Записки прохожего - Михаил Тапин
Половина одежды стала совсем мала, но у меня ещё было много, на вырост. Джинсы, клетчатую рубаху, шляпу, туфли.
— Макс, поточнее наше местонахождение где?
— Доставай атлас, давно всё определено. Мы вот здесь, это турецкий остров, а не греческий. Немного пролететь и будет город Измир, если нас интересуют более-менее крупные города. А так тут куда ни плюнь, всё побережье в поселениях.
Утром десятого сентября, стартовал в сторону Измира.
За час прошли над морем, недалеко от берега радар подал сигнал. Пришлось плюхаться в море, сканировать дно. Под метровым слоем песка нашелся непонятный ком. Вокруг были непонятные окаменелости, видимо обломки древнего корабля. Макс просканировал щупом и нашёл две изъеденных золотых монеты. С этим комком долетели до берега и там стали на отдых. Макс запустил магему очистки и ком рассыпался кучкой непонятных серебряных дисков, кусочков и проволочек. Было три изумруда, размером с ноготь мизинца. То, что пищало оказалось бесформенным испорченным колечком из серебра. Магемы в нем были наполовину разрушены, вопила отвечающая за накопление энергии.
— Похоже это было колечко, наводящее морок на привлекательность. Или ложная личина, что-то такое. Сейчас уже не поймешь и художественной ценности оно не представляет. Советую все это в переплавку пустить, будет слиток серебра, всегда пригодится.
— Ну давай, мы можем выплавить шар из этого хлама?
— Да без вопросов, внутри поля мы можем все, это снаружи у нас не особо с температурами.
Кучка серебряного крошева воспарила, стала красной, желтой, сжалась в шар, он завис остывая.
— Красиво, а что теперь с магемами кольца?
— Да ничего от них не осталось, при разрушении структуры амулета, магемы развеиваются. Как исчезает текст, если сжечь бумагу на которой он написан.
— Сколько там получилось?
— Девятьсот граммов серебра с тремя процентами меди, два процента золота.
Город Измир мне совсем не понравился. Архитектура никакая, стиля «кубизм». Собственно, в остальных турецких городах на побережье было тоже самое. И решётки, везде, на каждом окне, а кое-где и на дверях. То ли чтобы внутрь никто не запрыгнул, то ли чтобы наружу не выпрыгнул. Всё построено на косогорах, пыльно, тротуары отсутствуют вообще. Но шумно, товары везде, перед лавками на улицах и в лавках и вообще везде. Прикупил несколько халатов, фесок с кисточками, по приколу. В общем пятница, суббота и воскресенье прошли в Турции. Сказать особо нечего, толчея, жульё сплошное. Прикупил в разных местах бастурмы, она же по-местному «пастирма» шестьсот килограммов. По семьдесят центов кило, в среднем. Фруктов всяких свежих, бананов там, яблок-помидор-апельсинов-груш и прочего, много. И наконец, уже в Стамбуле, в порту, наткнулся на большую партию иранской черной икры. Сто пятьдесят кило, упакованная в десятикилограммовые термосы из нержавейки. Слабого посола. Купил по сто долларов кило. Всего-то пятнадцать тысяч баков. И пятьдесят сверху, за термоса. Там, в порту, два турка орали так, что оглохнуть можно было. Сломался рефрижератор, а жара адова. А там икра и ещё какой-то ниффель. Один орал на другого, что если его шакалы не починят холодильник через час, то через час десять минут он забьёт ему в глотку весь деликатес. И пусть потом он как хочет оправдывается перед Всевышним, почему он сдох от харам (запрещенной пищи). Сами турки икру не едят, религия запрещает: харам. Ну я и подошёл, поторговались с полчаса, купил. Погрузили в местную таратайку похожую на «Газель», перевезли на окраину порта, там спрятал в хран. Потом, уже после обеда, пристал ко мне лавочник, перегрелся он что ли. У него в лавке, была исключительно женская одежда. Труселя, лифаны, чулки, колготки. Платья, халаты, купальники. Только что обуви не было и шляпок, платки были. Всё местный турецкий контрафакт, под европейские бренды. Размеры разные.
— Ты чего, говорю, старый, очумел? Похож я что-либо на бабу?
— Нет, ты купи хоть что-нибудь своей женщине, а то у меня сегодня никто ничего не купил, спать не буду, сердце болит.
— Макс, уважим саксаула, что это всё барахло может стоить в золоте?
— Два крюгера за всё, красная цена.
— Держи, говорю, дед, два золотых, забираю всё.
Тот монеты взял, рассмотрел и в рот засунул. Стоит, сосет с таким блаженством на моське, будто это лучший в мире леденец. Ну а Макс мигом все товары с полок и вешалок в хран переправил.
— Давай, говорю, не болей. Да смотри не проглоти, монеты большие, ещё застрянут в заднице, на врачей потом больше потратишь.
И ушёл под скрыт. На берегу поплавал, позагорал.
Икру отпробовать решил.
— Макс, давай напьёмся в хлам и икрой закусим, что мы как не русские? А потом будем совершать подвиги и тебе новые ощущения будут.
Пили болгарский коньяк и закусывали икрой ложками и хлебом чёрным. Когда уже конкретно шатало, решено было лететь в Болгарию, искать коньяк, а то его у нас мало. Стартовали в сумерках, даже не скажу, был скрыт установлен или нет. Летели весело, осваивая фигуры высшего пилотажа и пуская красные ракеты, иногда. Над неведомо каким болгарским городом моросил дождь и мы влетели в кирпичную трубу. Макс начал поздно тормозить, облететь почему-то не судьба была, почти остановились, но всё ж протаранили. И с камнепадом красного кирпича в туче пыли и копоти осыпались вниз. Потом продолжили падение, аж на сорок метров под землю ушли. И пройдя ещё метров сто в сторону наступил отрубон.
Предположительно утром, Макс почистил организм, ворча о каких-то варварах с их варварскими обычаями. И сказал, что нам надо идти в ту сторону. На вопрос как он определил ту сторону, если даже щупы до поверхности не достают, он сказал, что у него все ходы записаны. И он всё помнит. Пошли медленно поднимаясь в верхние горизонты. Когда до поверхности оставалось десять метров, глаз высунулся наружу. Оказалось мы под крупным железнодорожным узлом, на сортировочной. Матаня, она же кукушка, посвистывая гоняет вагоны по путям, формирует состав. Длинный товарняк, крытые универсальные вагоны. Половина пустых, а вот в некоторых очень даже есть товар. Один забит водкой в проволочных ящиках. А что болгарская водка тоже классная, мягкая и крепкая. Закинули в хран половину содержимого вагона. В другом вагоне был коньяк, в картонных коробках, по шесть бутылок-гранат. Тут его было не так много, всего в три слоя. Забрал всё, убрал с вагона пломбу и замки. Номера на вагоне тоже затёр, потерялся и потерялся,
