Сад искусителя - Робин Штенье
Жаль, счастливой встречи не случилось, а ожидание той, что по итогу произошла, затянулось до новой трагедии. Без координат Люциферу пришлось ориентироваться на душу брата, и он совершенно не ожидал, что Михаэль от него закроется. В итоге он оказался вынужден продираться по магическому следу от самой Империи, стараясь не обращать внимания на раздирающие ее войны. Спешил, не давая себе ни как следует выспаться, ни отдохнуть, и все равно добрался лишь к концу нелицеприятной сцены, когда невменяемого Адама арестовывали местные стражи закона. Нескольких магических пассов хватило, чтобы считать историю мальчишки в этом мире, и озвереть от осознания собственной причастности к случившемуся. Опять! Опять он, желая поступить правильно, все испортил!
Михаэль больше не прятался, и теперь найти его не составило труда. Брат ждал в роскошном номере, вальяжно попивая вино у персонального бассейна. Заметив взбешенного Люцифера, он приподнял бокал на манер тоста и залпом осушил. Вино было оранжевым.
— Зачем? — Бездна в свидетели, Люцифер пытался держать себя в руках, несмотря на ярость, разрывающую его изнутри.
— Хотел бы я вернуть тебе этот вопрос, но за все время так и не определился, какое из своих «Зачем?» спросить. А вот ответ придумал. Затем, чтобы тебе не пришлось дурманить разум очередного болвана, когда кукла с дырками в душе решит возродиться. Конечно, мальчишка наверняка тоже возродится, но грех содеянного не даст ему жить долго и счастливо. Ну, или мое проклятие. Что-то из этого точно не даст.
— Возродится? — стараясь не концентрироваться на последних словах, переспросил Люцифер. За возможное проклятие он не переживал — Змей наверняка умел с таким справляться, раз уж обещал избавить от антрацитового узора.
— Как ты думаешь, чего такого бедняга сделает, когда на трезвую голову осознает, что натворил?
Он не помнил, как набросился на Михаэля, какие заклинания использовал, пытался ли тот защититься… Голова до сих пор пестрела мешаниной из разрозненных осколков, случившегося тогда. Вот он сам пытается отдышаться, а по острию больше не огненного меча струится и капает кровь с черным вкраплением проклятия. Вот разлитая по полу лужа рыжего вина, отчего-то напомнившая закаты Империи. Вот истерично хохочет призрак Михаэля, и пальцы его, при жизни изрезанные осколком души Евы, все в черных узорах, даже после смерти. Вот Люцифер прижимает к себе окровавленное тело и требует у задумчиво осматривающегося Змея: «Спаси! Спаси моего брата!», а тот зачем-то переспрашивает: «Веспера?»
На следующий день Люцифер так же, как сейчас, очнулся в медблоке особняка Змея и получил справедливый приговор:
— Придется тебя «заморозить», чтобы проклятие не распространилось дальше, и ты им еще кого-нибудь не запачкал.
Очень хотелось спросить про Михаэля, но слышать ужасные новости сил не было, потому он задал вопрос, который шел вторым в списке терзающих:
— А мальчишка?
— С ним придется поработать. Долго и усердно.
Змей как будто ждал продолжения, но Люцифер предпочел мешанину в голове правде. Да, смалодушничал, потому что даже после случившегося с Адамом не хотел убивать Михаэля. Не так. Не навсегда. Только в глубине души свербела заноза, что будет потом шептать по ночам: «Убил. Навсегда. Убил».
Дверь открылась, и закрывая своей фигурой прошлое, вошел Змей, оглядел Люцифера и констатировал очевидное:
— Смотрю, очнулся.
— Что с магией?
— Чем-то надо было пожертвовать, — седовласый пожал плечами, прошел к неудобному на вид креслу для посетителей и сел. — К тому же, если еще не понял, ты в другом теле. Я постарался максимально приблизить его к прежнему, но, как видишь, есть нюансы. Эмпатия вроде бы сохранилась, и к ней телепатия добавилась, и там еще по мелочи. Неплохой набор для мира, в котором ты начнешь новую жизнь.
Новая жизнь… Ну да, в изначальном договоре она числилась, как и очищение души, и спасение Веспера, про которого сам он напрочь забыл, а теперь спрашивать не хотел.
— Что с?..
— С твоим братом? Я вас разделил, но решил оставить его в капсуле для душ. Потом сам создашь для него тело: хоть снова близнецом, хоть кем еще. Необходимую литературу и лабораторию я для тебя подготовил.
— Где?
— На космическом корабле. Видишь ли, этот мирок по соседству… Очень уж притягательные там технологии и совсем без магии — захотелось попробовать, каково оно. И стоит признать, хорошо, очень и очень хорошо. Я вон и себе от них натаскал всякого…
— Что с мальчишкой?
— С Адамом? — в голосе послышалось настоящее удивление. — Так его еще тогда в лаборатории Лилит исцелила. Теперь он точно не поймет, что ты намеренно сдержал удар. Все по сценарию. Даже удивительно, как девочка, сама того не понимая, нам подыграла. Она с ним и силой поделилась… Мы все ее недооценивали и совершенно зря опасались. Я вон и то опасался…
Змей замолчал, как будто в очередной раз сам перед собой мысленно каялся за былые переживания, хотя Люцифер подозревал, что этот еще до попытки воссоединиться с Ашерой поменял мнение о девчонке. Иначе не переживал бы тогда, что «слово за слово зацепилось», потому сам он не сможет собрать ее душу, и вся надежда только на мальчишку. Сомневался еще, что мальчишка захочет, а Адам не просто собрал — под удар подставился, лишь бы завершить. Хотя последнее в итоговый план Змея входило.
— Зачем?
— Что?
— Зачем так сложно? — уточнил Люцифер и осознал, что на самом деле хочет понять.
— Ну… Мы редко ценим доставшееся легко. Если поначалу еще радуемся, то потом быстро обесцениваем, по крайней мере куда быстрее того, за что долго боролись, что пришлось выстрадать. А отношения Адама и Лилит изначально не задались, хоть эти двое были предназначены друг для друга. Конечно, я сужу лишь по раннему детству и могу ошибаться, но хотелось бы быть уверенным, что у них все будет хорошо, когда меня не станет. — Он грустно усмехнулся и развел руками: — Такой вот несносный старик, который хочет все контролировать даже из небытия.
Замолчали каждый о своем. Змей, должно быть, мысленно планировал, как дальше будет манипулировать детишками, подготавливая их к жизни без него. Люцифер пытался сосредоточиться на необходимости создать тело для Веспера, устроить тому жизнь, хорошую жизнь,
