Роберт Сальваторе - Меч Бедвира

Оливеру пришлось прибегнуть к помощи отзывчивых людей, чтобы «убедить» Лютиена, в основном утащив его силой, вернуться домой. Но после того как помощники удалились, юный Бедвир стал метаться, как лев в клетке, пиная стулья и стуча кулаками.

— На самом деле я ожидал от тебя гораздо большего, — сухо заметил Оливер, становясь у подставки, чтобы защитить свою бесценную статуэтку воина-хафлинга от яростных метаний молодого человека.

Лютиен одним прыжком пересек комнату и стал прямо перед хафлингом.

— Выясни для меня, кто он такой! — потребовал юный Бедвир.

— Кто? — спросил Оливер.

Рука Лютиена резко рванулась вперед, схватила фигурку, а затем он отвел ее назад, как будто собираясь швырнуть статуэтку через всю комнату. Откровенно испуганное выражение лица Оливера явно говорило, что тот больше не будет валять дурака.

— Выясни, кто он и где живет, — спокойно сказал Лютиен.

— Это не слишком умно, — ответил Оливер и осторожно потянулся за фигуркой. Лютиен поднял руку еще выше, так, что хафлинг совершенно не мог добраться до нее.

— Возможно, это ловушка, — урезонивал его Оливер. — Мы знаем, что все эти купчики хотят, чтобы нас схватили. Они могли заподозрить, что ты и есть Алая Тень, и найти превосходную приманку.

— Такую, как эта? — спросил Лютиен, показывая на статуэтку.

— Вот именно, — бодро откликнулся Оливер, но выражение его лица моментально изменилось, когда он понял мысль юноши. Предчувствие опасности не удержало Оливера от того, чтобы снять приманку с крючка.

Хафлинг поднял руки в знак поражения.

— Уж эти мне влюбленные, — проворчал он себе под нос, вылетая из комнаты и громко хлопая дверью. Но Оливер был истинным романтиком, и к тому времени, как хафлинг оказался на улице, на лице его вновь заиграла озорная улыбка.

18. НЕ СТОЛЬКО РАБЫНЯ…

— Мне никак не удастся отговорить тебя? — спросил Оливер, когда ближе к вечеру, вернувшись домой, застал Лютиена, все так же меряющего шагами комнату.

Юноша остановился и устремил решительный взор на хафлинга.

— Воровать монеты и драгоценности — это одно дело, — продолжал хафлинг. — Но украсть рабыню — это нечто совсем иное.

Лютиен молча смотрел на друга.

Оливер тяжело вздохнул.

— Упрямый дурень, — пожаловался хафлинг. — Ну что ж, хорошо. Похоже, нам немного повезло. Дом этого купчика находится в северо-западной части города, как раз к югу от дороги в Порт-Чарлей. Там не так много стражников, и стена вокруг этих новых домов еще даже не достроена. Живут там в основном более мелкие купчики. Но там все-таки есть стража, и ты можешь быть абсолютно уверен в том, что если ты украдешь рабыню, то сам герцог Моркней и вся преторианская стража сядет тебе на хвост. Когда мы отправимся туда…

— Сегодня вечером, — уточнил Лютиен, и побежденный хафлинг снова вздохнул.

— Значит, сегодняшний вечер может стать нашим последним вечером в гостеприимном городе Монфоре, — объяснил Оливер. — И мы окажемся на большой дороге, а зима будет следовать за нами по пятам.

— Значит, так и будет.

— Упрямый дурень, — вновь проворчал Оливер, прошагал через всю комнату в свою спальню и захлопнул за собой дверь.

Они добрались до переулка рядом с жилищем купца, красивым двухэтажным домом в форме буквы «Г», со множеством маленьких балконов и окон, без особых приключений. Оливер продолжал ворчать, а Лютиен по-прежнему игнорировал его ворчание. Молодой человек нашел цель в жизни, нечто помимо выбрасывания зимних плащей туда, где бедные детишки Крошечного Алькова могли найти их. Он представлял себя в роли вошедшего в поговорку рыцаря в сияющих доспехах, отважного героя, который спасет свою даму от злодея.

Юноша ни разу не задал себе вопрос, нуждается ли она в спасении.

В доме было темно и тихо — собственно говоря, тихо было во всем районе, потому что не многие воры взяли бы на себя труд отправиться сюда, и потому на улицах находилось мало стражников. Одинокая свеча горела в одном из окон дома на короткой стороне буквы «Г». Лютиен привел Оливера к стене, ограждающей основную часть дома.

— Я не смогу отговорить тебя? — спросил Оливер в последний раз. Когда Лютиен хмуро взглянул на него, он бросил свой волшебный шар, который зацепился прямо над балконом под крышей. На этот раз Оливер полез первым, не решаясь пустить взволнованного Лютиена на балкон одного. Оливер искренне опасался, что его друг вломится в дверь, прикончит всех обитателей дома, затем отправится прямо в Собор с девушкой на руках и потребует, чтобы герцог Моркней лично объявил их мужем и женой.

Хафлинг добрался до балкона и скользнул к двери. Убедившись, что поблизости никого нет, он вернулся к перилам, чтобы дать сигнал Лютиену.

Оливер даже не сильно удивился, увидев, что юный Бедвир уже проделал полпути и лихорадочно карабкается наверх.

Он уже было собрался устроить своему порывистому другу нагоняй, но нечто иное привлекло внимание хафлинга. Взглянув через двор на то окно, где горела свеча, Оливер увидел женщину — прекрасную рабыню, которую он узнал по ее длинным локонам, ярко блестевшим даже в тусклом свете. Хафлинг с любопытством наблюдал, как женщина спрятала волосы под черную шапку, затем взяла какой-то узел, задула свечу и подошла к окну.

Рука Лютиена появилась на перилах, и юный Бедвир стал подтягиваться, чтобы залезть на балкон. Когда он оседлал перила, улыбающийся хафлинг остановил его, жестом предложив взглянуть через плечо.

Самодельная веревка, то есть несколько связанных простыней, свисала из окна до земли, и изящная фигурка, одетая в серое и черное, очень похожее на воровской костюм Лютиена, ловко спускалась вниз.

В глазах Лютиена загорелись опасные огоньки. Какой-то наглый грабитель осмелился вломиться в обитель его любви!

Оливер заметил это выражение и понял, что разгневало его друга. Он положил руку на плечо Лютиена, повернул молодого человека к себе лицом и приложил палец к губам.

Изящная фигурка спрыгнула на землю и скользнула в тень.

— Ну? — спросил Оливер, указывая на веревку. Лютиен не понял.

— Ты собираешься спускаться назад? — спросил хафлинг. — У нас больше нет здесь никаких дел.

Секунду Лютиен с любопытством смотрел на него, затем изумленно моргнул и быстро обвел взглядом маленький дворик. Когда он снова взглянул на Оливера, хафлинг широко улыбнулся и кивнул.

Лютиен соскользнул по веревке вниз, Оливер быстро последовал за ним, опасаясь, что молодой человек бросится в темноту. Радость Оливера, вызванная неожиданным поворотом событий, быстро увяла, когда он начал понимать, что, хотя эта рабыня явно была не тем, кем казалась, вечер может стать длинным и трудным.