Дети песков (СИ) - Маркелова Софья

Аш и Манс сами с трудом пробрались внутрь, но далеко протиснуться в тесной толпе им не удалось: весь тоннель на многие десятки метров вперед был заполнен громко причитавшими и переговаривавшимися хетай-ра, которые гораздо раньше успели эвакуироваться из города. Все собравшиеся жители нервно крутили головами, периодически вытягивая шеи и вглядываясь в светлый ореол прохода. Общее напряжение грозовым облаком нависало над толпой, а повсюду постоянно слышались то сдавленные всхлипывания, то приглушенный детский плач.

— Что будет дальше? — тихо спросил у своего встревоженного спутника преподаватель.

— Плохо. Все плохо, — скупо ответил юноша, голос его дрожал. — Если этим ифиритам не страшен песок, наша магия и оружие, то городу конец. Они смели нас без труда. А ведь погибать столько хороших воинов, столько хетай-ра…

— Их силы не безграничны, — возразил Ашарх. — Рано или поздно они упадут от ран или истратят всю свою энергии, не смогут больше творить огонь. Если ваш гарнизон подоспеет с другой стороны или успеет прорыть ходы в песке, который перекрыл главный тоннель, то их еще можно будет остановить… Все зависит от действий матриарха и приказов начальника гарнизона.

— Нужно послать им гонца! — решительно сказал Манс и потянул профессора за собой, пробиваясь вперед, обратно к выходу. — Объяснить положение дел как можно скорее!..

Где-то в отдалении один за другим раздались сильные взрывы, от которых песчаник задрожал под ногами.

Хетай-ра вокруг испуганно вжали головы в плечи. Со всех сторон послышались бормотания — жители взывали к Эван’Лин, складывая руки в молитвенных жестах. Однако богиня, увы, совсем не желала в этот день одаривать милостью своих верных детей.

Мансу и Ашу не сразу удалось протиснуться сквозь толпу к распахнутым створкам врат. Народа в тоннелях собралось очень много, и дышать становилось нелегко, будто потолок давил на голову, а окружающая тьма проникала в грудную клетку вместо глотков желанного кислорода. Почти у самых дверей, где освещение из главного коридора еще позволяло что-то рассмотреть, Ашарх почти сразу же разглядел в толпе Мериону и уверенно двинулся к ней вместе с Мансом.

Старшая дочь матриарха яростно командовала, помогая пропускать жителей в спасительное убежище. Около нее жались напуганные слуги, стража продолжала заталкивать прибывавший народ, но поток хетай-ра уже практически истощился, хотя было совершенно ясно, что в Диких тоннелях не собралось даже половины города. Манс бросился к сестре, не теряя времени, словно именно она была тем спасением, в котором сейчас так нуждался весь Бархан.

Но не успел сказать ей ни единого слова.

С противоположного конца подземного полиса неожиданно раздался новый сигнал рога, который хорошо было слышно даже в Диких тоннелях и рядом с ними. Он волнами расходился по темным широким коридорам, пронизывая опустевшие пещеры и залы, отражаясь от стен и заставляя светлячков срываться с места в хаотичный полет. Но звучание этого рога совершенно не было похоже на первый тревожный рокот рожка, изначально оповестивший весь город о нападении, — оно казалось куда более низким, раскатистым и зловещим.

Аш в слабом свете увидел, как все стоявшие рядом с ним хетай-ра замолкли во мгновение ока и изменились в лице, побледнев. Глаза их, застывшие и широко распахнутые от ужаса, неверяще смотрели за пределы тоннеля, туда, откуда доносился пугающий гулкий призыв рога. Некоторые пустынники внезапно начинали истошно и пронзительно выть, не сдерживая себя, другие разревелись в голос, проглатывая горькие слезы и невнятно причитая на своем языке.

Рог все продолжал петь свою протяжную песнь.

Манс на негнущихся ногах повернулся лицом к профессору. Губы его мелко подрагивали.

— Матриарх приказала разрушить Бархан… Засыпать город…

Ашарх почувствовал, как у него перехватило дыхание от этих слов. Манс перевел взгляд остекленевших глаз на свою сестру, неестественно выпрямившую спину. Она сжимала виски ладонями, крепко зажмурившись, словно звучание рога доставляло ей невыносимую боль.

Его тяжелая погребальная песня не прерывалась ни на миг.

В какое-то мгновение, резко убрав руки от головы, хетай-ра обвела замутненным взглядом всех собравшихся в Диких тоннелях горожан и громко отдала приказ:

— Hau-zwey Nard!..

И, даже не зная изегона, Аш понимал, что ее слова были озвученным приказом матери. И он не хуже остальных чувствовал, как тяжело было дочери правительницы говорить такое. Но голос Мерионы впустую разносился по молчавшей толпе. Никто не поддержал ее крик. Молодая женщина повторяла приказ срывающимся голосом раз за разом, а хетай-ра вокруг лишь смотрели на нее своими бестолково распахнутыми глазами, и слезы капали на их бледные щеки.

Тогда Мериона повернулась к замершим у прохода стражам и повелительно указала на них пальцем. Воины не могли ей не подчиниться, иначе их бы ждала мгновенная смерть.

Один за другим они вышли за пределы спасительного коридора и приложили руки к стенам тоннелей, начав творить заклинание, которое должно было уничтожить весь город, погребя его под завалами песка. Несколько жителей, из тех, кто стоял ближе всех к проходу, ведущему наружу, тоже бросились им помогать, будто стремясь все это скорее закончить: они коснулись руками пола и стен у самых врат, воззвав к богине, и массивные створки медленно начали сдвигаться, оставив в конечном итоге лишь неширокую щель для того, чтобы через нее могли вернуться стражи.

Однако далеко не все пустынники поддержали клич Мерионы. Были и те, кто яростно бросился к старшей дочери матриарха, выкрикивая угрозы, но слуги и ближайшие воины мгновенно встали грудью на ее защиту, укрыв молодую женщину своими телами от чужих взоров и ненависти. Хетай-ра вопили, не сдерживая себя, некоторые порывались выбежать из тоннелей в последнюю минуту, но неравнодушные горожане их сдерживали, насильно затягивая обратно в убежище.

Аш со смешанным чувством ужаса и неверия смотрел на проход, от которого осталась лишь узкая полоса света, пока Манс не сжал до боли его плечо, делясь собственным страхом. А через пару секунд профессор услышал потрясенные крики у самого входа. К вратам, ведущим в Дикие тоннели, по главному коридору полиса спешила целая толпа краснокожих ифритов, намеренных в последнюю минуту успеть добраться до спасшихся жителей Третьего Бархана.

Хетай-ра вокруг заволновались, и Манс скорее дернул Ашарха за руку, пытаясь дальше отвести его от входа, куда могли успеть добежать имперцы. И в этот самый момент стражи окончили свое заклинание, друг за другом протискиваясь обратно под защиту спасительного тоннеля. Песчаник под ногами и стены вокруг ощутимо дрожали, словно где-то глубоко внизу под слоем песка пробуждался ото сна чудовищных размеров змей, который должен был вот-вот поглотить весь Бархан, навсегда стерев его с лица земли. Больше для города не было никакой надежды.

Аш торопливо продвигался следом за Мансом вглубь толпы, пока за его спиной возгласы хетай-ра не сменились глубоким всеобъемлющим молчанием. Он обернулся ровно в то самое мгновение, чтобы увидеть, как коридоры Бархана осыпаются единой разрушительной волной песка, а сгрудившиеся у врат стражи из последних сил успевают изнутри окончательно запечатать проход, чтобы поток не добрался до тоннелей с жителями. От гулкого грохота на миг заложило уши.

И, когда могучие толстые створки сомкнулись, становясь монолитной преградой между хетай-ра и погребенным городом, то воцарилась абсолютная темнота. Несколько секунд в толпе стояла тишина, пеленой окутавшая всех и каждого в этих тоннелях, которая через мгновение взорвалась душераздирающим воплем.

Сотни голосов слились в едином плаче скорби, отчаяния и беспомощности.

Глава восьмая. Единственный путь к спасению

За каждым матриархом стоят верные ей подданные и советники, которые и делают правительницу той, кем она является. Но подчас, стоит убрать всех этих хетай-ра, и останется лишь одинокая беспомощная женщина, сидящая на троне и не обладающая никакой особой силой.