Записки прохожего - Михаил Тапин
— Что там внутри, Макс?
— Чёрт его знает, хлам непонятный, ящики, шмотки, мебель ломаная.
Идем смотреть. Тут давно никого не было, везде пыль и паутина. В первом складе внимание привлек большой письменный стол о двух тумбах с ящиками. В торце сечение восемьдесят на восемьдесят, вполне пролезет в хран. Протираю столешницу, красота, набор из разной древесины, не новый, лак потерт, но хорош. В ящиках бумаги исписанные и просто запасы писчей. Много перьевых авторучек, стальных перьев разного фасона, плакатные есть. Штук пятьдесят пузырьков с чернилами и тушью разного цвета. Ножницы, клей. Все пересматривать не стал, похоже на стол писателя. Стол забрал со всем содержимым. Потом было два шкафа с мужской и женской одеждой, бельем и прочими мелочами. Кухонный стол, шкафчики и утварь. Это все без надобности. Похоже, что вот как была квартира или дом с обстановкой, так всю обстановку сюда и вывезли, исключая самих хозяев. И где хозяева? Погибли? Посажены с конфискацией или просто умерли? Дом… Похоже тут не с одного дома вещи, вон, в торце склада стоят двери вместе с коробками. Ничего не понимаю. Есть двери обычные, деревянные, а есть и явно офисные, стекло-алюминий, коробка из толстого алюминиевого профиля. И все бэушные, на косяках следы крепежа и раствора. Двери нам тоже сгодятся, беру три филенчатых полированных и две металл-стекло. А здесь в ящиках… книги. Картонные ящики, доверху забитые книгами. Книги тоже не новые, многие зачитанные, художественная и классическая литература на разных языках. Хопа, а тут по медицине, учебники и большой анатомический атлас. Разноцветный и на латыни. Здесь по прикидкам тысячи две книг, беру все. Да у меня в прошлой жизни, была дома библиотечка на полторы тысячи книг, средненько.
Во втором складе были товары явно новые, промышленные, но вот набор опять таки несуразный. Одна стена со стеллажами, наполовину заставлена коробками со строительной пеной, в литровых баллончиках. Попробовал один, нормальная ещё пена, всё работает. Забираю все пятьдесят коробок. Баллончики с краской автомобильной синтетической. Белая, чёрная, зеленая и синяя. Двадцать коробок, забираю. Потом мыло туалетное хвойное, засохшее, сорок коробок. Забрал. Торец заставлен большими коробками, унитазы в сборе, штук сорок. Я заржал и взял пять штук. Макс возмутился, нафига нам этот хлам. Спокуха, говорю, вручим как переходящий кубок, кому-нибудь. Макс проникся и тоже заржал. Трубы пластиковые сотка, сантехника. Взял десяток труб и смесителей пяток, красивые. Проволока оцинкованная четверка, пять бухт, беру. Шпагат нейлоновый в бобинах, шурупы под шуруповёрт разнокалиберные в пачках, все беру. Странный склад, конфискат? Так бывает в крупных организациях. Кто-то уволился или должность сократили. Бумаги не передали или просто некому ими заниматься. Про склады забыли, дела закрыли и вот результат.
Понедельник, тринадцатое. Определенно надо линять из этой Болгарии, что-то мне тут неуютно. Пошёл в город, поужинать и так, посмотреть. Поел, пошатался по городу, набрел на цветочный магазинчик. Цветочница была девушка средних лет, с внимательными глазами. Достал из-за спины спортивную сумку, спросил, пойдет ли цена по доллару за букет. Девушка оживилась, сделала пять букетов по пять красных роз, три по пять белых, один на семь желтых. Хризантем по семь штук, десяток букетов. Для ровного счета взял ещё букет в три гвоздики и сложил всё в сумку. Отдал двадцать долларов, вышел и магазин за моей спиной поменял табличку на «Закрыто». Дождь моросить перестал. Вечереет.
— Макс, что-то я отвык от этих мерзких пейзажей, все ещё хочется праздника. И тоска непонятная.
— Эта, пока у тебя могут быть перепады настроения, тебя здорово поджарило при магическом выбросе. Тебе все ещё нужен отдых, слишком впрягся в работу сразу.
— А до побережья Греции всего двести километров, а греческий мы уже в совершенстве знаем.
В ближайшем парке уходим под скрыт и взмываем по направлению юг.
Разогнались так, что проскочили побережье и почти весь остров Тасос. Опустились на его южном берегу. Вышел из скрыта, сел на край скалы над морем, свесил ноги. Вокруг никого. Достал гитару. Побренчал. Спел в пол голоса «Жадность — это плохо». Спрыгнул вниз на пляж и лег спать.
Утром, проснулся на пляже под скалой, рано, только серело. Пробежался туда-сюда. Размялся, упал-отжался. Пофехтовал сестрами, шпагой и дагой. Сел завтракать.
— Макс, почему спросонья все вокруг странного цвета, а вон та трава под обрывом ещё и светится?
— Ага, заметил, значит. Это проснулось магическое и аурное зрение. Аурное — это вокруг живых структур, животных, людей, растений, да хоть плесени. Магическое соответственно магические потоки, магемы, всё что магической энергией напитано. Тебе в принципе ни то ни другое не нужно. У тебя есть я и в любой момент ты с моей помощью увидишь как ауры, так и магию. Но теперь ты маг, хоть и слабый и зрение прилагается. Пользоваться просто. Вспомни, как в прошлой жизни ты смотрел на ауры. Полностью в цвете ты их видеть не мог, но серый ореол видел, при желании. И переключался ты мгновенно, вот так же и здесь.
— Ага, понятно, не хочу и не вижу. Хочу — вижу. Ясно. Но настроение всё равно ниже плинтуса. Доставай коньяк, Плиску. Он мягонький, у него вкус детства. На море, смотри, шторм начинается. Дождя ещё нет, но, похоже, будет. Купаться желания нет, да ни на что желания нет. Что тут у нас поблизости хорошего, что бы в Греции было. Карта, ага. Салоники ближе всех, сто пятьдесят километров, до дождя успеем, тут двадцать минут лёта. Отдохнуть как люди хочется. Полетели.
Глава 21
— Грех предаваться унынию, когда есть другие грехи!
Когда шли над Салониками, магический радар застрекотал, есть что-то, да и ладно потом найдем.
Приземляюсь прямо на Белую Башню. Под
