Уроки, Которые не Выучивают Никогда - Роберт Дж. Хейс
Я немного постояла на палубе, на носу, чтобы не мешать Коби, которая управляла флаером. Я называю флаеры маленькими, но на самом деле, они довольно большие, намного больше нашего маленького дома на Ро'шане. Флаеры рассчитаны на перевозку грузов и имеют большие корпуса. На самой палубе часто полно тех, кто следит за тем, чтобы все прошло гладко. Я хотела посмотреть на систему, которая вращала пропеллер, и выяснить, что заставляет его работать, но я не осмеливалась приблизиться или вмешаться, не тогда, когда мы были так высоко, что даже мгновение без силы могло привести нас к падению навстречу смерти. В конце концов шум пропеллера стал слишком сильным, и я спустилась в трюм, где нашла Хардта, Тамуру и Сильву, и, что еще более удивительно, Имико.
Воровка проскользнула на корабль, и никто этого не заметил. Она улыбнулась мне из темноты, и я поняла, как она довольна собой из-за моего потрясения. Я попыталась скрыть его и проигнорировать ее, отказавшись спрашивать, как она попала на борт и почему. На самом деле это была мелкая победа, но Имико часто демонстрировала мою мелочность. Мне говорили, что сестры часто бывают такими, и я начала считать ее младшей сестрой, которую никогда не хотела. Я подошла к Сильве и села рядом с ней, прислонившись спиной к стене. Я ощущала дрожь пропеллера. Это одновременно успокаивало и приводило в замешательство.
— Кто ты такая? На самом деле? — спросила я Сильву. Возможно, было не самое подходящее время для этого; на борту флаера невозможно уединиться, и, хотя многие пахты были на палубе, я видела, что некоторые из них находились внизу, в трюме, вместе с нами. Но шум флаера был невыносимым, и я надеялась, что наш разговор не выйдет далеко за пределы ушей друг друга. — Я слышала, что люди называли тебя Аспектом.
В нашем маленьком флаере не было ни кроватей, ни стульев, и мы с Сильвой сидели на полу, прислонившись друг к другу плечом к плечу. Это было удобно и волнующе одновременно.
— Людям следует быть более осмотрительными. — В ее голосе слышались колебания, но меня уже тошнило от колебаний и заблуждений. Я хотела знать правду.
Сссеракис рассмеялся над этим мстительным смехом, полным издевки. Это существо — Ранд. Ранд не знают, как говорить правду.
— Это не ответ, — сказала я, игнорируя ужас внутри меня.
— Разве недостаточно того, что я выгляжу как землянин? Я говорю как землянин. Я чувствую себя землянином.
— Нет, недостаточно. Как если бы бард сыграл первые две ноты песни, а потом встал и ушел. — Я услышала ее улыбку. Мне не нужно было поворачивать голову, чтобы увидеть ее, я и так точно знала, как она будет выглядеть. Я сделала глубокий вдох и приготовилась задать опасный вопрос. — Ты Ранд?
— Да. — При ее признании я почему-то почувствовала, как у меня екнуло сердце. — Нет. Немного. Может быть.
Когда ты задаешь кому-то прямой вопрос, тот самый вопрос, который задавала ему дюжины раз до этого, и ответы намеренно, невыносимо расплывчаты, это начинает немного утомлять. Я напряглась и слегка отодвинулась от нее, и она вздохнула. Я надеялась, обманывая себя, что Сильва уклоняется от ответа на мой вопрос, потому что рядом были другие. Потому что это было то, что она могла сказать мне, и только мне одной.
Или потому, что она не хочет, чтобы ты знала правду. Потому что это слишком ужасно. Потому что, если бы ты знала, с кем сидишь рядом, ты бы боялась ее даже больше, чем меня.
— Я родилась не так, как ты, Эска, — сказала Сильва. Я взглянула на нее и увидела, что она смотрит на меня, и быстро отвернулась, чтобы мой очевидный интерес не заставил ее остановиться. — Я была… создана. Моя мать взяла частичку себя, один из ее аспектов, и с его помощью создала меня. Она называет нас своими детьми, а мы называем ее матерью, но мы — часть ее. Отдельные, индивидуализированные, но все же части ее. Некоторые из нас — земляне. Некоторые из нас — пахты. Коби — это нечто иное, хотя ей, безусловно, нравится выглядеть как землянин бо́льшую часть времени. Я думаю, это из-за меня. Мы, в некотором роде, близнецы, созданные вместе. У каждого из нас было детство. Мы росли, нас воспитывали. У каждого из нас было время познать себя; кто мы такие. Кто я. Чего я хочу от жизни.
Сильва замолчала, и я услышала, как она тихо вздохнула. Я откинулась назад, снова прижавшись плечом к ее плечу, чтобы обеспечить ей как можно более комфортное положение. Даже тогда у меня возникло ощущение, что ей было гораздо труднее раскрыть свою истинную натуру, чем казалось на первый взгляд. У меня все еще оставались вопросы, дюжины вопросов, а может, и больше. Я не совсем поняла. Я не смогла увидеть цель, стоящую за этими Аспектами. Но ведь трудно увидеть правду за ложью, когда так много фактов скрыто. И она солгала мне, хотя и сказала правду.
— Ты Аспект чего? — Я ничего не могла с собой поделать. Мне нужно было узнать больше.
— Не знаю. Это часть моей цели — узнать, кто я такая. Когда я умру, все, чем я являюсь, снова станет частью моей матери. Поэтому, раскрывая, кто я такая, я помогаю ей лучше понять себя.
Я почувствовала, что стала ближе к истине и в то же время дальше от нее:
— Итак, Ранд удалила часть себя и превратила ее в тебя, но она понятия не имеет, какую часть себя она удалила?
Снова молчание. На этот раз я подождала. Требуется время, чтобы придумать правдоподобную ложь.
— Да.
— Она контролирует тебя?
— Нет. — Сильва издала прерывистый смешок. Я подумала, что она, возможно, плачет, но я не хотела этого видеть; я знала, что, если бы я это сделала, то не смогла бы продолжать ее расспрашивать. Ее слезы сломили бы меня. — Но она просит нас о многом, и никто из нас никогда ей не отказывал. Ну… Она наша мать, а мы —
