Облик Огня (СИ) - Липарк Михаил

Тут дверь в темницу захлопнулась, ветер, набравший силу благодаря этому резкому движению, сорвался на факел, затушил остатки еле горящего огня и оставил чародейку в полном одиночестве наедине со своими мыслями.

***

— А вот и наш провозглашенный Хранитель Порядка, — Рогар поднялся из-за стола, где последний час делил трапезу в компании королевы и, тщательно вытерев руки, бросил салфетку на стол. — Вы голодны?

— О, премного благодарен, Ваше Величество, я сам едва из-за стола, — хранитель чуть заметно кивнул.

— В таком случае следуйте за мной, — сказал король холодно и сухо, казалось, не обратив никакого внимания на слова, которые произнес Хранитель Порядка.

Санли Орегх пошел вслед за своим владыкой в покорном молчании все той же выверенной военной походкой, которой каждый паладин владел в совершенстве и от которой не мог отделаться даже в те минуты, когда не нес службу. Доспехи, в которые он был облачен, дребезжали с каждым его шагом, разнося глухое эхо по полупустым огромным помещениям замка. Высокие потолки и широкие стены Шаарвиля давили и угнетали хранителя. Они были бездушными, потерявшими свою историю перегородками от внешнего мира — неким куполом, благодаря которому семья короля была изолирована от опасности из вне и в то же время лишена любых человеческих эмоций, которые испытывали тысячи жителей Дастгарда за пределами этих каменных мертвых стен.

Преодолев невероятное количество комнат для гостей, больших залов, библиотеки, двух кухонь и комнаты для прислуги, они добрались до длинного коридора, стены которого были расписаны разноцветной фреской с изображением берега, переходящего в море с одной стороны, и большого корабля с другой. Высоко над их головами висели люстры, с искусно вырезанными на них узорами, а каждая свеча горела как одна — четко, без затуханий и на одной и той же высоте от подсвечников.

Прямиком из этого коридора они попали в большой зал, который был расписан в черный и белый цвета, поделен на квадраты и охватывал каждую деталь интерьера — мебель, которая находилась здесь, была также под цвет черного и белого. По самому центру стояла больше, чем обычные размеры, шахматная доска с не доигранной на ней партией — белый слон поставил шах, а фигуры, выбитые из игры ранее, небрежно валялись поодаль и ждали своего возвращения в новую игру.

— Любите шахматы? — спросил Рогар, когда они проходили мимо доски, неспешным шагом.

— Мы с отцом часто проводили вечера за этой игрой, — отозвался голос юноши из-за спины короля.

— Игрой? — произнес владыка презренно, процедив сквозь зубы. — Я бы назвал шахматы несколько по-другому. Игрой они являются для тех, кто не видит в них ничего кроме заурядных фигур и черно-белых полей, по которым эти фигуры могут перемещаться. На деле же это ничто иное, как лучшая тренировка перед любой битвой, которые сейчас, как никогда, угрожают нашим спокойным краям. Я раскрою один секрет, который, несомненно, поможет вам относиться к такому времяпровождению подобающе. — Рогар остановился и взял фигуру королевы в свои руки. — Все дело в отношении к шахматам — если вы уступаете сопернику, и вас это никак не задевает, значит, они ничему вас не научат. Если же каждое поражение вы будете расценивать как поражение на настоящем поле боя, то не сомневайтесь, каждая партия оставит в вас не только много гнева поражения или радости победы, но и непременно научит новым успешным тактикам, которые в будущем помогут в настоящей войне. Эта, как вы выразились, «игра» неотъемлемая часть досуга любого воеводы. Любого, за кого хотя бы один воин готов отдать свою жизнь.

Хранитель Порядка был далеко не глуп, он мог затеять спор на тему того, что лишние эмоции в шахматах могут не сыграть на руку, а наоборот заставить совершать опрометчивые ходы, что приведет еще к более быстрому поражению или бросить вызов королю и предложить партию, в которой он, скорее всего, одержал бы победу, а значит, априори выиграл бы любой спор, касающийся этой злосчастной игры, которой они уделили итак достаточно времени. Поэтому недолго думая, хранитель поправил фигуру коня, слегка съехавшую с черной клетки на белую, и добавил:

— Вы правы, Ваше Величество. Я обязательно пересмотрю свое отношение к… шахматам.

Рогар ничего не ответил. Он поставил фигуру королевы обратно на доску и двинулся дальше. Было ли это одобрением Его Величества за согласие советника с его наставлением или безмолвным огорчением от того, что Хранитель Порядка не доказал и не показал ему ничего нового — юноша не понял. Единственное что произошло в этой комнате после — Санли Орегх на мгновение задержался и переставил фигуру королевы на то место, на котором она действительно стояла до их прихода, в надежде, что когда-нибудь, когда эмоции утихнут, а интерес вернется, партию решат доиграть.

Потом был еще один коридор. Этот оказался короче предыдущего с винтовой лестницей на дальнем конце ведущей вниз. Она опустила их на четыре или пять этажей — у хранителя не было более точного понимания, кроме собственных ощущений. С каждой ступенькой свет становился тусклее, а воздух ставал более влажным. Что-то неправильное для этого великого замка таилось здесь — внизу, что-то чего на самом деле не должно было тут быть, но по какой-то нелепой случайности вместо того, чтобы засыпать все это пространство песком и заложить камнем гномы-строители решили оставить все как есть. Снаружи замок Хранителю Порядка казался куда меньше. Сейчас он был твердо уверен, что путешествие по Шаарвилю на коне не было бы нерациональной идеей.

— Вот мы и пришли. — произнес Рогар, взяв со стены факел. — Вашему взору во всем своем былом величии сию минуту предстанут королевские темницы Шаарвиля. Понимаю, что вопросов от увиденного встанет больше, чем ответов, поэтому дам пояснения на самые популярные из них. Предположите, почему самые грозные и опасные преступники королевства находятся к королю ближе, чем любой из его наивернейших подданных?

— Сделать тюрьму на нижних этажах королевского замка было Вашей гениальной идеей, Ваше Величество. Возьмем городские тюрьмы. Во всех городах подобные места оснащены большим количеством стражи. Таким образом, вероятность побега или мятежа минимальна, хоть и возможна. Теперь король. Королевская свита, к примеру, короля Дордонии насчитывает больше пятидесяти голов самых обученных и верных стражников, а с учетом того, что они станут следующим препятствием для беглеца, после выхода из клетки, то шансы получить свободу шаарвильскому узнику вообще сводятся к нулю.

— Я вижу с этой частью истории вы хорошо знакомы. — заключил король и почувствовал, как вино, выпитое за ужином, расползается по венам и дает в голову.

— Да, Ваше Величество. Также я отлично осведомлен, что в случае осады королевские тюрьмы могут послужить убежищем для тысяч мирных жителей столицы. Его история — первое, что изучают все паладины в Небесном квартале.

Король остановился, повернулся к хранителю лицом и рассмеялся.

— Признаться, вы меня приятно удивили. Я ожидал, что буду иметь дело с невеждой, взяв на службу столь неопытного юнца. Однако, вы не во всем правы. Быть может, моя идея и была гениальной, да вот только я быстро сбил сам с себя спесь и понял, что я не той породы, что будет спокойно пережевывать виноград, запивая его тем, во что он бы превратился, будь люди более терпеливы, когда на несколько этажей ниже выжидают своего момента тысячи головорезов, жаждущих перерезать мне глотку.

Хранитель Порядка молчал, бессильно играя скулами на лице и теребя перстень, что красовался на его безымянном пальце, соседними пальцами, как бы постоянно поправляя золотую безделушку.

— После столь бесцеремонного разочарования я обязан сгладить свою вину и рассказать вам текущее положение дел в королевских темницах, — король вновь пошел по узкому коридору, взяв со стены факел, который горел куда ярче первого, а тем, заполнил освободившееся на стене пространство. — Темницы пусты. Здесь есть один тюремщик и этого достаточно для того, чтобы держать в узде самых опасных врагов государства. Благо за последнее время их можно пересчитать по пальцам. Шпионы с запада, востока, севера — все в свое время кончили здесь после того, как говорили то, что мы хотели у них узнать. Лишь Кхолда я недооценил. Запри я медведя здесь и никакого побега бы не случилось.