Паутина. Книга 3 (СИ) - Стоев Андрей

— У меня насчёт Зепперов иллюзий никогда и не было, — проворчал Бернар. — Нужно быть сумасшедшим, чтобы доверять еврею-ростовщику.

* * *

— Здравствуйте, барон, — ласково улыбнулся мне архиепископ Трира, жестом показывая на удобное кресло. — Наслышан о вас.

Встреча наша происходила совершенно неофициально, и можно даже сказать, секретно. То есть, никакой секретности как бы и не было, однако везли меня в резиденцию архиепископа в лимузине с затемнёнными окнами, который доставил меня к неприметному боковому подъезду, и удивительное дело — на пути к кабинету архиепископа нам с сопровождающим не встретилось ни одного человека. Для постороннего наблюдателя, если такой случится, встречаемся мы совершенно в открытую, никакой таинственности, ничего подозрительного, просто никто об этой встрече не знает — в самом деле, интересный способ. Для меня он не особенно полезен — в политику и интриги я стараюсь не лезть, но кто знает, что там будет в будущем.

— Надеюсь, слышали обо мне только хорошее, ваше высокопреосвященство, — ответил я с лёгким поклоном, усаживаясь в кресло.

В кабинете, кроме нас, присутствовал ещё один священник с незапоминающимся лицом, которого хозяин кабинета мне не представил. Расположился он сбоку от меня и чуть-чуть сзади — с одной стороны, это не выглядело так, что он находится у меня за спиной, но с другой стороны, я его не видел даже краем глаза, и чтобы его увидеть, мне нужно было повернуть голову. Скорее всего, он был эмпатом и подавал какие-то знаки архиепископу.

— Хотел бы я посмотреть на человека, о котором говорят только хорошее, — искренне засмеялся архиепископ. — Даже у Господа нашего случаются хулители, что уж говорить о нас, смертных. Но чего-то особенно плохого я о вас не слышал, обычная чепуха от недоброжелателей, так что можно считать, что только хорошее.

— Надеюсь, что не разочарую вас, ваше высокопреосвященство, — вежливо отозвался я, безуспешно пытаясь угадать, что же ему от меня понадобилось.

— Гадаете о цели приглашения, полагаю? — немного покровительственно улыбнулся архиепископ, верно поняв моё недоумение. — Мне просто интересно с вами познакомиться. Столь интересный молодой человек, принадлежащий к столь уважаемому в империи роду. Надеюсь, вы уже наладили добрые отношения с вашей главной ветвью?

— Вы имеете в виду ветвь Арди из Меца, ваше высокопреосвященство?

— Разумеется, кого же ещё? — с удивлением посмотрел на меня он.

— Боюсь, что вас неправильно информировали, ваше высокопреосвященство, — развёл я руками с видом глубокого сожаления. — Моя мать взяла фамилию своей бабки Орианны после ссоры со своей матерью, но мы всё-таки не ветвь Арди. Мы побочная ветвь новгородского семейства Хомских, и наш герб ясно это показывает. Но мы действительно в родстве с трирскими Арди. Что же касается Арди из Меца — наше родство с ними настолько отдалённое, что можно сказать, его и не существует.

— Даже так? — в голосе архиепископа промелькнула лёгкая нотка недовольства. — Ну, это дело семейное. Но раз уж мы вспомнили Бернара — я так полагаю, именно вы помогли ему заняться торговлей алхимией? И именно вы сумели отпихнуть Эриха Зеппера от этой торговли?

— Не знаю, откуда черпают информацию ваши помощники, но трудно придумать что-то столь же далёкое от истины. Я полагаю, ваше высокопреосвященство, эту искажённую информацию предоставили те самые недоброжелатели, которых вы упомянули чуть ранее.

— И какая же информация будет точной? — спросил он с ясно выраженной ноткой недоверия.

— С вашего позволения, я сначала скажу несколько слов о предыстории вопроса. Зепперы имели неосторожность влезть в политику, а если говорить прямо — спутались с изменниками. Они, по сути, участвовали в заговоре, направленном против князя Яромира. Я думаю, ваше высокопреосвященство, нет необходимости рассказывать, как отреагировал на это князь Яромир. С моей скромной помощью Эрих Зеппер всё-таки сумел сохранить свои банки — в конце концов, они важны и для княжества, так что князь не оказался глух к моим доводам. Но поставки алхимии — это нечто другое. Алхимией позволено заниматься только ближнему кругу князя. Не знаю, каким образом Эрих Зеппер когда-то сумел получить это право, но после того как он оказался замешанным в заговоре, поставки алхимии для него оказались полностью закрыты.

— А вы, стало быть, относитесь к ближнему кругу князя Яромира? — прервал меня вопросом архиепископ.

— Я действительно имею некоторую долю в торговле алхимией, ваше высокопреосвященство, и не буду скрывать, что пользуюсь расположением князя. Но к ближнему кругу я всё-таки не отношусь. Думаю, добрым отношением князя я скорее обязан своей матери, которую князь Яромир очень ценит.

— Отрадно видеть такую скромность, — одобрительно заметил тот.

— Это вовсе не скромность, ваше высокопреосвященство, — отказался я. — Иногда бывает выгодно представить себя чем-то большим, или чем-то меньшим, но впоследствии обычно приходится платить за это гораздо дороже. Так что я предпочитаю представлять себя тем, что я есть, не более и не менее.

Архиепископ покивал с доброжелательной улыбкой.

— Но я прервал вас барон, — напомнил он. — Вы рассказывали историю с Зепперами — продолжайте же.

— Собственно, недосказанным осталось совсем немного. Мы с Эрихом Зеппером нашли устраивающий всех выход — оптовые поставки от него ушли, но взамен он получил эксклюзивное право на продажу новгородской алхимии в империи. Потери для Зепперов оказались не столь уж велики, а если учесть, что мне удалось договориться о заметном увеличении поставок, вполне возможно, что их доходы, наоборот, увеличатся.

— Однако! — с удивлением заметил архиепископ. — То есть получается, что Зепперы вышли из этой истории, ничего не потеряв? Пожалуй, вы правы — в вашем пересказе эта история выглядит совершенно противоположным образом. Но всё-таки в вашей версии подобная мягкость князя Яромира выглядит совершенно необъяснимой.

— Если взглянуть чуть глубже, то объяснение легко увидеть, ваше высокопреосвященство. Дело в том, что Зепперы участвовали в этом не по своей инициативе. Фактическим участником было общество Симона Кананита, и именно оно вынудило Зепперов действовать в его интересах.

— И зачем Зепперы понадобились обществу? — с интересом посмотрел на меня архиепископ.

— Возможности кананитян в княжестве очень ограничены, ваше высокопреосвященство. У нас их казнят без суда, поэтому они обычно вынуждены действовать через посредников.

— Это какая-то дикость, — поморщился он. — Кое-какие методы братьев кананитян, конечно, вызывают вопросы, но всё же они добрые христиане.

— Такова уж наша традиция, — пояснил я. — Да собственно, в любом обществе есть традиции, которые со стороны кажутся дикостью. Вспомнить хотя бы мою прабабку Орианну Арди.

С моей стороны это упоминание выглядело, конечно, немного наглым — особенно учитываю разницу в общественном положении. Однако мне показалось полезным напомнить ему, что несмотря на свой баронский титул, к империи я отношусь постольку-поскольку. И заодно деликатно дать ему понять, что ничто не забыто.

— Я к той истории не имею никакого отношения, — недовольно поморщился архиепископ. — Этим занимался мой предшественник.

— Я упомянул свою прабабку просто как пример, ваше высокопреосвященство, — вежливо пояснил я. — Мне, разумеется, известно, что вы не имели к этому никакого отношения. Хотел бы я сказать то же самое о моих родственниках из Меца.

Архиепископ посмотрел на меня острым взглядом, в эмоциях у него творилось что-то непонятное. Похоже, для него оказалось неприятным сюрпризом, что я знаю о роли Арди из Меца. А раз знаю я, то знает и Бернар, а стало быть, та ветвь является отработанным материалом. Доверия у нас к ним не будет, и добиться чего-то с их помощью нереально.

— Господь велел нам прощать, — наконец со вздохом сказал он. — Это давняя история, не стоит в ней копаться.

А вот и прямое подтверждение — трудно интерпретировать его слова иначе. Стало быть, я совершенно правильно понял намёк пфальцграфа Саксонского — именно Арди из Меца и затеяли преследование моей прабабки. Или, по крайней мере, сыграли в этом преследовании одну из главных ролей. Что с этим делать — совершенно непонятно, однако прощать такое нельзя. Господь, конечно, велел прощать, но как мне помнится, только после вынимания ока за око.