Александр Сухов - Мир Деревьев

Однако нашему герою было вовсе не до академических тонкостей неумолимого процесса круговорота материи и энергии. Если бы у него было неограниченное количество свободного времени, он наверняка не упустил бы возможности полюбоваться полетом бабочки или неторопливыми движениями зеленой гусеницы, ползущей по стеблю лианы. Мозг юноши был предельно занят анализом окружающей обстановки. Ему приходилось выбирать из всего замысловатого переплетения лесных дорог, троп и едва заметных тропинок, протоптанных животными в переплетении лиан, ту единственную, что быстрее всего приведет его в нужную точку. Одновременно следить за поведением местной живности и сканировать окружающее пространство в ментальном диапазоне, чтобы не пропустить появление какой-нибудь неожиданной опасности. Если бы Феллад был хорошо знаком с некоторыми техническими изобретениями древних, он мог бы сравнить свой мозг с мощным суперкомпьютером, оперирующим одновременно сотнями программ и терабайтами разнородной информации. Но юноше не было посвящен в тайны величайших достижений своих далеких предков, поэтому не забивал голову всякой ерундой лирического свойства, не относящейся к целям и задачам, поставленным перед ним высоким начальством. Он должен всего-то как можно быстрее достичь заданного квадрата, предельно внимательно осмотреться с целью обнаружения загадочного объекта исследования, постараться собрать о нем как можно больше информации, затем живым и невредимым вернуться обратно в лагерь Убанги с подробным отчетом о проделанной работе. И все. Никакой инициативы, никаких попыток поближе познакомиться с чудовищем. В планы Феллада вовсе не входило знакомство с монстром, который, походя, уничтожил шестерых опытных профессионалов-пластунов, а седьмому «снесло крышу» так, что тот при одном лишь упоминании о злополучном походе впадает в состояние непреодолимого ступора. Конечно же, он сбегает, посмотрит, что там и как, затем доложит начальству о том, чего увидел. И не более того, поскольку очень ценит свою молодую жизнь, и суицидальных наклонностей за собой никогда не замечал.

Неожиданно что-то насторожило молодого пластуна. На первый взгляд вокруг ничего не изменилось, но Феллад привык доверять сигналам, посылаемым его подсознанием, он немедленно остановился и начал более тщательно изучать окружающее пространство. Чтобы определить источник опасности ему понадобилось не более минуты. Он облегченно вздохнул, когда его ментальные синапсы нащупали под толстым слоем опавших листьев очень хорошо замаскированную спираль смертоносного побега лианы-кровопийцы. Если бы Феллад не прислушался к посылам третьей сигнальной системы, он обязательно угодил бы в смертельную западню, поскольку очутиться в крепких объятиях растения-убийцы в девяноста девяти случаях из ста означало верную гибель.

Лиана-кровопийца – одно из множества плотоядных растений, произрастающих на территории Дикого Леса. Она не поражает жертву отравленными шипами как благоухающая спанада, не убивает нервно-паралитическим газом подобно жувели широколистой и не протыкает острым побегом, мгновенно вырастающим из-под земли, как это обычно делает бешеный бамбук. Лиана-кровопийца просто висит на дереве, как и положено обычной лиане, спрятав под слоем опавших листьев специальный скрученный в тугую спираль отросток. Как только в пределах ее досягаемости оказывается какое-либо теплокровное животное, специальные сенсоры, расположенные на основном стволе растения, начинают реагировать на его тепловое излучение. Таким образом, лиана-убийца определяет на теле будущей жертвы участок, обладающий максимальной температурой, что однозначно свидетельствует о том, что именно здесь главные кровотоки ближе всего подходят к поверхности кожи. Обычно это бывает шея. Когда человек или зверь оказываются в опасной близости, управляемый примитивной квазинервной системой растения отросток взлетает на достаточную высоту, с силой распрямляется и обвивает тело жертвы в самом незащищенном месте. Одновременно на поверхности удавки появляется бесчисленное количество длинных полых иголок, которые с легкостью протыкают самые прочные кожные покровы. Даже чешуйчатые волчары, несмотря на свою идеальную защиту, время от времени становятся добычей лиан-кровопийц. Через эти иглы коварный хищник в считанные мгновения выпивает едва ли не всю кровь жертвы. Операция по обескровливанию проходит настолько быстро, что животное или человек не успевают понять, что происходит и, конечно же, чаще всего бывают не в состоянии оказать достойного сопротивления.

«Ага, вот еще один хрестоматийный пример из учебника по биологии и физиологии смертельно опасных тварей, – весело подумал Феллад. – Ну что же, сейчас мы выясним, кто из нас круче».

Отработанным до автоматизма движением руки юноша извлек острый лист из покоящихся между лопаток ножен и, прижав рукоятку к груди, так, чтобы лезвие едва не касалось подбородка, стал осторожно подступать к тщательно замаскировавшемуся противнику. По мере приближения к опасному отростку Феллад ощущал все более пристальное внимание к своей персоне и, определенно, легкое покалывание и жжение в области шеи. Вряд ли это было ментальное воздействие охотника на потенциальную жертву, просто возбужденное сознание юноши таким необычным образом реагировало на присутствие смертельно опасного существа.

Легкое шуршание под ногами, затем громкий щелчок взвившейся над головой удавки возвестили о том, что хищник приступил к активной стадии своей охоты. Несмотря на отменную реакцию, Феллад успел заметить приближающийся к его лицу отросток лишь в самый последний момент. Впрочем, для того, чтобы отразить атаку лианы-кровопийцы, юноше вовсе не нужно было ничего видеть, поскольку он уже заранее просчитал все ее действия, и ему оставалось всего лишь выполнить один единственный взмах острым листом. В тот момент, когда удавка пошла на сближение и начала изгибаться, с целью обмотать его шею, Феллад сделал едва уловимое глазом вращательное движение кистью руки, в результате чего лезвие его меча, описав дугу, легко рассекло смертельно опасный стебель на две неравные части. В следующий момент он ловко отскочил в сторону и как можно дальше. Как оказалось, это его действие было вполне оправдано. Отсеченный конец лианы шлепнулся на землю и начал метаться, подобно бьющейся в предсмертной агонии гадюке, а остаток удавки, не потерявший связи с материнским растением, принялся подобно бичу слепо хлестать в разных направлениях, при этом из обрубков фонтаном била дурно пахнущая жижа грязно-коричневого цвета.