Сто причин моей (не) любви (СИ) - Елена Александровна Романова
Но вдруг остановился, стискивая зубы. Снова взглянул в лицо Митчелл.
— Ты смеешься? — спросил он. — Ты сейчас договоришься, нахрен. Ты спала со мной в благодарность, что ли? Ты, мать твою, серьезно?
Она растерянно поджала губы.
— Черт… проклятье… — выдавая ругательства, Нейл резко поднялся.
Эви стыдливо натянула на себя простынь.
— Конечно, Митчелл, — раздраженно бросил дракон. — Прикройся. Святая недотрога, мать твою! Какое благородство. Трахаться по зову долга. Потрясающе, — он натянул брюки, тихо рыча: — Для чего я тебе нужен, Митчелл? Ах, сука… черт… я должен проблемы твои решить, верно? С этим артефактом и твоей семейкой. Вот почему.
— Нет! — сердито закричала она. — Ничего мне от тебя не нужно!
— Ничего? — он схватил рубашку, но не отдел, а решительно шагнул к кровати, сжимая ее в руке. — Ах, да — хочешь свободы. Правда, Митчелл?
— Все из-за этой истинности… — теряясь, проговорила она. — Я…
— Плевать на эту печать, — прорычал Нейл. — Чего ты хочешь? Не надо со мной, как с идиотом говорить, Эви. Я не ручной дракон. Мне нахрен все это надоело. Хочешь свободы? Отлично — я дам тебе ее. Еще что-то, Митчелл?
— Нет! — закричала она. — Этого достаточно!
Нейл стиснул зубы, молча отдел рубашку и вышел из комнаты.
Глава 27
Дурак.
Просто гребанный самонадеянный кретин!
Эвелина Митчелл никогда не сможет полюбить негодяя. Даже, если он дракон. Богатый, самоуверенный и властный. Ее влечет к Нейлу физически, да и только. Никакой любви, никаких чувств — ей безразлично. А он голову теряет, он одержим. Она-она-она! В каждой мысли.
Едва он успевает войти в гостиную, в него влетает малышка-Эмилин, обхватывает за талию и прижимается щекой к груди. И Нейл морщиться и в первую секунду хочет ее от себя отлепить — он только что спал с другой женщиной. И еще не совсем…
Эмилин прижимается плотнее. Такая родная и понятная — он ее три года знает, она его всегда любила. Причем горячо и самозабвенно. И она ему не откажет… если он захочет, пойдет за ним, куда угодно. Даже в постель. Прямо сейчас. Разве эта не та самая женщина, которая ему нужна? Дочь белого дракона, императора. Красивая и соблазнительная.
— Что случилось, Эми? — спросил он напряженно, ощущая ее дыхание и то, как тесно она прижимается к нему грудью.
— Почему вас не было так долго? Я волновалась, Нейл. Я так сильно переживала, что сегодня утром сбежала от Коди.
Она умеет говорить то, что он хочет услышать. В отличие от чертовой Митчелл.
— Волновалась, Эми? — дразнит он.
— Очень, я ведь люблю вас, Нейл!
Почему Эвелина не может сказать ему ничего подобного?
— Малышка, у меня было много работы, — не краснея, солгал он. — Но я помню про свое обещание — за Лесли ты не выйдешь. Не волнуйся об этом.
— Но помолвка уже завтра! — проговорила она, не разжимая объятий: — Во всех газетах писали.
Да?
Гм.
— Старый хрен забыл пригласить любимого племянника? — хмыкнул Нейл.
— Они вас ненавидят! Лорд Лесли сказал, что нужно вывести вас из игры любыми способами…
— Ты опять подслушивала, Эми?
— Если с вами что-то случится, я не смогу жить.
Ему это никто не говорил — приятно.
Он слегка отстранился и приподнял лицо девушки, заглядывая в ее глаза. Эмилин Хэмилтон будет отличной женой: послушной, податливой, милой.
Их бедра соприкасались, ее руки все еще обнимали его талию — Нейл медленно тронул пальцем ее нижнюю губу. Поцеловать? Впервые, по-взрослому.
Эмилин прикрыла ресницы, сдаваясь и позволяя Нейлу все, что угодно. Захотел бы — унес бы в комнату и оставил Лесли с носом. Олсен склонился к ее губам и вдруг понял — не хочет. Как женщину — нет. Совсем.
И надо было отпустить. Объяснить Эми, что он не просто связан меткой, он крепко влюблен в другую. Но в этот момент дверь в гостиную открывается и раздаются неуверенные шаги. Даже спиной Нейл ощутил опаляющий взгляд Митчелл. Он почувствовал ее кожей, нутром, всем своим существом — ее, злую, взбешенную, ревнивую.
Медленно отстранив от себя Эмилин, обернулся.
Эви стоит на пороге. Сжимает кулаки, стискивает зубы и глядит сердито. И она — что б ее! — великолепна. Этот ее рот… о, как он хочет его!
— В чем дело, Митчелл? — Нейл нарочито спокоен.
Вскидывает бровь, усмехается. Снова эта усмешка, способная напугать самого дьявола. И снова от него веет холодом и жестокостью. Но он забывает об Эмилин, когда рядом Митчелл, когда кровь со всей силы долбит в голову. Его снова терзает голод — нестерпимый, потому что Нейл уже знает, как приятно заниматься с Эви любовью.
— Прощу прощения, — цедит Митчелл.
А что же ты хотела, маленькая гордячка? Нейл не из тех, кто демонстративно страдает от неразделенной любви. Отвергаешь? — он найдет другую.
— Нейл, — вдруг тянет Эмилин, и Олсен бросает на нее рассеянный взгляд.
— О чем мы говорили? — хмурится он, потирая виски.
Все как-то разом вылетело из головы.
— Она живет здесь, с вами? — вдруг спрашивает Эмилин, вглядываясь в его лицо.
— Временно, — поспешно отвечает Митчелл. — Вам не о чем беспокоиться.
А затем она разворачивается и уходит, а Нейл стискивает зубы, ощущая, что проваливается в холодную бездну.
— Где будет помолвка? — задает он вопрос, и сам себя не слышит.
— В загородном родовом имении Лесли.
— Я буду там, Эми. Когда дам знак, уедешь. Сделаешь все так, как я скажу, — и открывает дверь, чтобы выпроводить ее: — А теперь возвращайся домой, пока никто не заметил твое отсутствие.
Нейл проводил Эмилин до самой кареты, постоял на крыльце, пока экипаж не скрылся из виду, а затем развернулся и направился обратно в дом. Злой, как черт. Почти безумный.
Он нашел Эвелину на кухне вместе с Греймом. Весь дом еще спал, как и ее родители с сестрами, и Грейм варил для единственной проснувшейся гостьи крепкий кофе. Но Нейл вряд ли думал об этом, когда бросил камердинеру:
— Оставь нас.
— Пожалуйста, господин Грейм, не уходите, — занудно протянула Эви и сверкнула глазами: — Господин Олсен, нам не о чем разговаривать.
— Правда?
— Да.
— Уверена?
— Совершенно точно.
Нейл усмехнулся.
— Хорошо, Митчелл. Раз уж ты решила держаться от меня подальше, договоримся сразу. Если забеременеешь, дай знать. Я не то, чтобы этого жду, просто этой ночью несколько увлекся и не подумал о последствиях.
Грейм сухо откашлялся, а Эвелина застыла. Кажется, не дышит. Лишь щеки наливаются жгучим румянцем.
Ноги
