Сто причин моей (не) любви (СИ) - Елена Александровна Романова
— Или умереть.
— Нейл никогда не позволит тронуть свою истинную. На его стороне сам император. Вам нечего бояться, пока Нейл оберегает вас. Поэтому, — и он приподнял вверх указательный палец, — хватит дурить.
Но мои проблемы, это не проблемы Нейла.
Неужели я отплачу ему тем, что навсегда привяжу к себе, хотя он влюблен в Эмилин? Что может быть сильнее любви? Будет ли он до конца жизни любить ее, несмотря на то, что печать истинности влечет нас друг к другу? И смогу ли я мириться с этим?
Прикрываю веки, ощущая бессильную злость.
Я просто эгоистка.
Хочу, чтобы он был моим. Любил только меня. Печать истинности отравила и мои желания, сделала их порочными. Я хочу засыпать и просыпаться в постели чудовищного красного дракона, хочу любить его, касаться… целовать. Хочу его такого — самого отъявленного злодея, просто потому что он — это он. Безупречный для меня. Желанный.
До самой полуночи я раздумываю над словами Тени и делаю вид, что вымучиваю последние страницы книги. Камин приятно греет, и я засыпаю.
Купаюсь в приятных ароматах парфюма. Это настолько обволакивает, что я сглатываю, тянусь, утыкаясь губами в чью-то шею. Чувствую, как мужские руки подхватывают и прижимают к груди.
— Нейл… — шепчу.
— Пойдем спать, Эви.
Его голос заставляет меня проснуться, но я преступно делаю вид, что все еще сплю. Метка приятно греет, невозможно сопротивляться томному, густому и сильному влечению.
Нельзя ночевать в его комнате. Нельзя спать в его постели. С ним.
Почему так сложно сопротивляться?
Целую его в шею, выдавая себя с головой.
Он вернулся так поздно. Он устал… но, как же потрясающе он пахнет. Сильные руки, размеренный стук сердца, твердый торс — он невероятный. Сотканный из огня, порока, противоречий — самый лучший.
Надо сопротивляться! — Возьми меня в свою постель, Нейл!
Нужно закричать! — Или стонать от наслаждения в его руках!
— Открой дверь, Тень, — спокойно просит Олсен.
Он заносит меня в темноту комнаты, укладывает в постель, разворачивается и уходит, а я привстаю на локте и с недоумением смотрю ему вслед. Нейл?
— Хватит шуметь, Эви, — доноситься до меня сонный голос сестры.
Она поворачивается к стене, натягивая на плечико одеяло. Я изумленно оглядываюсь — я в комнате сестер, в своей постели. Одна.
Падаю на спину и смотрю в потолок. Нейл прав — мы все решили. Нужно немного подождать, и он найдет способ избавится от печати. Мы, наконец, будем свободны друг от друга.
Но почему я кусаю губы? Почему так больно в груди? Почему из глаз текут слезы?
Больно без него.
С ним — невозможно.
Ворочаюсь и не могу уснуть. А за окном тишь — тревожная и звенящая, точно перед бурей. Лишь ветер зловеще бьет в окно веточкой яблони.
Стискиваю в пальцах одеяло — только бы не поддаться искушению. Не падай еще ниже, Эвелина, признаваясь в любви красному дракону. В его сердце нет чувств, а в твоем… Печать истинности заставляет меня сомневаться в том, что я, на самом деле, чувствую к Нейлу.
Ловлю себя на том, что порываюсь подняться. Такая сильная магия тянет меня к дракону, что я не в силах сопротивляться. Спускаю ноги на холодный пол…
… в этот момент со звоном разбивается стекло в окне, летит осколками. Я пригибаюсь. Сестры просыпаются и вопят во всю голосину. С улицы раздаются звуки выстрелов, мужские крики, стоны, а по лестнице дома — топот. Дверь распахивается.
— На пол! Вниз! — рявкает Нейл так, что сестры мигом оказываются под кроватями.
А я оглушена болью, и Нейл хватает меня в охапку, сползает на пол, облокачиваясь спиной о изголовье кровати, зажимает ладонью рваную рану у меня на плече и шипит: «Убью его нахрен».
— Испугалась? — спрашивает обеспокоенно: — Царапина, Эви. Пустяк. Не смотри.
Держит мою руку крепко и кровь сочиться сквозь его пальцы.
— Сейчас мои ребята им кишки размотают, — произносит он, пытаясь подбодрить меня. — Каждого, кто в этом замешан, найду, Эви. Не плачь, малыш, — и сцеловывает мои слезы.
А с ним мне не страшно. И плачу я не от боли.
Через минуту в комнату врывается Мэтт с глухим: «Положили, босс!»
— Пусти по следу кого-нибудь, — Нейл убирает растрепавшиеся пряди с моего лица, прижимает к себе крепче. — И пусть Грейм принесет бинты и виски. И отправь кого-нибудь за доктором Брензом.
— Да, босс.
— Как ее родители?
— В порядке.
В подтверждение тому, мои родители влетают в комнату, но Нейл не выпускает меня из рук и даже не шевелиться.
— Я позабочусь о вашей дочери, — говорит он. — Небольшая царапина. Сейчас приедет доктор и все вылечит.
Мама едва держится на ногах, видя кровь. Отец сжимает зубы, глядя на Нейла, и я вмешиваюсь:
— Все хорошо, — говорю, а голос у самой дрожит. — Даже не больно.
А выглядит все так, будто я умираю по меньшей мере — Нейл на полу, держит меня на коленях, прижимая к себе.
— Уведите девочек. Грейм! — бросает, когда камердинер появляется в комнате с бинтами и бутылкой виски. — Приготовь для Митчеллов что-нибудь успокаивающего… чай там с травами… что-нибудь… и устрой ночлег в гостиной. Мэтт, усиль охрану. Стреляйте к черту во всех, кто приблизиться к дому больше, чем на десять шагов! — а затем он шипит: — Где гребаный наемник? За что я плачу ему такие деньги?
— Нейл… — зову я.
— Сейчас, малышка. Я все сделаю. Больно?
— Нейл, — утыкаюсь лицом в его плечо, — нет, все хорошо.
— Размотаю всех, — рычит он. — Порву нахрен.
— Нейл? — Тень возникает рядом с кроватью и изумленно оглядывает спальню.
— Имена, — отрывисто бросает дракон, — всех, кто причастен и кто выжил. К утру, Тень.
— Сделаю, — говорит наемник и растворяется.
А Нейл отвинчивает крышечку бутылки, кладет бинты на мои колени.
— Пощиплет немного, — говорит, как ребенку. — Потом придет док и все сделает, как надо.
И без всякого предупреждения разжимает руку, поливает рану виски. Боль такая, что я вскрикиваю, а затем лишь дышу раскрытым ртом, покрываясь горячим потом. Нейл туго бинтует руку. Лицо у него сосредоточенное и серьезное. А затем он смотрит
