Юлия Фирсанова - Возвращение, или Свободу попугаям!

Бдящий за спокойствием лично проводил до самого выхода, громогласно, дабы слышал каждый, благодаря за изгнание зловредных призраков и за воздушное заклятье. Опять же напоказ перед стражниками хитрый толстяк умудрился-таки вручить мне, а точнее Гизу, чтобы я чего доброго не извернулась с отказом, горсть серебра, практически ополовинив упитанный поясной кошель. Телохранитель молча убрал деньги, одарил меня насмешливой улыбкой и пошел рядом, провожая в трактир. Почетно трястись ничтожное расстояние в карете-парилке я отказалась наотрез. Эшафот плотники уже успели закончить и теперь сооружали что-то типа подиума и помостов для зрителей грядущего представления.

— Ты так не любишь принимать деньги за работу, — задумчиво заметил Гиз, полуспрашивая, полуконстатируя.

— Оса истинная магева! — гордо встрял Фаль, будто воспитал меня лично в своем коллективе. ведь и впрямь воспитал!

— Какая же эта работа, когда от всей души развлекаюсь, неприлично за удовольствие плату брать, это ж мне бы следовало приплачивать, — ответила я точно так, как чувствовала. — Тем более сейчас у нас монет и побрякушек, которые в любой момент в звонкую денежку превратить можно, больше чем достаточно. Мало будет, еще заработаем. Не боись, убивец, вам с Кейром на жалование и Фалю на сласти всегда хватит. Кстати, дружок, ты не мучайся, лети кушать, скажешь друзьям, что мы уже возвращаемся.

— Да? Тогда я вперед! — гастрономический характер беседы истощил отнюдь не бездонное терпение маленького сильфа, он сорвался с моего плеча и понесся в "Плаху".

— Ну вот, завершился мой первый официальный визит в тюрьму. Какой он у тебя по счету был, даже спрашивать не буду, все равно не скажешь, великий конспиратор! Ой, — вспомнила я, — на мне же до сих пор твоя рубашка! Сейчас верну! — я стянула одежду через голову и протянула Гизу, — только ее придется стирать, она теперь мною пахнет!

— Пахнет? — выгнул бровь киллер, поднеся ткань к носу, и сноровисто, будто на пожарного сдавал, оделся, пряча сбрую с ножами, на которую оглядывался не один прохожий. — Ну ничего, магева, я потерплю эту жуткую вонь в конспиративных целях. Зато, если будут брать след по рубашке, выйдут на тебя.

— Мерзавец! Злодей! — с наигранным возмущением завопила я и попыталась пихнуть Гиза в бок, тот легко перехватил мою руку и рассмеялся. Пес покосился на нас, точно на расшалившихся щенят и чихнул. То ли презрение выразил, то ли пыль в нос попала.

Уже подходя к трактиру, мы заметили двух основательно-купеческого вида мужиков, отирающихся у коновязи, как раз рядом с жеребцом Кейра, еще нынче утром бывшим двуногим бандитом Бурасом.

Мужики, заправив большие пальцы рук за пояса расшитых по вороту и рукавам тонких рубах, серьезно спорили о статях и фактуре коня, горячились и перебивали друг друга, употребляли всякие типично лошадиные термины, восхищались мощным жеребцом.

— Нет, уважаемый Рутам, такой знатный конь только под рыцарским седлом ходить должен, — настаивал один. — Ты поглянь, какой шеи изгиб, хребтина мощная, а бабки…

— Дорогой Нидим, зачем седло? Силища-то какова! Подводы он таскал в одиночку! — продолжил дискуссию второй.

— Я разрешу ваш спор, почтенные, этот конь еще утром задавал магеве дурацкие вопросы, — обронила я, прошествовав мимо знатоков к дверям "Плахи". Ну не удержалась, каюсь, уж больно фраза из анекдота кстати пришлась!

Сзади меня раздался сдавленный всхлип, привалившись к стене трактира, рыдал от смеха мой безжалостный, хладнокровный киллер, а двух болтливых барышников след простыл.

— Ты чего, Гиз? — в легком смущении спросила я.

— Знаешь, магева, я в жизни столько не смеялся, как с тех пор как я тебя оберегать взялся, — выдавил мужчина, утирая рукой слезы.

— Не самая прискорбная доля, а? — я изловчилась и все-таки пихнула Гиза локотком.

— Не самая, спасибо тебе, Оса, — тихо сказал телохранитель, и мы пошли к ожидающим друзьям.

Фаль не терял зря времени, он успел познакомиться с содержимым всех мисок, горшочков, кувшинов и тарелок на столе, перепархивал меж посуды с видимым трудом и был бесконечно счастлив. Думаю, с тех пор как маленький сильф связался со мной он питался за пятерых, может быть, поэтому так рано в первый раз с его крылышек и облетела магическая пыльца. Не только большая нужда, но и хорошее питание помогло дружку обрести досрочный кусочек взрослой силы, хоть во многом сильф как был сущим дитем, так и оставался.

Прежде чем окунуться в кулинарное безумие, Фаль все-таки поведал Кейру и Лаксу о нашем скором возвращении, поэтому мужчины спокойно дожидались, пока мы присоединимся к их компании. Есть, в отличие от сильфа, я была уже не в силах, но к кружке с ягодником присосалась с жадностью.

— Как все прошло? — подмигнул мне Лакс.

— Отлично, с Кейсаром поболтала, — хлопнув морса, доложилась я.

— Да, вот деньги, магева, — Гиз собрался вытащить монеты.

— А, — отмахнулась я, — возьми себе в качестве премии. Оставь, оставь, не спорь с магевой!

Киллер не стал препираться. И о диво! Кейр, сроду не одобрявший транжирства, одобрительно кивнул.

— Эй, я что-то упустила? Ты чего такой довольный? — изумилась я поведению нехарактерному для бывшего палача, весьма прижимистого по отношению не только к своим, но и к моим, к последним, пожалуй, даже больше, сбережениям.

— Негоже мужчине без монеты в кошеле жить, — обронил Кейр. В ответ на мой изумленный взгляд и многозначительно забарабанившие по столу пальцы закончил: — Они его без медяшки здесь бросили с условием, чтоб только от тебя деньги получал.

— Почему же вы, партизаны, до сих пор молчали? — рыкнула я.

— Не смотри так на меня, Оса, сама знаешь, как я эти дни провел, если что и слышал, то не помню, — жалко оправдался Лакс.

Кейр же вообще не счел нужным извиняться, он с Гизом — два сапога пара, никогда о чужих секретах не трепались. За то и ценила гадов!

— А кто такие партизаны? — жадно спросил Фаль, совмещая два любимых дела: питание и болтовню.

— Воины нерегулярной армии, сражающиеся на территории своей страны с преобладающими силами захватчиков, действуя максимально скрытно, — дала я справку.

— Тогда почему ты назвала нас партизанами? — удивился Гиз.

— Потому что, когда таких воинов враги брали в плен и пытали на допросе, они ни в чем не признавались. Вот потому вы — партизаны, хоть пытай, лишнего слова не вытянешь, — не без сарказма объяснила я друзьям. — А теперь еще в сторону от основного вопроса уводите! Не выйдет! Слушай сюда, киллер недобитый, мой приказ таков: впредь, если тебе чего будет требоваться (обмундирование, пища, лечение, вооружение и так далее), заявлять сразу. Тебя, Кейр, тоже касается!