Весенний Король (СИ) - Ольга Ружникова
Сейчас же он для девочки тоже велик, но вот его переделывать не станут точно. Разве что добавят пурпурных шелковых подушек. И поставят обитую бархатом табуреточку для ног. Повыше.
Юлиана вполне согласна сесть на жесткий императорский стул сама, а Вики усадить на колени. Будет мягко и тепло. Но до официальной коронации как Регента это невозможно.
— Тетя Юли! — Виктория поспешно спрыгнула с высокого трона и кинулась к ней. — Тетя Юли, я устала! Можно мне уже пойти играть?
Подушек они так и не добавили. И кому за это не поздоровится? У взрослых императоров ядовитой Мидантии, может, и суровые, железные седалища, но Вики — еще ребенок. Маленькая девочка.
Легкие ножки императрицы добежали до будущей Регентши, тонкие теплые ручки обняли шею.
Юлиана легко подхватила ее на руки. Пока еще. Хорошо быть сильной. Когда ты одна — столько лет. С самой смерти родителей. Особенно мамы.
Одна — до брака и после. А порой — еще и во время.
Императрица Виктория довольно смеется:
— Выше, выше!
Так же маленькую Юли подхватил бы и кружил отец — доживи он до ее рождения. Или если бы посмел открыто признать дочь. Смотря, кем его считать. Кого считать ее отцом. На чьих руках и за чьей спиной Юлиана не чувствовала бы себя одинокой и замерзшей — с четырех лет. С возраста нынешней императрицы Виктории.
Черноглазой Вики повезло больше. Она запомнит родного отца. И точно не забудет — глядя на портреты. Кисти лучших художников.
Их в Мидантии куда больше, чем ювелиров.
— Тетя Юли, мою маму еще не нашли? — В живых огромных глазах — тревога и волнение.
Кто ей вообще посмел рассказать…
Софию ищут — носом роют землю. Или резвыми копытами. Потому что как раз Юлиане живая и здоровая София нужна как живительный воздух. Как раз сейчас. Куда больше, чем Софииной семейке.
И тот, кто дуреху схватил, это отлично знает.
Бегство Тервилля, исчезновение Софии, взрыв заброшенного особняка Зордесов — со всеми, кто там был. Тел нет. Во всяком случае, свежих. Старые кости — не в счет.
И только это еще оставляет надежду. Слабую. Раз уж даже старые кости взрыв полностью не уничтожил…
Юлиана выдавила успокаивающую улыбку:
— Скоро найдут, милая. Не волнуйся.
Живой или мертвой. И вот ее ты забудешь. Матерей в детстве лишаются многие, но у Вики будет весьма зубастая мачеха. Многим повезло гораздо меньше.
И уж никаких лишних портретов в императорском дворце не будет точно.
Это Юлиане следовало стать матерью Виктории. И растить с рождения. Если бы Евгений когда-то не наделал феерических глупостей.
— Служанки говорят… — Вики резко осеклась. Откровенничавшие с ребенком, болтливые дуры явно испугались и попросили молчать. Просто девочка не сразу вспомнила.
Могли бы учесть ее возраст. Из жалости не к осиротевшему ребенку, так к себе.
— Что именно? — Юлиана уселась в алое бархатное кресло, усаживая Вики на колени. Теперь удобно им обеим. Не на холодном троне ведь. — Скажи, вдруг это важно — для поиска твоей мамы? Обещаю, что не накажу их.
В этот раз. Но они ведь дадут повод снова, правда? Отчим, он же дядя Борис всегда и для всего поводы находил. Когда речь о слугах.
Или о строптивых женах.
И кто-то же должен ответить за маленькую Вики на жестком и холодном престоле? Без удобных подушек.
И под чужое, глупое злословие. И едкий яд — в маленькие, беззащитные ушки.
— Они говорят… — девочка запнулась, покраснела, — что ты…
— Что я сделала что-нибудь плохое твоей родной маме, правильно? — мягко договорила Юлиана. — Потому что я — твоя мачеха.
— Ты — тетя Юли, — упрямо глянула Вики.
Это лучше мачехи, да.
— Послушай, — Юлиана осторожно поставила девочку на пол и присела рядом. Заглянула прямо в черные внимательные глазки. — Я тебе уже говорила вчера, помнишь? Как в сказке: две роли сразу. Да, я — тетя Юли. И я же — твоя мачеха. Вторая бездетная жена твоего папы. В том, чтобы быть мачехой, нет ничего плохого. Мачехи, отчимы, тети, дяди, а у некоторых еще и родители бывают как хорошими, так и плохими. Они могут любить или не любить детей. Всё зависит от самого человека.
А иногда еще и от ребенка. Романа любить было трудно.
— А ты меня любишь?
— А ты как думаешь? Сердце не врет. Ему можно верить.
Вики помедлила и кивнула. Теперь она смотрит в глаза прямо и открыто. Как раньше. И вот что делать с таким доверчивым взглядом?
— Любишь. Я знаю. Всегда знала. Еще когда вы дружили с моей мамой. А ты любишь моего папу?
— Да, — искренне ответила Юлиана. — Всегда любила. С самого детства. Как себя помню. Даже когда была, как ты сейчас. С такими же косичками, только рыжими.
Растрепавшие локоны Вики упрямо метнулись:
— А почему тогда ты сразу не вышла за него замуж?
— Потому что твой папа сначала влюбился не в меня. — Да и потом — не то чтобы сильно. — Так тоже бывает. В сказках в принца или в принцессу тоже влюбляются многие, но никто не в силах ответить взаимностью всем. Это ведь невозможно.
— А моя мама? — осторожно тронула тонкий, хрупкий лед смелая девочка. — Она его…
Опять служанки? Кажется, их пора сменить всех.
Ничего жестокого — и не только потому, что Евгений бы такое не одобрил. Юлиана и сама — не кровожадный зверь. Не садист Роман, не самодур Борис и не Иоанн Паук.
Просто пора отправить болтливых дур содержать в порядке загородные дворцовые резиденции. Там тоже нужны рабочие руки.
Заодно некогда станет трепать длинными языками. Да и не с кем.
— А твоя мама его, увы, не полюбила.
— Потому что так тоже бывает? — опустила носик Вики.
— Всё правильно. Ты у меня — умница. И красавица. Вся в меня.
— Но она всё равно за него вышла? Хоть и не любила?
— Мачеха из сказки тоже вышла за отца принцессы. Это не значит, что она его любила. Как и все остальные плохие мачехи из сказок.
Надо будет раскопать в этом замшелом, гнилом старье хоть одну приличную мачеху. Хватит уже глупым, завистливым служанкам морочить доверчивому ребенку голову.
А то новые могут оказаться ничем не лучше старых. И нельзя же убрать от Вики еще и всех прежних нянек. Некоторых из них она слишком любит. И даже они ее — возможно.
И вряд ли хоть одной нравится Юлиана. Полезного дара привлекать любовь, симпатию и сочувствие
