Беглецы - Дарья Котова
Ворон задвинул себе за спину Агнет, и они с Лароном и Барстом встали плечом к плечу, прикрывая собой девушку. Наемник лишь надеялся, что магичке не придет в голову помогать им. А то с ее умениями она раскидает по воздуху не волков, а своих защитников.
За последние два месяца им пришлось лишь раз сражаться — попался одичавший ликан, которого Ворон убил в одиночку. С клинком из голубой стали это было сделать несложно, но уважительный взгляд Ларонэля сказал многое о мастерстве Ворона. В остальном же их путешествие проходило достаточно спокойно. То ли жители Ленаты решили, что связываться с их четверкой опасно для жизни, то ли Забытые Боги решили проявить милосердие и позволили передохнуть. Но итог один: за два месяца на них почти никто не нападал. Хотя и они проявляли бо́льшую осторожность, идя то лесом, то дорогой и прячась от паладинов и разбойников. В конце концов, Ворон даже начал подозревать, что что-то не так: он не верил, что все может быть хорошо.
Нападение волков порадовало оборотня — все как всегда, — развлекло орка — заскучал его топор (законно купленный у деревенского кузнеца), — и побеспокоило Ларона — он всех, даже зверье, убивал с неохотой. Агнет тоже не осталась в стороне от бойни и ухитрилась сжечь пару волков — и даже не спалив пол-леса! Вот это действительно чудеса!
И только когда последняя туша упала на промерзшую землю, Ворон понял, что его насторожило в этих волках. Он присел, повнимательнее рассматривая тела.
— Это собаки. Одичавшие собаки, — пробормотал Ларон, тоже понявший в чем дело.
Ворон молча поднялся и сплюнул.
— Лената, — с презрением произнес он. Только здесь могла по лесу бегать стая голодных и одичавших собак.
— Не преувеличивай, — влезла Агнет, — в голодный год так везде. Людям и нелюдям тяжело, первыми страдают животные.
— Я тебя не спрашивал, — осадил ее Ворон. Он пребывал в отвратном настроении — убитые собаки напомнили ему не самые приятные моменты его жизни. — Глупая девчонка, которая ничего не видела! Не тебе судить о таких вещах. Что в этой жизни смыслишь, соплячка?
Ларон уже было открыл рот, чтобы вступиться за девочку, как вдруг та сама ответила:
— А ты? Как ты можешь судить меня, совершенно не зная, какая жизнь у меня было до нашей встречи? Может, я жертва тирана-наставника? Или брата-насильника? Или меня с рождения избивал собственный отец? А может, я всю жизнь побиралась по улочкам Рестании и дралась вот с такими собаками за черствый хлеб? Ты ничего обо мне не знаешь, так что закрой свой рот и не порть хорошее впечатление о себе.
У Ворона аж челюсть отвисла. Что она сейчас сказала? Но возразить было нечего, и чтобы явно не признавать правоту девчонки, он перевел разговор на другую тему:
— Скоро будет город, последнее крупное поселение перед границей. Предлагаю зайти.
— Да, надо закупить провизии, — быстро поддержал Ларонэль, пытаясь сгладить острые углы. — Неизвестно, как с едой будет в Ферании. Как ты считаешь, Барст?
— Мне плевать, ушастый.
— Кажется, мы договорились на три оскорбления в день, — строго напомнил Ларон.
— А? Ну лады, остроухий.
— Так лучше, Барст, — серьезно похвалил орка эльф. Если бы Ворон не был так уязвлен словами Агнет, он бы даже посмеялся над этой парочкой.
* * *
Дождь застал их у самых ворот, которые — вот незадача! — закрылись у них перед носом. Понятие ночи у стражников было, видимо, весьма расплывчатое, раз они так рано опустили решетку. Пришлось четверке возвращаться в лес и искать место посуше, где можно было переночевать. Наконец они обнаружили неглубокий овражек. Примостившись под небольшим земляным козырьком, четверка даже сумела развести костерок, хотя Агнет утверждала, что они спалят корни дерева, которое росло над ними и чьи части свисали прямо из земли. Ворон отмахнулся от нее, хотя сам опасался этого. Но уж больно холодно и сыро было. Несмотря на зиму, с неба то лил дождь, то падал град. Погода была беспощадна. Пришлось сгрудиться у небольшого костерка, прижавшись друг к другу. Сидели, потому что лечь было негде. Руки обжигало пламя, которого они почти касались. Если бы не промозглый ветер, им было бы намного теплее. Даже толстокожий Барст и выносливый Ворон подмерзали, что уж говорить про Ларонэля, жившего раньше в Рассветном Лесу, где царило вечное лето. Агнет по привычке накинула на себя свой тепловой кокон — судя по тому, какой безмятежный вид она имела. А потом его приобрел и Ларон и даже Барст. Ворон выразительно приподнял бровь. Агнет ответила ему невинным взглядом, но потом "сжалилась" и растянула кокон заклинания и на него.
— Только из любви к ближним своим, — съязвила она.
— Это так благородно, — в тон ей ответил Ворон, который начал согреваться. Все же даже будучи тварью выносливой, он мороз не любил. Хотя какой здесь, на юге, мороз? Так, непогода. Сырость и ветер. Вот на севере такие морозы, что никакое заклинание не спасет.
— У колдунов всегда зеленое пламя? — вдруг нарушил блаженную тишину Ворон.
— Да, — качнула головой Агнет, а потом зевнула и пристроила голову на плече у Ларона. Тот, хоть и являлся светлым эльфом, был доброй душой и позволял девушке куда больше этого простого жеста. На нем, кажется, могла повиснуть любая собака, а он кинется ей помогать. Ворон иногда думал, что хорошо, что Ларон идет с ними — один он бы так и сгинул, помогая кому-нибудь.
— Я видел однажды колдуна, который творил алое пламя.
— Алое? Оно все алое, — насмешливо заметила Агнет, не раскрывая глаз.
— Вовсе нет. Живой огонь не одного цвета. А то пламя было насыщенного алого цвета.
Агнет так резко распахнула глаза и выпрямилась, что потеряла равновесие (несмотря на то, что сидела) и чуть не улетела в лужу, расположенную совсем рядом. Спасло ее от позорного падения широкое плечо Барста.
— Что? — с подозрением поинтересовался Ворон, не сводя взгляда с Агнет.
Девушка мило поблагодарила орка, пожала плечами и нейтрально ответила:
— Ничего.
— То есть ты мне не ответишь? Или ты не знаешь?
— Я точно не знаю, — произнесла наконец Агнет, но
