Александр Сухов - Мир Деревьев

Сегодня по какой-то необъяснимой причине он видел во сне своего отца, сгинувшего пять лет назад в дебрях Дикого Леса. Они вместе куда-то шли по лесной тропинке. Феллад был маленьким мальчиком, и мускулистый рослый отец казался ему воплощением мужской силы и отваги. Когда слабые ноги ребенка уставали, отец со смехом брал сына на руки, затем усаживал на свои широченные плечи. Мальчик Феллад веселился от всей души. Он хватал отца за огненные вихры и поворачивал его голову в ту или другую сторону. Рыжий Дрок в ответ на подобные манипуляции корчил уморительные рожицы, иногда дергался всем телом, приседал, издавал громкое ржание, коим в брачный сезон самцы единорогов приглашают своих кобылиц принять участие в любовных игрищах. Ржание было настолько убедительным, что из лесной чащи показался самый настоящий единорог мужского пола. По всей видимости, тот хотел поближе познакомиться с нахалом, рискнувшим без приглашения наведаться на подведомственные ему территории. Однако, обнаружив вместо самца своего вида придурковатое двуногое существо, оглашающее окрестности неподобающим ревом, лишь осуждающе взглянул на людей и тут же заторопился укрыться в чаще леса, чем вызвал очередной приступ радостного веселья двух беспардонных существ.

Как это часто бывает во сне, Феллад одновременно ощущал себя и ребенком и взрослым. Одна его половинка реагировала радостными возгласами на забавные проделки отца, другая в это время находилась в полном недоумении, поскольку Рыжий Дрок ушел из жизни пять лет назад, и надежд на то, что он объявится, уже не осталось. Однако детская часть Феллада явно доминировала в этом сне, поскольку каким-то образом не позволяла его взрослой половине начать задавать отцу разные и с точки зрения ребенка, очень скучные вопросы. Мальчишке хотелось радоваться столь долгожданному общению с родителем, и ему было наплевать, откуда тот взялся, лишь бы оставался с ним подольше.

Оставив безуспешные попытки достучаться до сознания Дрока, Феллад старший просто начал наблюдать как бы со стороны за отцом и сыном, не переставая удивляться странной раздвоенности своего сознания.

Оглядевшись повнимательнее, он понял, что находится в пределах Урочища Единорога – совсем близко от деревни. Солнце почти в зените, в кронах деревьев щебечут птицы, и суетится всякое мелкое зверье, вокруг взад-вперед снуют бабочки, стрекозы и другие летучие насекомые. Теплый ветерок обдувает лица взрослого и ребенка. Оба смеются над очередной выходкой не в меру разошедшегося Дрока.

Отец и сын начали, было, подбирать с земли падалицу дикорастущей яблони, чтобы устроить соревнования на точность метания. В это время раскидистое дерево, усыпанное начавшими подрумяниваться на солнце глянцевыми плодами, встряхнуло ветвями и человеческим голосом обратилось к людям:

– Помогите мне Дрок и Феллад! Отведайте моих яблок!

– Это с какой же стати мы должны есть всякую кислятину?! – громко изумился Феллад мальчик.

– Ну, пожалуйста! Чего вам стоит? Съедите по яблочку – вам приятно, а мне радость, – снова взмолилось дерево.

– Ты не наш брат-Дерево, – сердито топнул ножкой мальчик, – поэтому не можешь нас о чем-то просить.

«Какой-то неестественный диалог, – промелькнуло в голове Феллада взрослого. – Почему отец потакает сыну и не ввалит ему по первое число парочку полновесных оплеух за непочтительное отношение к разумному существу?»

Объяснение сему странному факту обнаружилось очень быстро. Стоило сыну взглянуть на отца, и он с ужасом увидел, как тот на глазах превращается в ледяную статую. Процесс трансформации еще не закончился полностью, и через ставшую прозрачной кожу можно было увидеть его еще живые внутренние органы: печень, селезенку, почки, продолжавшее пульсировать сердце и равномерно наполняющиеся воздухом и опадающие легкие. Феллад хотел закричать от ужаса, но на рот будто наложили заклятье немоты – юноша физически ощущал, как крик исторгается из его глотки и тут же глохнет, будто окружающий его воздух по какой-то непонятной причине потерял способность передавать звуковые колебания.

Однако на этом странности не закончились. Феллад бросил взгляд в сторону яблони-дички и едва не обомлел – и без того могучее дерево начало пропорционально увеличиваться в размерах. Фантастический рост продолжался до тех пор, пока ветви дерева не уперлись в неожиданно ставший материальным синий купол неба.

– Ах, ты не хочешь! – Громом прогремело в ушах юноши. – Тогда прощайся с этим миром!

После этих слов дерево начало хлестать ветвями, одновременно закручиваясь вокруг собственной оси. Поначалу ничего не происходило, лишь поднялся неимоверный грохот, но через какие-то мгновения яблоня превратилась в один огромный вихрь, достигающий небес и раскачивающийся в разные стороны, ударяя всей своей массой по небесному своду. Пятого или шестого удара небеса не выдержали – синий купол сначала покрылся многочисленными трещинами, будто колоссальный паук сплел на недосягаемой высоте огромную сеть для ловли таких же огромных мух. Двух дополнительных ударов оказалось вполне достаточно, чтобы небосвод начал с грохотом осыпаться на землю.

Феллад так и не узнал, чем закончился страшный ночной кошмар. Юноша пробудился от точно такого же грохота, словно ужасный сон получил свое продолжение наяву. Сначала ему показалось, что сама гора вот-вот обрушится на его бедную голову, поскольку пол пещеры дрожал, и время от времени, будто непокорный скакун, подбрасывал юношу на десяток-другой сантиметров вверх, норовя сделать из него сочную отбивную. Так продолжалось на протяжении нескольких минут. Чтобы не удариться головой о камень или не отбить внутренности, Фелладу пришлось перевернуться на живот и во время очередного толчка приземляться на растопыренные ладони полусогнутых рук. Снаружи пещеры что-то грохотало. Кажется, приютившая молодого пластуна гора все-таки решила развалиться на тысячи мелких осколков. Юноша со страхом ожидал момента, когда каменный потолок не выдержит и рухнет на него. Но ничего подобного не случилось. Своды пещеры выдержали. Лишь в самом конце землетрясения что-то глухо ударило в дверь. Деревянная преграда не выдержала и с треском рухнула под напором неведомой силы. Тут же все свободное пространство внутри пещеры заволокло мелкой пылью, отчего в горле у Феллада неприятно запершило.

Мелкодисперсная взвесь еще долго висела в воздухе, время от времени вызывая у юноши приступы невыносимого кашля. Противный до блевоты кашель периодически едва не выворачивал его наизнанку, несмотря на то, что лицо его было плотно обмотано рубахой. Мало того, оседающие частицы пыли сильно раздражали глаза, хотя в кромешной темноте, царившей в пещере, зрение было не самым важным инструментом для нашего героя.