Перекресток воронов - Анджей Сапковский
– Нет, ничего, – покривился Воронофф. – Но с предрассудками трудно бороться… Особенно укоренившимися. Есть такое суеверие, знаешь. Что будто бы ведьмаки воруют детей. Или появляются внезапно, словно за своей собственностью, и требуют отдать, ибо отец неосторожно дал обещание… Отдашь мне то, что у тебя есть, но о чем ты сам не знаешь. Неожиданность, понимаешь? Знаешь ведь эти легенды?
– Слышал что-то вроде.
– Я тоже, – хмыкнул агент, – слышал что-то вроде. Будешь смеяться, но о том, что младший из моей троицы должен появиться, я узнал, возвращаясь из долгой поездки, совершенно неожиданно. Вот он как раз и был тем, о чем я не знал, и тому подобное. Вот только я никому ничего не обещал, никакому ведьмаку. Но пойди объясни это женщине. Так что давай воспользуемся входом для прислуги, чтобы жену лишний раз не нервировать.
Во времена Хольта в людской всегда был кто-то из прислуги. Сейчас не было никого. И беспорядок был побольше, чем раньше. Геральт уселся на указанную ему скамью, Воронофф вышел. Вернулся быстро, с продолговатым свертком под мышкой.
– Мечи Хольта, – сообщил он коротко. – А это его медальон. Он хотел, чтобы все это попало в Каэр Морхен.
Геральт развернул сверток. Взял серебряный меч с изящным округлым навершием. Обнажил клинок. Тот засверкал даже в полумраке людской. Он уже видел когда-то этот меч. Знал вытравленные на лезвии руны и их значение.
Dubhenn haern am glandeal,
morc'h am fhean aiesin.
Мой блеск пронзит темноту,
мой свет рассеет мрак.
Медальон Хольта изображал голову змеи с огромными ядовитыми зубами.
– Это, – Геральт отдал агенту медальон, – оставь у себя и сохрани. Пока. Мечи я возьму. Они мне нужны.
– Хольт хотел…
– Я знаю, чего он хотел. Он мне сам сказал. Я исполню его желание. Когда настанет время. Хольт оставил что-то еще?
– Письмо. Для тебя.
Письмо было запечатано сургучом с оттиснутой на нем головой змеи с медальона Хольта. Геральт спрятал конверт за пазуху.
Воронофф кашлянул, достал из кармана платочек, вытер им губы.
– До меня дошли вести о том, что случилось с тобой в канун равноденствия. А поскольку ты появляешься у меня через целых полгода, полагаю, что дело было серьезное. А выражение твоего лица не оставляет сомнений в том, зачем тебе мечи Хольта. Возможно, тебе будет интересно узнать, что вдовствующая маркиза де Граффьякане уволила со службы трех известных тебе личностей, каковых ранее скрывала в своем палаццо, в качестве причины указав их бандитские деяния, о которых она, маркиза, будто бы ничего не знала. Уволенной троицей тут же заинтересовался префект да Кунья, однако троица, явно предупрежденная, исчезла, не оставив следов. Найти их будет непросто, если вообще возможно.
– Кто хочет, – поморщился Геральт, – тот добьется.
– Ага. В народных поговорках всегда так.
– Женщину зовут Мерицель. А двоих остальных?
– Сибор Понти и Борегар Фрик. Понти это тот, что со сломанным носом. Фрик, что может тебя заинтересовать, известен как мастер меча.
– Есть какие-то еще подсказки?
– Подозреваю, – Воронофф вытер губы платочком, – что они разделились. И что бежали из Каэдвена. Однако им придется искать средства на жизнь, каждому по отдельности. Существуют места, где им подобные ищут работу. Я бы поинтересовался такими местами. У тебя, кстати, как с финансами?
– В смысле с деньгами? Не очень.
– Дам тебе пятьдесят марок наличными и тысячу двести в дорожных аккредитивах. Столько я остался должен Хольту после погашения расходов, которые он просил погасить. В основном речь шла о выходных пособиях для бывшего персонала Рокаморы. Между прочим, имение больше не называется Рокамора. Теперь это Солнечная Долина.
– Очень мило. Сейчас, когда Хольта не стало, чем ты занимаешься, если можно спросить?
– Спросить всегда можно. Тружусь торговым представителем. Но если появится кто-то новый из Каэр Морхена, то охотно вновь займусь агентской деятельностью. Тебя это тоже касается, если выразишь такое пожелание.
– Временно не выражу. Прощай, Воронофф. Спасибо за всё.
* * *
Письмо Хольта было написано на очень хорошей бумаге, приятной на ощупь, почерк был четким, словно печатным, чернила нигде не пролились и не расплылись.
Геральт,
если ты читаешь это письмо, то меня уже нет среди живых. Так что я должен признаться тебе в своей вине – а точнее, даже не в одной. Я не сумел сделать этого, глядя тебе в глаза, легче будет воспользоваться услугами чернил.
Я, мой юный ведьмак, давно уже знал, кто был автором Monstrum… в чьем гербе красуются птички-мартлеты и чьей рукой написана дарственная надпись на экземпляре убитого мной вахмистра Маргулиса. Я знал, что это Артамон из Асгута. И планировал убить его. Но поскольку прогрессирующая болезнь усложняла – или вообще делала невозможным – это задание, я решил найти другого исполнителя.
Да, ты верно догадываешься. Наша встреча в Нойхолде была не случайной, и не без тайной цели я вытащил тебя там из бедственного положения. Не без причины и тайного умысла я сделал тебе то предложение на перекрестке воронов. Не случайно обучил тебя способам убийства голыми руками. И не случайно же попала в твои руки та брошюра с посвящением.
Но в конце концов меня охватили сомнения. Дело кузнеца – молот и наковальня, помнишь? Дело ведьмака – убивать чудовищ. А наказание за преступления дело старосты и судов. Весной, скажем прямо, я прогнал тебя из Рокаморы. Я помню выражение твоих глаз. Но я думал тогда лишь об одном. О том, что спасаю тебя. Оберегаю. Перед тем, чтобы стать убийцей, точно таким же, как я.
Но оказалось, что предназначения не обмануть.
Это не ты убил чародея. И не ты должен понести за это наказание.
Сожалею.
Прощай, Престон Хольт
Геральт перевернул лист. На обратной стороне виднелись несколько рисунков; он долго присматривался к ним, сперва не понимая, что на них изображено. Наконец до него дошло. Начерченные несколькими штрихами силуэты изображали вооруженных мечами фехтовальщиков. В фигурах и позициях финтов и ударов. Один силуэт, сообразил он, изображал фехтовальщика в пассо ларго, другой в параде порта ди ферро. Остальные нужно было рассматривать внимательнее. Время для этого было.
Он вывел Плотву на тракт. Как обычно, кобыла прекрасно слушалась, ей достаточно было легкого нажатия коленом и мягкого прикосновения к шее ремнем поводьев.
Небо на севере темнело.
Но он направлялся на юг.
* * *
Главные городские ворота Ард Каррайга были открыты настежь, их никто не охранял. Геральт въехал, пригнув голову под железной решеткой.
