Ричард Кнаак - Право по рождению

Ахилий вздёрнул голову:

— А почему вообще тебе понадобилась моя помощь, Ульдиссиан? Что с тобой случилось там?

— Просто ответь мне, Ахилий, — Ульдиссиан был ещё не готов, чтобы вопросы задавали ему.

— Я подумал, ты можешь быть в опасности, — последовал ответ после длительного колебания.

Эта фраза озадачила Ульдиссиана:

— Что ты имеешь в виду?

— Я просто почувствовал, что то-то должно произойти, и доверился чутью. Вот и всё.

— И смог дойти до места, где я был.

— А что такого, — лучник пожал плечами. — Отец назвал бы это инстинктом, — отец Ахилия, как и он сам, был охотником, и никто не сумел побить его в ремесле кроме его собственного сына. — Наверное, я просто хороший охотник.

Но Ульдиссиан считал это большим, чем простой инстинкт. Он воздержался от замечания, но подозревал, что Ахилий обратил тот самый дар, которым обладал Ульдиссиан, в нечто, подходящее его талантам. Если точнее, то было возможно, что его семья делала так уже два поколения.

Это придавало ещё большее значение силам, растущим внутри них, чем они считали до сих пор. Ульдиссиан осознал, что он, наверное, даже не первый, кто обучился дару, а всего лишь первый, кто понял, насколько он поразительный.

— Что это там такое было? — спросил Ахилий. — Ты видел это?

Решив не напирать на Ахилия — по крайней мере, пока — Ульдиссиан ответил:

— По-моему, очередной питомец высшего жреца, — раздумав ещё немного, он добавил. — Думаю, он притворялся человеком. Ещё мне показалось, я почувствовал броню.

— Ну, моя стрела не задела броню. Судя по звуку удара. Выстрел должен был причинить ему больше вреда…

Ульдиссиана это не волновало. Нечто более важное было у него на уме. Это нападение в самом сердце Парты заставило его принять решение:

— Ахилий, у меня есть просьба к тебе. Обещай, что выполнишь её.

— Не раньше, чем услышу, что это за просьба, дружище! Ты меня знаешь.

— Тогда внимательно выслушай и ещё внимательней обдумай. Ахилий, только тебе я могу доверить это. Я считаю, что остальные здесь в опасности. Мне нужно, чтобы ты увёл их куда-нибудь подальше от меня. Ты сделаешь это?

— Под остальными ты подразумеваешь в первую очередь Лилию, я полагаю?

— Всех вас… Но да, само собой, я надеюсь, ты и ей сможешь помочь.

Ахилий огляделся, нет ли кого вокруг. Улицы были пусты.

— Я понимаю, почему ты хочешь, чтобы Лилия, Серри и Мендельн были подальше отсюда… И ты прекрасно знаешь, что я больше всех хочу, чтоб Серри была в безопасности.

— Ахилий… — охотник жестом остановил его.

— Я никогда не стану тобой в её глазах, но я смирился с этим. Но даже если мы согласимся, что они не должны быть здесь, — и я уверен, что ты хочешь, чтобы и я был в безопасности, — добавил он со смешком, — я уверен, что никто из них не согласится пойти. Даже твой брат. Они дадут отпор тебе и мне, Ульдиссиан.

— Это небезопасно ни для кого из вас! Подтверждение тому ты видел только что!

— Да, но, услышав это, они только ещё больше заупрямятся… И я не возьмусь винить их за это! Тебе не избавиться от них или меня, дружище! Никак не получится.

Но Ульдиссиан подумал, что есть один способ. Самый худший из всех.

Хотя он знал, что продолжать спор бесполезно, Ульдиссиан раскрыл рот… Но закрыл его, как только услышал стук копыт. Оба мужчины напряглись, Ахилий приготовил свой лук.

Но с тёмной улицы к ним подъезжал не кто иной, как мастер Этон. Торговец заметил мужчин и остановил коня прямо перед ними.

— Ульдиссиан. Лучник. Что заставило вас двоих стоять здесь и смотреть столь недоверчиво?

— Просто нервы, мастер Этон! — усмехнулся Ахилий. — Нервы, вот и всё!

— Мне нужно было подышать! — подтвердил сын Диомеда коротким кивком.

— Этим я не удивлён, — пожилой человек спешился. Держа поводья в одной руке, он другой хлопнул Ульдиссиана по плечу. — Ты столько сделал, Ульдиссиан уль-Диомед! Столько сделал… — после небольшой паузы он добавил. — И если я могу сделать что-то ещё для тебя, пожалуйста, не стесняйся.

Ульдиссиан почувствовал смущение. К счастью, Этон неожиданно обернулся к Ахилию:

— Говорил я тебе, какой хороший у тебя лук, лучник? Я не могу налюбоваться им с тех пор, как впервые увидел его.

— Это моего отца, мастер Этон! Отец заботился о том, чтобы он выглядел так же хорошо, как в день его создания, и я прикладываю все усилия, чтобы так оно и оставалось! Половина умения стрелка зависит от того, каким луком он владеет…

— Так много, по-твоему? Можно подержать? — попросил торговец, протягивая руку.

— Конечно, пожалуйста, — Ахилий дал их гостеприимному хозяину изучить оружие. Этон со знанием дела пробежал пальцами по умело изготовленному изделию. Ульдиссиан, который сам восхищался и даже несколько раз стрелял из лука, увидел его по-новому. Мало кто мог превзойти Тремаса, отца Ахилия, в его работе.

Но был ли исключительный талант резьбы Тремаса ещё одной вариацией дара?

Очень тщательно осмотрев лук, мастер Этон вернул его владельцу:

— В самом деле, блестящая работа. Мне не терпится снова увидеть его в действии.

Его замечание заставило друзей обменяться быстрыми взглядами. Глава Парты просто понятия не имел, о чём просит. Ульдиссиан не сомневался, что уличное нападение было только началом чего-то куда более зловещего… Чего-то, что могло захлестнуть весь город.

Чего-то, что очень даже могло уничтожить его и всех, кто находился в нём.

Паства вытекла из храма, не ведая о том, что они теперь находились на один шаг ближе к потере своих душ… Больше того… К Люциону.

Нет… Не к нему, быстро подумал Примас, скрывая озабоченность за благочестивым выражением лица. Не к нему, но к величайшей славе его отца и других Первичных Зол.

Но при этом сын Мефисто был не прочь греться в отражении их славы.

Но для того, чтобы это продолжалось, для того, чтобы они наконец получили власть над Санктуарием, всё должно было пройти так, как запланировал Люцион… А последние события дали понять, что возможен иной исход. Всё нужно было поставить на свои места. Для демона Люцион был очень правильным созданием. Он не любил изменений.

Два других высших жреца, Херодий и Бальтазар, пришли к нему и почтительно поклонились. Обычно после того как Примас читал проповедь всем трём орденам, он и его самые преданные последователи встречались наедине для дальнейшего обсуждения продвижения Триединого на пути к господству.

Но не в этот вечер. В этот вечер Люциону пришлось остановиться на приведении в порядок положения дел. Хотя от его слуг и была польза, когда речь шла о планировании, он главным образом полагался на самого себя.