Джо Аберкромби - Лучше подавать холодным

— Но чертовски впечатляющий! — Коска отгонял дым от лица. — Безусловно увлекательный и безусловно смертельный. Вы приняты, сэр, с окладом сорок серебренников за ночь.

Мужчина просиял. — Счастлив вам услужить! — На этот раз он поклонился ещё ниже прежнего. — Сэры! Миледи! Я вас… покидаю!

— Ты думаешь, стоит? — спросил Трясучка, когда Ронко напыщенно прошествовал к двери. — Малость стрёмно, нет? Огонь в деревянном доме?

Коска снова взглянул на него поверх носа. — Думал вы, северяне, сплошь вспыльчивость и гнилые зубы. Если придётся делать мокрое дело, то огонь в деревянном доме и будет тот балансир, который нам нужен.

— Кто-кто нам нужен?

— Уравнитель, — сказала Витари.

Зря она выбрала это слово. Наверху, на холмах Севера, Великим Уравнителем называют смерть. — Огонь в помещении может полностью уравнять многих из нас, а, на случай, если ты не заметил, тот мудозвон не очень то меткий. Огонь опасен.

— Огонь прекрасен. Он принят.

— Но не будет ли он…

— А. — Коска пренебрежительным жестом призвал к молчанию.

— Нам надо…

— А.

— Не говори мне…

— А, я сказал! В твоей стране нет что-ли слова "а"? Муркатто доверила мне ответственность за увеселителей и, с величайшим из уважений, это означает что это я говорю, кто принят. Мы не проводим голосований. Сосредотачивайся на постановке представления, чтобы вельможи Арио рукоплескали. В моих руках — планирование. Как тебе такой расклад?

— Прямиком в беду, — сказал Трясучка.

— А, в беду! — Коска усмехнулся. — Не могу дождаться. Чья теперь очередь?

Витари навострила рыжую бровь на свой список. — Барти и Куммель — вертуны, акробаты, метатели ножей и канатоходцы.

Коска ткнул Трясучку локтем в рёбра. — Вот видишь — канатоходцы. Как же такое может плохо закончиться?

Миротворцы

В Городе Туманов выдался на редкость ясный денёк. Свежий и чистый воздух, голубое безоблачное небо и мирные переговоры короля Союза должны были вот вот открыть свой благородный регламент. Рваные скаты крыш, грязные окна, обшарпанные дверные проёмы — всё было забито зеваками, нетерпеливо ожидающими появления великих мужей Стирии. Они подступали внизу по обеим обочинам широкого проспекта — разноцветная неразбериха, напирающая на мрачные серые ряды солдат, развёрнутых для удержания толпы. Народный гул заполонил пространство. Ропот тысяч голосов, сквозь которые там и сям пробивались предостерегающие рычания, визг восторга, выкрики уличных торговцев. Так перед битвой звучит армия.

Нервничающая в ожидании начала кровопролития.

Пять добавочных точек, засевших на крыше ветхого склада не стоили ничьего внимания. Трясучка глазел вниз, свесив за парапет большие ладони. Коска, почёсывая шелудивую шею, беспечно водрузил сапог на треснутую каменную кладку. Витари опёрлась спиной о стену, сложила длинные руки. Дружелюбный стоя поодаль прямой как стрела, казался потерявшимся в своём собственном мире. То, что Морвеер и его ученица ушли по своим делам дарило Монзе маловато спокойствия. После первой встречи с отравителем, она не верила ему вовсе. После Вестпорта она стала верить ему ещё меньше. А ведь это её войско. Она втянула долгий, горький вдох, облизала зубы и сплюнула вниз на толпу.

Когда Бог хочет наказать человека, гласит кантийская поговорка, он посылает ему глупых друзей и умных врагов.

— Уйма народу, — сказал Трясучка, сузив глаза от холодного яркого света.

Одно из ожидаемых Монзой от этого человека убойных откровений. — Просто прорва.

— Да. — Глаза Дружелюбного пробежались вдоль толп, губы беззвучно двигались, создавая у Монзы тревожное впечатление, что он пытается всех их пересчитать.

— Да это ничто. — Коска мановением руки отбросил половину Сипани. — Вам надо было видеть полчища, забившие улицы Осприи после моей победы в Островной битве! Всё усыпано дождём из цветов! Народу больше, по крайней мере, вдвое. Вам бы там побывать!

— Я побывала там, — сказала Витари, — и там, самое большее, набралась бы половина от этого.

— Мочиться мне в душу доставлят тебе некое нездоровое удовольствие?

— Чуть-чуть. — Витари подмигнула Монзе, но та не рассмеялась. Она думала об устроенном для неё в Талинсе триумфальном шествии после падения Каприла. Или резни в Каприле, смотря кого об этом спросишь. Она вспомнила улыбающегося Бенну — она хмурилась, а он стоял в стременах и посылал балконам воздушные поцелуи.

Люди скандировали её имя, несмотря на то, что сразу за ней в задумчивом молчании ехал Орсо, плечом к плечу вместе с Арио. Надо было ей увидеть, что надвигалось за этим…

— Вот они! — Коска отгородил глаза ладонью, слишком опасно высунувшись за перила. — Славьтесь, наши великие предводители!

Шум толпы всплеснулся, как только показалось шествие. Семеро конных знаменосцев выступали впереди — флаги на пиках, наклонённых в точности под одним и тем же углом — иллюзия равенства, сочтённая необходимой для разговора о мире. Раковина Сипани. Белая башня Осприи. Три пчелы Виссерина. Чёрный крест Талинса. Вместе с ними на ветру неторопливо колыхались эмблемы Пуранти, Аффойи и Никанте. Позади них ехал человек в позолоченных доспехах, золотое солнце Союза понуро свисало с его чёрного копья.

Соториус, канцлер Сипани, был первым, кто показался из великих и благородных. Или из убогих и порочных — смотря кого об этом спросишь. Он был настоящим ископаемым, с белыми волосами и бородой, согбенный под весом тяжёлой цепи занимаемой должности, которую носил ещё задолго до рождения Монзы. Он упорно ковылял с помощью трости и старшего из своих сыновей — тому самому было уже примерно под шестьдесят — у локтя. За ним следовали несколько колонн выдающихся граждан Сипани, солнце сверкало на драгоценных камнях и навощенной коже, ярких шёлках и парче.

— Канцлер Соториус, — громко объяснял Трясучке Коска. — Согласно традиции хозяин идёт пешком. Ещё жив, старая сволочь.

— С виду ему пора полежать, — пробормотала Монза. — Кто-то уже готовит ему гроб.

— Думаю, ещё рановато. Он может и полуослепший, но видит яснее большинства остальных. Давний хозяин срединных земель. Тем или иным путём он хранил Сипани нейтральным два десятка лет. Сквозь Кровавые Годы. Как раз с тех пор, как я расквасил ему нос в Островной битве!

Витари фыркнула. — Насколько я помню, это не помешало тебе взять его монету, когда у тебя с Сефелиной Осприйской всё скисло.

— Почему же должно было мешать? Платные солдаты не бывают особо разборчивыми в выборе нанимателей. В делах надо держать нос по ветру. Верность наёмника, всё равно что доспехи пловца. — Монза покосилась, гадая, не её ли он имел в виду, но Коска продолжал трепаться, как если бы это ни для кого ничего не значило.