Ник Перумов - Алмазный меч, деревянный меч (Том 1)

Двое в перепачканных грязью алых плащах стояли над дергающимся распятым трупом.

— Так, значит, как они пошли?.. — спросил один, высоко поднимая жертвенный обсидиановый нож.

Труп затрясся. Второй волшебник ударом ноги вогнал начавший вылезать колышек поглубже.

— Хорош, хорош, — заметил он. — Из Белых Ряс всегда получаются отличные зомби, я всегда говорил…

Повинуясь заклятью, мертвец заговорил. Очевидно, эта пара чародеев обладала куда большими силами, чем девчонка Тави; их приказам труп повиновался.

Выслушав, маги переглянулись.

— Командор был прав, — негромко сказал тот, что вбил колышек. — Они идут…

— Куда нам и нужно, — подхватил второй. — Ну что ж, значит, надо успеть в горы до Ливня…

— А что с этим делать?

— С этим? — волшебник усмехнулся. — А вот что…

И сделал.

Наверное, пережив два покушения за одни сутки, другой бы забился в самую глубь цитадели, окружил себя до зубов вооруженной стражей и не высовывал бы носа из-за надежных стен. Император к гаковым не относился.

Послания от Патриархов не было. Собственно говоря, это могло значить все, что угодно — что воин Лиги схвачен, например. Или ранен. Или что ему просто никак не подобраться к цели. К цели, которую не знал сам Император. Ее не знал и Патриарх Хеон. Ценой огоромных усилий Лига узнала лишь, что в Хвалине вот-вот должно произойти нечто очень, очень важное и что туда послан особо доверенный адепт Арка, Илмет, выкормыш самого Командора Деврана. «Это невероятный шанс, — хриплым шепотом говорил Хеон, поминутно косясь на плотно занавешенные окна. — Это удача, которая выпадает раз в сто лет. Мы знаем адепта, знаем его имя; знаем, что дело — архиважное. Такое упускать нельзя. Я пошлю лучшего из лучших, мой Император… если мои расходы будут компенсированы казной».

Император тогда не колебался. Впервые Лига сама напрашивалась взяться за дело против Радуги. Прошлый раз они вернули аванс. Бесцветный Нерг оказался не по зубам. Патриарх Хеон, казалось, готов был рискнуть.

«Если он меня обманул и вообще никого не послал в Хвалин…» — подумал Император. Еще никогда, ни разу не случалось, чтобы Лига мухлевала с заказами; но кто знает, кто на что способен, если припрет к стенке? А Лига постоянно казалась прижатой к стенке. Ползли слухи, что Радуга вот-вот расправится с непокорным Орденом ночных воинов, и кто знает подробности тайной войны, что велась между Лигой и Орденами?.. У Патриарха Хеона и в самом деле могло не оказаться иного выхода. Впрочем, его бы это не спасло. Император знал — его Вольные в силах справиться и с лучшими бойцами Лиги. Потому что те были всего лишь людьми, не больше.

Да, получалось, что во всей огромной Империи он, ее самодержавный правитель, мог рассчитывать лишь на горстку преданных лично ему Нелюдей. Причем Нелюдей в куда большей степени, чем те же эльфы или Дану. Браки людей с Вольными были обречены на бесплодие. От браков же Вольных с эльфами и Дану дети рождались. Как бы ни негодовали эльфийские колдуны и маги Дану. Пока еще были живы. Потом негодовать стало некому, потому что головы их давным-давно украсили частоколы пограничных крепостиц наступавшей сразу на три стороны света человеческой расы.

Но это так, лишь отвлеченные рассуждения.

«Ты пленник, владыка Империи. Ты даже не кукла в руках Радуги. Они надменно игнорируют тебя. Война с эльфами, гномами и Дану окончена, орки, гоблшы, тролли и прочие оттеснены далеко на север, восточные королевства заняты мелкой грызней, а затеянная отцом завоевательная экспедиция на другой берег Расходного Океана грозит оставить Империю без войска.

И тогда единственной силой в пределах известной Ойкумены останутся маги. Пока еще они соблюдают приличия, пока еще они называют тебя „повелителем“, но… холодный блеск в глазах Сежес… такой странный блеск…»

Но ведь у них была тьма возможностей избавиться от него еще раньше! Он мог тихо умереть во младенчестве. Или скончаться от морового поветрия вслед за отцом. И тогда… нет, он пока еще им нужен. Или уже нет?..

Пробрало холодом.

«Радуга, неуязвимая всесильная Радуга… неужели у тебя нет ни единого слабого места? Сежес что-то говорила о колдунах-ренегатах… были и другие, с патентом, полученным от имени семи Орденов, разрешающим практиковать магию в частном порядке. Ни один из этих, с позволения сказать, чародеев, и в подметки не годился даже адептам третьей ступени. А так называемые ренегаты — да не были ль они очередной выдумкой коварной чародейки? Очень даже может быть. Радуге верить нельзя, ни в большом, ни в малом. Маги семи Орденов хуже зверья, много хуже безбожных Дану и, как говорят кухарки и горничные, ельфов.

А потому они должны уйти».

Император вжал пылающий лоб в сцепленные руки.

«Ты слишком слаб. Сежес права. Ты боишься крови, боишься мук. Ты жалеешь детишек. Верно — нечего рассчитывать на успех с таким настроением. Либо семь Орденов утонут в новосотворенном алом море, либо… А вот никакого этого „либо“ быть не должно». Император решил подождать еще день. А потом послать осторожность в самую глубокую преисподнюю и самому отыскать Патриарха.

Глава 10

Фесс успел подумать, что, наверное, так должны чувствовать себя четвертуемые. Он переставал существовать. То, что на грубом людском языке именовалось «болью», даже отдаленно не имело права относиться к тому, что он сейчас испытывал.

Прыгнул он удачно. Гаснущий проем принял его в себя, принял и погас окончательно. Рвущий душу магический удар швырнул Фесса в глубины беспамятства, юноша с трудом удержался усилием воли — использовать свою полулюбительскую магию здесь, в одной из цитаделей Арка, было сущим безумием.

Он лежал, скорчившись в три погибели, на какой-то запыленной балке, протянувшейся поперек высокого сводчатого прохода. Со стороны башни Радуги казались изящными и тонкими; однако этот коридор тянулся далеко в обе стороны, не выказывая никаких признаков того, что он собирается сворачивать. Магия. Или — он очутился глубоко под землей. Могло быть и хуже. Гаснущий проход способен зашвырнуть тебя куда угодно. В том числе и на обед стае голодных демонов. Такое, правда, случалось редко.

Фесс осторожно высунул голову. Положение его оставалось не из приятных — безоружный, в неведомых подземельях (или все-таки нет?) неведомой башни.

На что он рассчитывал? Чтобы его схватить, не потребуется много времени.

Но уж, во всяком случае, он не станет облегчать им задачу, сидя, точно сыч, на этой балке.