Джон Робертс - Конан в Чертогах Крома

И в это время раздался новый звук Это было басовитое громыхание, даже ниже, чем глухой рокот барабанов. И каким-то образом сразу сделалось ясно, что производил его не инструмент, а невообразимо громадное существо, таившееся внизу, в тумане. Вновь вспыхнули языки бездымного пламени, и глазам затаившихся спутников на краткий миг предстал силуэт двигавшейся твари, столь огромной, что разум отказывался постичь. Но самое страшное оказалось еще впереди. Чудовище заговорило. Его голос был столь низким, что человеческое ухо едва воспринимало его как звук, - скорее, как сотрясение И все же это был ГОЛОС. И он произносил СЛОВА. Язык тоже был нечеловеческим и чужим, но в том, что снизу доносилась членораздельная речь, никаких сомнений не оставалось.

- Давай уйдем отсюда, Конан... - попросил Куланн, и в голосе юноши чувствовалась легкая дрожь.

- Это похоже на... погодите! - И Конан вскинул руку, удерживая своих сотоварищей, уже изготовившихся для поспешного отступления. Они помедлили и посмотрели туда же, куда смотрел он.

Силуэт чудовища отступал и постепенно растворялся внизу, а вместе с ним гасли и пламена, как если бы в ямине угасал адов огонь. Мучительные крики еще звучали, но и они делались глуше, словно пропадая вдали. Странные тени перестали колыхаться в тумане. В самую последнюю очередь прекратился бой барабанов. Сперва он тоже начал отдаляться, потом вдруг резко стих на середине ритмической фразы. На какое-то время внизу воцарилась полная тишина. Затем утренний ветерок начал растаскивать клочья тумана, впуская в земную дыру отблеск рассвета. В яме не было никого: ни нелюдей, ни людей, ни живых, ни мертвых. Каменистое дно было сплошь покрыто резными изображениями, непонятными, но очень неприятными с виду. И нигде никаких отверстий, сквозь которые могли бы исчезнуть обитатели углубления...

- Вот теперь пошли отсюда, - сказал Конан.

Троица на животах отползала прочь от края, пока не оказалась на дне узкого каменистого ущелья, во всем подобного сотням других, разбегавшихся в разные стороны по склонам Бен Мора. По этому ущелью они спускались все ниже, пока не нашли тесную маленькую пещерку - только-только поместиться втроем. Они забились туда и смотрели, как раннее солнце заливает светом долины.

Чтобы ничем не обнаружить своего присутствия, они сорвали несколько кустиков, торчавших неподалеку, и тщательно замели все следы. Потом прикрыли кустиками устье пещерки.

- Ну, давай, великий волшебник, - сказал тогда Конан. - Разобъясни нам, дремучим, что же за хреновину мы только что видели!..

Кхитаец посидел некоторое время с закрытыми глазами, бормоча что-то себе под нос. Потом как будто очнулся от транса.

- Я думаю, - сказал он, - мы видели то самое Существо, о котором упоминается в некоторых древнейших легендах. Эти легенды древнее Скелоса, древнее Пифона и Ахерона... - Узкоглазый старик покачал головой: - Да, по сравнению с тем, что мы видели только что, Ахерон был поистине вчера...

- Значит, ты увидел поболее моего, - сухо проговорил Конан. - Ибо я видел только туман и огонь, да еще слышал какие-то бесовские звуки, которые я нисколько не рвусь услышать опять!

- У тебя обычное зрение, а у меня - волшебное, - сказал Ча. - Я вижу и слышу больше, чем ты. И уж конечно, больше понимаю! - Он, похоже, совсем отказался от своего ломаного жаргона и заговорил языком образованного человека. - Это Существо, - продолжал он, - есть Зло столь древнее, что во времена его рождения знаменитая Атлантида еще не поднялась из морских волн... которые, впрочем, позже благополучно поглотили ее... Сама наша Земля, чей возраст безуспешно угадывают философы, моложе виденного нами Существа. Множество раз великие маги человечества изгоняли его в области вне нашего времени и пространства, туда же, где оно некогда зародилось. Но каждый раз оно изыскивало способ вернуться. Его призывало назад мелочное властолюбие безумных магов, возмечтавших об абсолютном господстве...

- А куда, - спросил Конан, - оно слиняло, когда стало светать?

- Вниз, - был ответ. - Оно подчинило своей воле обитателей Нижнего Мира, и они пробили для него тоннели к поверхности, а также яму, у края которой мы побывали. Они умеют закрывать входы в свои норы так хитро, что смертному человеку ни за что туда не проникнуть.

Конан поинтересовался:

- Сколько у нас еще дней до равноденствия?..

- Шесть, - ответил кхитаец.

- Как бы мне влезть к ним в тоннели? - спросил юный Куланн. - Я должен отыскать Бронвит, если только она еще жива.

Кхитаец переводил взгляд с одного на другого, и его узенькие глаза-щелочки постепенно округлялись от изумления.

- Вы хотите сказать, - проговорил он наконец, - что не отказываетесь от своих планов, несмотря даже на то, что я вам рассказал?.. - Ча снова посмотрел на две каменные физиономии и вдруг пакостно захихикал: - Если бы моя знай, что ваша страна живи такие интересные дикари, моя бы давно-давно сюда приходи!..

Глава одиннадцатая

В ДОМЕ КОЛДУНЬИ

Целый день и целую ночь Хатор-Ка вершила этот обряд: самый длинный и самый сложный из всех, на какие она когда-либо отваживалась. Теперь поистине настало ее время. Звезда, именуемая Звездой Демона, вошла в "глаз" созвездия Змея впервые со времени падения Пифона, случившегося тысячи лет назад. Последнее соположение принесло с собою погибель ужасной Ахеронской империи, разгромленной варварами-хайборийцами. Хатор-Ка твердо намеревалась использовать нынешнюю возможность, чтобы совершить в судьбах мира столь же драматический поворот.

Лишь самые ближайшие помощники и послушники были допущены помогать волшебнице во время обряда. Менее опытные неизбежно были бы убиты либо сведены с ума чудовищными колдовскими силами, бушевавшими внутри храма. Даже верного Мулэя выставили за дверь, где он и нес стражу.

Стены и пол сплошь покрывали иероглифы, в воздухе густо висел дым курений. Хатор-Ка пронзительным голосом распевала заклинания на языке, который никогда не был предназначен для человеческих уст. Багровые струйки стекали с алтаря на каменный пол. Обнаженные руки Хатор-Ка и ее тяжелые плотные одеяния были заляпаны тем же багрянцем. За спиной жрицы послушники подпевали своей хозяйке, наигрывая на странного вида музыкальных инструментах. Инструменты издавали ритмические звуки, не вполне подходившие под определение музыки.

Над алтарем колыхалось туманное облако. Временами оно начинало мерцать, как будто отодвигался некий занавес, позволяя заглянуть в ужасающие бездны. Эти бездны обычный человеческий разум вряд ли сумел бы обозреть, не испытав помрачения.