Вадим Ветров - Аннотация

- Как бы я хотел убрать твои слезы губами, - прошептал он. - Эй, менестрель, а веселых песен у тебя нет? А то тут девушки уже рыдать начинают.

- И не только девушки, - шмыгнул носом Велко.

Сэм улыбнулся и выдал веселую танцевальную мелодию. Тут же группа наемников сидящих в конце зала подхватила нескольких взгрустнувших молодух, и они всей дружной компанией пустились в короткий зажигательный танец - три прихлопа, два притопа, поворот и визг. В окно, распихивая оккупировавших его крестьян, всунулась счастливая физиономия Хоньки.

- Я тута бубенец принес, может, сгодится? - радостно поинтересовался он.

- Сгодится, - встрепенулась Арина, выхватывая бубен из рук парнишки, - Сэм, давай, наяривай!

Она легко вскочила на помост рядом с другом и присоединилась к концерту.

Я обманывать себя не стану,

Залегла забота в сердце мглистом.

Отчего прослыл я шарлатаном?

Отчего прослыл я скандалистом?*

Всеобщее приподнятое настроение подействовало на выпитое девушкой спиртное словно катализатор. Кровь забурлила, захотелось подурачиться, выдать что-нибудь такое, чтобы ее надолго здесь запомнили, чтобы черноглазый охотник понял, что она не такая, как все, она особенная, и никогда не будет очередной в длинном списке покоренных им красоток! Арина пела, постукивая в такт гитарным переборам бубном, и при этом пританцовывала, отстукивая мелодию пятками. Ее стройная фигурка, обтянутая черной майкой и джинсами очень гармонично смотрелась на сцене и прекрасно вписывалась в эту странную музыку, извлекаемую из не менее странного инструмента. Когда друзья замолчали, корчму чуть не снесло от восторженных криков посетителей. Ну и что, что песня звучала на незнакомом языке, ее смысл был понятен всем. И на этой волне эйфории Арина решилась:

- Цыганская! Танцуют все!

Наемники уже сдвинули столы к стенам, освобождая в центре зала место, на улице танцевали прямо на площадке перед окнами. Дети облепили окружающие деревья и висели, словно гирлянды на новогодних елках. Арина легко спрыгнула с помоста, стянула с плеч Сагрессы платок, схватила улыбающегося Жана за руку и втащила на импровизированную сцену.

- Эх, давно я не танцевала цыганочку, - пожаловалась Арина потолку, - Сэм, жги! С выходом!

И Сэм зажег! Судя по удивленно-восторженным глазам Жана и окружающих, выход Арине тоже удался.

Очи черные, очи страстные!

Очи жгучие и прекрасные!

Как люблю я вас! Как боюсь я вас!

Знать, увидел вас я в недобрый час.

Девушка, повязав платок вокруг бедер и грациозно прихлопывая бубном, наступала на охотника, вилась вокруг него, отклонялась и завлекала изящными движениями рук, плеч, головы. При этом, не отрывая взгляда от черных глаз. "Ну же,- кричали ее глаза, - ты сможешь! В тебе тоже течет кровь свободолюбивого народа!"

Ох, недаром вы глубины темней!

Вижу траур в вас по душе моей,

Вижу пламя в вас я победное:

Сожжено на нем сердце бедное.

И Жан поддался этим глазам, постепенно задорная музыка увлекла его, он ответил, интуитивно чувствуя, когда нужно отступить, уступая главную роль девушке. Чувственная мелодия проигрышей постепенно ускорялась, набирая стремительный темп, и вместе с нею ускорялись танцоры, разыгрывая перед зрителями, целый спектакль - любовь, страсть, ревность, измену ...

Но не грустен я, не печален я,

Утешительна мне судьба моя:

Все, что лучшего в жизни бог дал нам,

В жертву отдал я огневым глазам!*

Когда раскрасневшаяся, слегка запыхавшаяся, Арина попыталась спрыгнуть с помоста, ее подхватил на руки Хотен и жарко зашептал на ухо:

- Яресса, твой танец зажег такой огонь в моем сердце, что потушить этот пожар сможешь только ты. Дозволь сегодня вечером проводить тебя до дома!

Сердце у девушки предательски застучало, она хитро улыбнулась, скосив глаза, заметила перекошенное лицо Жана и прошептала в ответ гиганту:

- Не возражаю, но только до дома. А теперь посади меня на место.

Хотен смутился и с довольным лицом аккуратно посадил Арину на скамью. Сэм в это время запел хотайскую народную песенку о нерадивой жене, не знающей как варить кашу. Песенка была незамысловатая, но очень веселая и задорная. Арина налила себе водки и, подняв стопку, провозгласила:

- За великих танцоров! За нас с Жаном! Все промолчали, так сами себя похвалим, - подмигнула она Сагрессе, выпивая очередную стопку крепкого напитка.

- Ты бы закусывала, - недовольно поджала губы травница.

Арина послушалась ее и цапнула с тарелки Везунчика кусок мяса. Велко тут же пододвинул ей все блюдо.

-Яресса Гельтруда, - раздался сзади тихий голос, - позволь пригласить тебя за наш столик.

Арина, судорожно прожевывая мясо, развернулась в сторону говорившего. Это был приятный седоволосый мужчина лет сорока, в потертой кожаной одежде с мечом на поясе. Но прежде, чем девушка успела открыть рот, со своих мест вскочили Жан и Хотен. Велко остался сидеть, но поигрывал ножом с таким видом, что становилось сразу ясно: еще слово - и он пустит его в ход.

- Шел бы ты, Кент, отсюда, пока цел, - угрожающе прошипел Жан и многозначительно положил руку на дагу.

-Яресса занята, - мрачно сообщил Хотен, нависая над невысоким Кентом.

- А это мы у нее узнаем,- спокойно ответил Кент, ничуть не испугавшись грозного проявления сил. Посмотрев ему за спину, Арина поняла почему. Еще пятеро наемников кровожадно ухмылялись из дальнего угла корчмы. Силы были явно неравны. - Так что ответишь, яресса?

- Она никуда не пойдет, - выплюнул Жан, а Хотен согласно кивнул головой.

И это решило все. Если бы охотники не вмешались, Арина, скорее всего, просто познакомилась бы с новой компанией, выпила бы с ними по паре стопочек, как она и планировала изначально, и вернулась бы за свой столик. Но теперь гордость в купе с алкоголем взбунтовались против такого ущемления ее прав.

- Что? И кто это тут будет решать за меня? - тихим злым голосом поинтересовалась она. - Ты? - Девушка ткнула пальцем в грудь Хотена, тот промолчал, - а может быть ты? - она развернулась к Жану.

- Да, я, - не менее зло ответил он.

- Интересно, на каком основании? Ты мне что, отец, муж или брат? Да ты никто и имя твое никак!

- Ты - моя женщина! - Жан почти орал.

- Что? - одновременно воскликнули Арина и Хотен.

Позеленевшие от гнева глаза встретились с черными, и черные первые отвели взгляд, столкнувшись с вишневыми. А в это время со сцены раздалось:

- У беды глаза зеленые, не простят, не пощадят...

Сэм развлекался, глядя на любовные разборки. Он чувствовал, что непосредственно Арине угрозы никакой нет, ну если только головная боль утром. А на всех других ему было плевать. Особенно на этого выскочку Жана. Нашелся "жених"! Зная гордый и независимый характер подруги, Сэмуил мог бы посочувствовать парням, если бы испытывал к ним хоть толику симпатии, а так - сами нарвались, нечего было решать за Арину. Сагресса тоже получала удовольствие от происходящего, чего нельзя было сказать об остальных участниках процесса. Кент просто присел рядом с травницей и наслаждался музыкой, терпеливо ожидая решения Арины.