Ник Перумов - Терн

Тёрн едва заметно улыбнулся, показав кончики клыков.

– Разве ты ещё не поняла, что я ни от кого ничего не требую? Я веду себя так, как считаю правильным, а другим свой закон не навязываю.

– В том числе и таэнгам? – Нэисс, похоже, просто не могла остановиться.

– Знаешь, самый главный вопрос – вопрос о границах, – Тёрн примирительно склонил голову. – Всё можно довести до абсурда и противоположности. Я склонен к философии, но ещё не философ. Я не составляю всеобщие правила. Могу лишь следовать самим для себя установленным. Стоит ли нам спорить дальше? Мои правила не помешали мне выйти на площадь в деревне таэнгов, твои не мешают тебе оставаться с нами. Значит, всё хорошо и правильно.

– Так-таки и всё?

– До определённого предела, – дхусс отвечал терпеливо, ни малейшего раздражения ни во взгляде, ни в голосе. – Ты знаешь этот предел, как и все остальные, не утопившие душу в себялюбии.

– Но…

– Достопочтенные! Вы ещё долго собираетесь тут пререкаться? – Ксарбирус недовольно воззрился на спорщиков, держа в поводу своего тягуна. – Стемнеет скоро, а я бы предпочёл отплыть сегодня. Мне ещё надо Пого в надёж– ные руки сдать.

Мэтр Ксарбирус действительно знал, куда идти, – алхимик безошибочно вывел спутников к крошечной пристани на берегу широкого, но мелкого Делэра. Возле теснилось пять или шесть бревенчатых срубов, крытых соломой; небольшая росчищь под поле и огород; яблоневый сад за невысоким частоколом.

– Фактория, – пояснил алхимик, направляясь к строениям. – К счастью, не Мастеров Смерти и даже не Навсиная. Эту держит Вольный город Ирч. Видите герб – белый единорог в красном поле? Теперь так – я найму лодки и поднимусь чуть выше. Там есть отмель, выходите на неё. Нечего пугать местных видом мэтра Кройона.

Таща за собой меланхоличного Пого, Ксарбирус лихо припустил к фактории. Тёрн и спутники остались в густом подросте; демон устремил голодный взгляд на упитанного саловика, безмятежно нежившегося в густой грязи.

Стайни постаралась очутиться поближе к дхуссу, как и всегда. Нэисс изо всех сил делала вид, что это её ни в малейшей степени не интересует.

Фактория стояла у слияния двух рек, самого Делэра с его узким и быстрым притоком, Дичаром. Ксарбирус безо всяких церемоний, не стучась, распахнул дверь и скрылся внутри.

– Как ты думаешь, ему удастся?

– Что может не удаться столь многомудрому и искушённому доктору, превозмогшему такую бездну наук? – бесцеремонно (и к неудовольствию Стайни) встрял демон.

– Конечно, – Тёрн не отрываясь смотрел на противоположный берег и дальше, на север, вдоль изломанной линии недальнего здесь Вилосского хребта.

– Там твои сородичи, – едва слышно шепнула Стайни, и пальцы бывшей Гончей коснулись недвижно повисшей кисти дхусса.

Ничего не упускавшая Нэисс скорчила гримасу и мало что не зашипела, но на это никто не обратил внимания – кроме самого Тёрна, осторожным движением чуть отстранившегося от девушки.

– Да, там, – вслух отозвался он между тем. – Южный берег Сконе. Корневая пуща дхуссов. Там… столбы предков и черепа добытых на больших загонах чудовищ. Почти как у таэнгов, – невесёлая усмешка.

– Ты хотел бы вернуться туда, правда?

Выражение Нэисс, казалось, говорило: «Посмотрите на эту сладко поющую птичку! А ведь совсем недавно всю мою Ветвь спалила!» Взгляд же скорее подошёл бы разъярённой рогатой гадюке, страху и ужасу южных болот.

– Вернуться? – взгляд Тёрна, казалось, блуждает где-то очень, очень далеко. – Вернуться… нет.

– Ты нам никогда ничего не рассказывал, – на сей раз Нэисс успела встрять раньше бывшей Гончей.

– У каждого есть стена, за которую не следует пускать даже тех, с кем сражаешься спина к спине и делишь последний кусок хлеба, – голос дхусса полнила печаль.

– Мою историю ты знаешь, – с некоторой обидой заявила Стайни.

– Где возводится стена, каждый решает сам. А дело других решать – согласны они с этим или нет. Если не согласны, ничего не мешает им отыскать других, более им подходящих, – дхусс говорил рассеянно, словно учитель, повторяющий несознательной малышне урок, каковой им давным-давно следовало бы знать назубок.

– Уважаемый Тёрн совершенно прав, – Кройон не упустил случая пуститься в отвлечённые рассуждения. – В каждом должна содержаться тайна, ибо всё наше стремление – это тяга к неизведанному, и если об идущем с тобою рядом известно всё и в точности, то какой смысл…

– Тихо! – вдруг шикнул дхусс. – Мэтр Ксарбирус возвращается.

Дверь фактории распахнулась, появился тощий алхимик в сопровождении двоих коренастых мужчин, носивших грубые суконные куртки и широкие порты, почти как у самого Ксарбируса. Вслед за ними вышел третий мужчина, одетый с претензией на элегантность – скорее всего, главный приказчик-распорядитель торгового поста. Мелькнула светловолосая головёнка, на крыльцо выскочила девочка лет семи, держа за руку младшего братца, едва переступавшего неуклюжими ножонками.

Работники спустили на воду три широких челна, приказчик вежливо раскланялся с Ксарбирусом – они с алхимиком были явно знакомы раньше. Молодая женщина – в цветастом «замужнем» плате по обряду Вольных городов – взяла малыша на руки, махнула девочке, та решительно подскочила к Пого, взялась за повод – тягун послушно дал себя увести.

Работники тоже скрылись в стойлах и вскоре вернулись, неся на плечах тюки Ксарбируса; алхимик устроился на банке, взялся за вёсла – и с неожиданной лёгкостью, сильными гребками повёл караван вверх по течению Делэра, быстро скрывшись за низко склонившимися к реке зарослями.

– Идём…

Кройон не успел закончить «…те». Дхусс вдруг напрягся, вытянулся струной, размахнулся посохом – и, ломая кусты, бросился прямо к фактории.

– Что? Что такое? – вырвалось разом у Стайни и Нэисс.

Дхусс не отвечал, он мчался прямо к сгрудившимся домикам.

– Он… он… – забормотал демон, вдруг сгребая в охапку и Гончую, и сидху, ничком бросившись на землю.

– Тьфу, чёрный, совсем спятил! – взвизгнула сидха, безуспешно пытаясь вырваться.

Прямо перед дхуссом, посреди ровного луга, расстилавшегося от речного берега до кромки недальнего леса, где, верно, бродила скотина обитателей фактории, земля вздрогнула и стала вспучиваться, словно оттуда, из её глубины, поднимался островерхий шлем неведомого исполина.

Стайни всхлипнула, зажимая рот ладонью.

Вздувшийся пузырь стал уже в рост взрослого человека и самое меньшее вдвое шире. Дхусс одним прыжком оказался наверху, закрутил посох, точно отражая незримые удары.

В дверях вновь показалась женщина, глаза её округлились, она раскрыла рот, словно собираясь крикнуть, – но вместо этого лишь бессильно сползла вниз, спиной вдоль косяка.