Людмила Астахова - Невиновных нет

— Вот что бывает, когда вместо нормального ружья подсовывают всякое дерьмо полувековой давности, — себе под нос пропыхтела Грэйн, перерезав глотку приколотому врагу его же ножом. — И нож — дерьмо тоже! Тупой, как твоя жизнь, дохлый ублюдок.

Рядом на поляне еще звенели оружием, но ролфи и ухом не повела. И так ясно, чем закончится схватка.

Последний оставшийся в живых чори, в котором рилиндар безошибочно вычислил главного (назвать его офицером язык не поворачивался) в этом маленьком отряде, носил не только высокие кавалерийские сапоги, но и офицерскую саблю. И когда дым от ружейного выстрела рассеялся, Джона получила возможность понаблюдать за дракой Джэйффа и ролфийца. Как шуриа умеет рубиться, леди Янамари забыть еще не успела. Сколько тут прошло? Два дня. Тогда, на Соленом берегу, он пустил в ход еще и зловещий крюк. Бил им по-хитрому, в живот или в шею, и резко дергал за веревку, выдирая из жертвы изрядный кусок плоти. Сейчас, к слову, тоже красивого поединка не вышло. Шуриа дрался подло, норовил ударить по колену или в пах, а кроме того, он был гораздо опытнее. На взгляд Джоны, все закончилось, так и не начавшись, — мужчины налетели друг на друга, столкнулись, звякнула сталь, и вот уже Джэйфф Элир приставил блестящее лезвие к горлу своего врага. Совсем не похоже на дворцовые дуэли придворных бретеров, зато быстро и эффективно.

— А-с-ш-ш-ш! — глухо прошипел рилиндар, и его противник покорно выронил саблю.

— Трус!

Это уже прорычала Грэйн.

В первый миг эрна Кэдвен попросту не поверила своим глазам. Ролфи, бросающий оружие? Пусть мародер, пусть грабитель — но сдаться в плен? Локка, ты видишь это и не покараешь?!

«Не я, — яростный клекот богини пронзил Грэйн, и она задохнулась на мгновение от близости гневного божества. — Ты! Без пощады для лжеца, присвоившего чужое имя!»

Так вот оно что! Эрна Кэдвен прищурилась и внимательно посмотрела на пленника. Ну, конечно же… Куртка с чужими нашивками, мародерство, грабеж и трусость — складываем все вместе и получаем…

Пленник, должно быть, только теперь заметил, что на поляне есть еще и женщина. Да не просто женщина, а сородичка — в шурианской рубахе с чужого плеча и с оружием. И сделав единственный возможный вывод, гордо огрызнулся:

— Я — посвященный эрн Холдейр, змеячья подстилка!

И Грэйн, не удержавшись, искренне и звонко рассмеялась подтверждению своей догадки. Дезертир! О Локка, это же самый настоящий дезертир. Насмотрелась же на таких: младший сын, которому родитель покупает офицерский чин, но ведь знак посвящения не купишь, а потому тот остается максимум сержантом. И чаще всего — проворовавшись, бежит, чтобы спастись от заслуженной виселицы. А куда еще бежать, как не в Конфедерацию? И еще смеет называться ролфи! Эрном! Ха!

В кустах сиделось хорошо, просто замечательно, и воспринималось все несколько отстраненно, но стоило Джоне попробовать встать, как коленки тут же затряслись, а в мышцах образовалась странная слабость. Пришлось выбираться ползком, на четвереньках, а если точнее, то на трех конечностях, потому что в руке у леди Янамари был по-прежнему зажат пистолет. Заливистый смех Грэйн показался ей странным. Над кем это она?

— Почему ты смеешься?

Джона бросила короткий, но полный ненависти взгляд на пленника. Типичный ролфи — прямые русые волосы, светлые глаза, твердая линия подбородка — если не знать, можно счесть их с Грэйн не слишком далекими родственниками, вроде кузенов. Холдейр мог имени своего не называть, и так заметно, что он из земельных, слишком привык командовать. У него в крови течет право управлять другими, а губы сами по себе складываются в презрительную усмешку. И наверняка он сам и приказал убить шуриа.

Справедливости ради надо заметить, что один из убитых Джэйффом был из их с Джоной народа — не зря рилиндар сразу приметил знакомые отпечатки мокасин.

— Никогда бы не подумала, что чистокровный ролфи может связаться с такой мразью, — фыркнула Джойана, окончательно убедившись, с кем имеет дело.

«Чистокровный, ха!» — все еще посмеиваясь, Грэйн отвернулась и принялась обшаривать труп заколотого ею «повстанца». С другой стороны, откуда Джойн знать все нюансы отношения подданных Вилдайра Эмриса к изгоям и предателям? И эрна Кэдвен пояснила, глянув на горделивого пленника через плечо:

— Так он и не ролфи. Будь он хоть первородным сыном Удэйна-Завоевателя от Девы Сигрейн, теперь он не ролфи. Шавка-изменник с нашивкой вражеской армии на лохмотьях. «Эрн Холдейр», надо же! Хе, он такой же эрн, как мы с тобой — диллайнские магички.

Рилиндар небрежно пожал плечами и ухмыльнулся:

— А это уже и не важно, эрн он или не эрн. Главное, что он расскажет добряку Джэйффу Элиру. Эрн-не-эрн, ты ведь не хочешь умирать долго-долго?

«Ну, тебе, может, и неважно, а вот мне — очень даже, — подумала Грэйн. — А впрочем, шурианский допрос… Когда бы я еще такое увидела?»

Хихикнув, она подтолкнула Джойн локтем:

— Надо думать, все-все расскажет. Раз уж не хватило духу подохнуть с саблей в руке. Поглядим? Это должно быть забавно.

Джона, состроив зверскую гримасу и оскалив зубы, зашипела:

— Правильно, Джэйфф! Выпусти, выпусти ему кишки.

И не стоит думать, будто она всего лишь подыгрывала сородичу. Вовсе нет. Пленника пытать не только можно, но и нужно. Не можешь пустить ему кровь — язви словом. Если ты рожден под Сизой луной, конечно.

Грэйн тем временем нашла в сумке чори сигары.

— О! Ты погляди! Ну, Джойн, ты только глянь! — обрадовалась она, словно ребенок, перед которым поставили целое блюдо сластей. — И, кстати, кишки выпускать — слишком много чести.

Бедная, она так мучилась без курева, а бывший рилиндар оказался равнодушен к табаку, как и все остальные шуриа. Джона сочувствовала, но тоже помочь ничем не могла.

А Джэйфф по обыкновению своему веселился от души:

— Фу! Ты давно не была на родине, Джойана. Кишки уже не в моде. Да и есть у мужчин органы почувствительнее. Правда, эрн Как-там-тебя-бишь? — промурлыкал большущим котом шурианский воин.

Пытать он умел, столько веков совершенствуясь в этом тонком искусстве, но предпочитал выматывать не жилы, а нервы пленнику. Пытка страхом и предчувствием боли зачастую самая действенная.

Эрна Кэдвен поднесла к носу трофейную сигару и обнюхала ее, блаженно улыбаясь и жмурясь от предвкушения. Замечание насчет чувствительных органов обещало и в самом деле забавное зрелище.

— Точно. В сагах эти ваши змейские ножи так и называют — «яйцерезки».

Она с любопытством посмотрела на знаменитый шурианский нож с раздвоенным, словно змеиный язык, кончиком клинка. И провокационно выгнула бровь, дескать, покажи-ка, на что способен, рилиндар!