Людмила Астахова - Невиновных нет

Она с любопытством посмотрела на знаменитый шурианский нож с раздвоенным, словно змеиный язык, кончиком клинка. И провокационно выгнула бровь, дескать, покажи-ка, на что способен, рилиндар!

Назвавшийся эрном Холдейром гордо выпрямился и процедил:

— Да хоть на куски порежьте. Локка со мной, и я…

«Локка?!» Посвященную эрн-Кэдвен словно плетью по спине стегнули. Она сипло втянула воздух, чувствуя, как ярость богини плещется где-то совсем рядом, руку протяни — и вот он, костер Локки, и вот они, ее огненные когти. Как смеет он поминать Ее имя?! Взывать к Локке, богине отваги и доблести, — как смеет?!

Эрна Кэдвен больше не улыбалась. Негодование ее вырвалось гневным рычанием:

— Локка с тобой?! Шавка!

Пленник дерзко усмехнулся и бросил с презрением:

— А до тебя еще доберутся, шлюха. Змеиная подстилка, да ты, верно…

А вот дальше речь его стала откровенно скучной. Унылое перечисление поз, в которых Грэйн предположительно исполняла роль «подстилки», некоторое количество невнятных обещаний да парочка фраз насчет ее родителей и предков всего лишь до пятого колена — и только. Право, на такой благодатной теме можно было развернуться и пошире! А этот, мало того что прерывался на то, чтоб дух перевести, так еще и повторялся через два слова на третье. Скучно! Вот то ли дело майор Фрэнген в благословенном форте Логан! О! Вот уж кто умел загнуть так загнуть. Полчаса мог разоряться — и ни единого повтора! Бывало, как выстроит гарнизон на плацу, как встанет, заложив руки за спину и расставив ноги, — и только успевай впитывать суровую командирскую мудрость. От речей же пленника эрну Кэдвен откровенно потянуло на зевоту.

«Давненько он дома не был, — разочарованно поморщилась Грэйн и подытожила: — Вот из-за таких выродков бракованных и считается, что у нас бедная фантазия. Слабак!»

Она подавила зевок и подошла поближе, едва сдерживаясь, чтоб не начать подсказывать. Нет, этот положенных трех пятилетий точно не отслужил — наверняка сбежал раньше. К списку преступлений злосчастного дезертира эрна Кэдвен педантично добавила еще одно: позорит доблестную армию Его Священной Особы!

«Хорошо излагает. Прямо как по писаному. Может, заранее готовился? — лениво размышлял Джэйфф. С этих эрнов станется. — А может, их в Военной Академии на Ролэнси чему-то такому учат?»

Ибо уже не раз и не дважды Элиру доводилось слышать похожие речи, исполненные похабени самого низкого пошиба и дешевой бравады. Куда она только девалась потом, когда в дело пускалась ихинца, а?

Рилиндар сделал несколько вялых хлопков и с деловым видом извлек свой нож-«яйцерезку».

— Добрый Джэйфф Элир подобного наслушался под завязку, нервы у него крепкие, как ты понимаешь, так что пока ты не расскажешь, где ваш лагерь, сколько в нем народа, сколько оружия и кто командует, ты не умрешь. Но есть маленькая загвоздка, — шуриа неделикатно зевнул, показав полный набор острых зубов. — Так как я тороплюсь и со мной, как видишь, дамы, то придется работать по укороченному варианту — очень быстро и очень больно, но не смертельно.

Злоязычный эрн Холдейр побледнел и вспотел, но упрямо не желал внимать гласу рассудка.

— Красуешься перед своими шлюхами? — фыркнул он. — Ты скажи лучше, которая из них твоя, — и другую мы, так и быть, потом прикончим. Давай! Пытай! Истинные ролфи не боятся боли. Скоро сюда придут остальные, и тогда поглядим, кому будет больнее.

Рилиндару стало смешно.

— Что ты говоришь? Не может быть. Истинные ролфи — не боятся? Уверен? Не наоборот? Сравним впечатления? — глумился он над безжалостно скрученным по рукам и ногам пленником.

— А и верно, — задумчиво вставила Грэйн веское слово. — Он же вопить станет, на крики дружки сбегутся… Ты уверен, что управишься быстро, Элийр?

Тот прикинул, забавно морща нос и жмурясь:

— Пусть пару-тройку минут на… э… воздействие, минута — на ответ… Думаю, в десять-пятнадцать минут уложимся. Но согласись, что без криков будет скучно.

Во взоре ролфийки тут же зажглись огонечки азарта:

— Спорим, что он продержится дольше? И ты забыл еще минут пять на повешение. Ты же не собираешься казнить его как воина?

— Да, в общем-то, я такие вещи не практикую, — и шуриа пожал плечами. — А ты считаешь, он — воин?

— Когти Локки, нет, конечно! Просто если он сдохнет от боли или ты его зарежешь, эта падаль уйдет от возмездия богини, и тогда нам не будет удачи. Обязательно надо вешать. Потом, когда закончишь.

Джона, все это время сидевшая рядом на пеньке, мысленно аж подпрыгнула: «Как знакомо! Топить и жечь, жечь и топить. Только теперь — вешать, вешать и вешать. Я люблю ролфи!»

Грэйн, овладев вниманием слушателей, пояснила тем временем еще пару моментов из родных реалий, чтоб неосведомленные шуриа, не попустите боги, и впрямь не решили подарить пленнику благородную казнь:

— Священный Князь такими «воинами» все деревья вдоль дорог Ролэнси увешал, пока не повывелись. Ворье, взяточники, маленькие трусливые засранцы с купленными чинами… И ведь представьте себе — триста лет уже вешаем, а все ж иногда попадаются! Вот у нас в форте Логан случай был… впрочем, долго рассказывать! Сотня плетей и повесить «длинным падением», иначе порядка не будет. А тут у вас прямо заповедные леса. Самое то место, чтоб дезертиру и перебежчику скрыться от законной веревки, верно?

Улыбнувшись, она подмигнула бывшему сородичу.

— Не повезло тебе, дворняга.

Хвала богам, здесь найдется кому просветить шуриа насчет того, чего на самом деле следует бояться. И кто такой есть этот самозваный «эрн».

Пленник с вызовом встретился с ней взглядом — и дернулся в своих путах, сник, опустил глаза. Грэйн оскалилась. Пр-равильно, изменник. Признал-таки. Я — гончая сука из Своры Вилдайра, а ты — даже не падальщик. Ты просто падаль.

И все-таки он огрызнулся, сам не замечая, что уже извивается, пытаясь отползти:

— Вы не посмеете повесить посвященного Локки! Она отомстит!

«Зря он про Локку вспомнил, очень зря, — подумала Джона. — Грэйн такого не любит и просто терпеть не может святотатцев». Если знать, как сурово богиня испытывает посвященных, то ничего странного тут нет. Либо ты веришь и восстаешь из пепла, либо… пепел твой будет устилать камни пола в святилище.

Джэйфф в очередной раз мысленно поблагодарил Шиларджи за то, что надоумила его свернуть на пляж. Иначе он никогда не встретил бы такую… свирепую женщину. А как скалится! И глубокое рычание, зарождающееся где-то за грудиной! Ее огонь, дарованный Дилах-Локкой, понятен и близок, возле него тепло. Хорошшшая женщина.