Ярослав Хабаров - Королева умертвий

— Я тебя бить не буду, — объявил Ринан Сих, — но и рассказывать тебе ничего не собираюсь. Не следует все время оборачиваться на прошлое. Это ослабляет душу, запомни. Если все мы сядем и начнем скорбеть о том, как прекрасен был Лаар до Катаклизма, какими ясными были его голубые небеса, какими мирными — его океаны… и как маги трудились лишь на благо людей, излечивая болезни и предсказывая погоду… Да, тогда уж мы точно не сдвинемся с мертвой точки, а только ослабеем и уподобимся глупым старухам, что точат сваи жидкие слезы по давно прошедшим временам. Нет, брат Халсэбу, никогда не оборачивайся на прошлое. Мы живем только в настоящем. И наша задача сейчас исключительно проста: дождаться императора и доложить ему обо всем, что нам стало известно. Государь должен знать все.

— Без прикрас? — озаботился брат Халсэбу.

— Да уж какие прикрасы могут быть у ереси! — вздохнул Ринан Сих.

— Вот и я о том же, — подхватил брат Халсэбу. — Ничего ужаснее того, что затевает Акир Бен Тагар и представить нельзя…

— Можно, — возразил Ринан Сих. — И это — Кианна.

У Орваса оказались свои новости, и тоже не слишком обнадеживающие. Когда императору доложили о людях, жаждущих встречи с ним, он только переменил одежду, выпил стакан вина и велел подать трапезу в кабинет, где обычно проводил секретные совещания в очень узком кругу. На сей раз Ринан Сих настоял на том, чтобы встреча проходила с глазу на глаз.

Император прищурился, когда увидел рядом с инквизитором брата Халсэбу.

— Кажется, ты не хотел, чтобы на этой встрече был еще кто-либо, кроме тебя и меня, — напомнил император вместо приветствия.

Ринан Сих склонил перед ним голову, а брат Халсэбу простодушно рухнул на колени и простер перед собой руки. Он был готов потерять сознание от восторга. Мог ли представить себе простой сын сапожника, что когда-нибудь он будет стоять — точнее, лежать ниц — перед императором Тугарда, более того, удостоится чести разговаривать с ним? Воистину, велик Сеггер! И стоило уйти от жизни обычного человека и посвятить себя делу Серого ордена, чтобы испытать такое.

— Встань, несчастный, — проговорил император. — Ты ведь служишь одному только Сеггеру.

— И тебе тоже, — пробормотал брат Халсэбу, однако поднялся на ноги, — Мы оба служим Сеггеру. Ты и я.

Император вдруг рассмеялся. Больно уж непохожими друг на друга оказались эти вестники, эта пара инквизиторов, о которых Орвасу уже успели нажужжать в оба уха: что они, мол, и интриганы, и странные, и высокомерные, и ни с кем не разговаривают, и вообще непонятно откуда взялись!..

Ринан Сих — внешне моложавый, но со старыми глазами, светловолосый, стройный; и брат Халсэбу с грубоватой физиономией, коренастый, с короткими грубыми пальцами простолюдина.

— Я хочу, чтобы между нами была полная ясность, — произнес Орвас. — Мы сейчас находимся в смертельной опасности. Когда я говорю «мы», я имею в виду весь мир, а не только себя и вас двоих. Надеюсь, вы отдаете себе в этом отчет. Поэтому будем кратки в высказываниях, предельно честны — и постараемся ничего друг от друга не утаивать. У каждого из нас есть своя новость. И я предлагаю, чтобы начал говорить старший инквизитор.

В этот момент в дверь постучали. Вошел слуга с подносом, на котором находилась поистине королевская трапеза — жареная птица, мягкие тушеные овощи, густо залитые пряной подливой, а также кувшин вина.

Орвас сдвинул брови.

— Ты помешал, — сурово обратился он к слуге.

— Но, ваше величество, я раньше не мог… — начал он оправдываться и вдруг улыбнулся. — Когда это еда была некстати? Не морочьте мне голову, государь! Кушайте на здоровье и отдыхайте в кругу своих близких друзей.

С поклоном слуга удалился.

Орвас проследил за тем, чтобы тот плотно закрыл дверь, усмехнулся:

— Ну что мне с ними делать!.. Не наказывать же его за любовь!

— За вас, государь, любой из нас умрет с радостью! — воскликнул брат Халсэбу пылко.

Орвас остановил его излияния, подняв ладонь.

— Мы хотели выслушать Ринана Сиха.

Ринан Сих отметил про себя, что император знает его имя. Ему уже все успели доложить, и он все запомнил. Инквизитор не называл себя, когда вошел в комнату. Интересно, знает ли император также имя брата Халсэбу? Скоро это выяснится.

— Государь, — Ринан Сих откашлялся, прежде чем заговорить, — один из славных рыцарей храма, Эсайас Новер, поистине святой борец за веру Сеггера, совершил невозможное. Он захватил в плен пророка тумана.

Ринан Сих сделал паузу, позволяя Орвасу освоиться с услышанным.

— Действительно — невероятно, — с неожиданным спокойствием подтвердил Орвас.

И разлил вино по бокалам. Кажется, он до конца не поверил в то, о чем ему рассказывают. Инквизитор не осуждал его. И впрямь — слишком уж поразительная история. До сих пор пророки тумана не давались в руки никому…

Ринан Сих взял бокал с легким полупоклоном и продолжил:

— Мне была оказана высокая честь — я лично допрашивал этого пленника. Он назвал имя. Имя Кары богов.

— Разве у нее может быть имя? — Теперь Орвас удивился по-настоящему. — Я думал, это некая бесплотная… пакость, которая возникает на наших землях, как плесень или ядовитый нарост, вроде гриба, ползучая блекло-серая немочь, которая обращает побежденного противника в часть себя… стоит лишь коснуться, и… Я видел, как это происходит с моими воинами, видел много раз.

Он замолчал, не в силах продолжать.

— Мы понимаем твое отношение к этому, государь, и разделяем твои справедливые чувства ненависти и омерзения, — вздохнул Ринан Сих. — Однако эта сила вполне разумна, и она по-настоящему могущественна. Возможно, теперь, когда мы узнали о ней так много, у нас появится возможность схватить змею и отрубить ее бледную туманную голову! Кианна — вот ее имя.

— И что это за сущность? — осведомился император.

— Богиня, — кратко ответил инквизитор.

Император поднял брови.

— Сеггер — вот истинный бог, и мне странно слышать имя какой-то богини из уст адепта Серого ордена. Впрочем, теперь, когда святая инквизиция больше не свята, когда в ваши ряды прокралась злокозненная ересь…

Ринан Сих прикусил губу. Вот и началось. Золотые Скорпионы сожрали доверие людей к Серому ордену! И даже такие проницательные и умные политики, как император Орвас, перестали смотреть на инквизитора как на человека, абсолютно надежного и твердого в убеждениях.

— Я не имею к этой ереси никакого отношения, — проговорил Ринан Сих. Ему стоило труда сдержаться и не показать Орвасу, какую боль тот ему причинил своим высказыванием. — И передаю тебе лишь слова пророка тумана. Он считает Кианну богиней.