имеет для него заметный вес, — пожал я плечами. — Но он вряд ли станет отказывать мне в разумной просьбе. А просьба о помощи друзьям княжества, безусловно, является разумной.

— Похвальная скромность, — отечески улыбнулся мне архиепископ. — Хотя у меня всё же сложилось впечатление, что ваше влияние в Новгороде несколько больше, чем вы пытаетесь представить. Ну что же, я был рад с вами, наконец, познакомиться, барон. Жду от вас известий.

Глава 21

— Его высокопреосвященство вас ожидает, — поклонился мне слуга. — Позвольте вас проводить.

Посещать кардинала Скорцезе я не хотел и не собирался, но после встречи с архиепископом Трирским стало ясно, что ехать к нему всё-таки придётся. Если уж меня каким-то боком втягивают в европейскую политику, то надо хотя бы примерно понимать, что и почему происходит. Просветить меня мог только Скорцезе — точнее сказать, из тех, кто действительно что-то знал, он был единственным, к кому я мог обратиться. Оставалось всего лишь каким-то образом добиться, чтобы он захотел меня просвещать — по склонности наводить тень на плетень европейцы ни в чём нашим не уступали.

Ленка ехать со мной не пожелала — если с женщинами Бернара она общалась с удовольствием, то к кардиналу она относилась очень настороженно. Да и вообще чужды ей беседы, полные туманных намёков, не тот характер. Мне такие разговоры тоже не по душе, но мне-то деваться некуда. Так что она полетела на «Бодрой чайке» домой, с остановкой в Раппине, ну а я поехал на машине в уже знакомое мне имение кардинала недалеко от Падуна[19]. Поехал без лишней рекламы — все видели, как мы с женой выехали в воздушный порт, но никто не заметил, как я, поцеловав её на прощанье у подъёмника причальной мачты, сел в непримечательный самобег с затемнёнными стёклами.

[19 — В нашем мире этот город сейчас называется Баденом.]

Сейчас, двигаясь вслед за слугой по лесной тропинке к охотничьему домику, я мучительно пытался составить план, как выжать из кардинала максимум информации, при этом не дав ему понять, насколько мало мне известно. Ничего подходящего в голову не приходило — возможно, я бы и смог что-нибудь придумать, будь у меня немного больше информации, но сложно составить хоть какой-то план, когда не знаешь совершенно ничего. С другой стороны — а к чему эти сложности? Что я теряю, просто спросив? Я человек посторонний, к тому же иностранец — вряд ли кардинал ожидает от меня особой информированности.

Как и в прошлый раз, кардинал уже был там, и точно так же сидел в кресле с бокалом вина в руке. Я немедленно поклонился:

— Ваше высокопреосвященство, благодарю вас за то, что нашли время меня принять.

— Бросьте, барон, — лениво махнул рукой Скорцезе, — я понимаю, что вы не стали бы беспокоить меня без причины, так что оставьте лишние формальности. Мы с вами, в конце концов, партнёры, не так ли?

— Именно так, ваше высокопреосвященство, — подтвердил я, усаживаясь в кресло напротив. — И раз уж мы заговорили о партнёрстве, то хочу вас проинформировать, что в компании сейчас проводится первая ревизия, и отчёты буду разосланы акционерам сразу по её окончании.

— Почему так рано? — удивился кардинал. — Вы заподозрили что-то неладное?