Смотрительницы маяка. Рождественская вьюга - Анна (Нюша) Порохня
Первым в грот пролез Дадли, а следом за ним отправился сэр Брумс. Через минуту раздался его голос:
- Вы можете присоединиться к нам!
Грэйс помог подняться по камням, а с той стороны нам помог Дадли. Минута и мы уже внутри.
Мне почему-то казалось, что в таких местах обязательно должно пахнуть рыбой, водорослями и всем тем, что обычно исторгает море из своих глубин. Но воздух в гроте был чистым. Лишь легкий аромат йода дразнил обоняние своим тревожным звучанием.
От фонарей, которые мы захватили с собой, света было мало. Но все же его хватало, чтобы рассмотреть все, что нас окружало. Стены и потолок серебрились от инея, придавая этому месту сказочной таинственности. Камни с причудливыми очертаниями казались живыми под дрожащими огоньками. Но больше всего меня поразили ледяные кристаллы, похожие на диковинные цветы.
- А я оказался прав! – раздался довольный голос сэра Брумса. – Посмотрите, леди, это ведь настоящий «Стальной крюк»! Дорогой и довольно редкий в наших краях ром! Правда, его здесь совсем мало!
Мы подошли к находчивому учёному и увидели несколько полусгнивших ящиков с парой уцелевших бутылок. Вокруг все было усеяно стеклом. Еще под нашими ногами валялись остатки упаковки от табака.
- Увы, это все, чем богат наш грот! – ученый потряс бутылками. – Но и это славная добыча!
- Нужно возвращаться, леди, - сказал Грэйс. – Поднимается ветер. Под такими порывами трудно подниматься наверх.
Они пошли к дыре. Но мой взгляд вдруг наткнулся на кое-что очень необычное. Это была надпись, высеченная на камне. Свет моего фонаря совершенно случайно упал на нее… Если бы я не подняла его чуть выше, надпись осталась бы незамеченной в глубокой и темной каменной складке.
- «Лицо бездны перед тобой»… - прочла я и быстро пошла следом за остальными. Грот оказался не так прост, но раскрывать его тайну я не торопилась. Сначала все расскажу Варежкиной.
Глава 42
Глава 42
- Что? Там была надпись?! – моментально возбудилась Лидуня, услышав о моей находке. – Почему ты сразу мне не сказала?!
- Да, потому что хотела это сделать наедине! – я удивленно взглянула на нее. – Ты ведь совсем недавно переживала, что кто-то найдет твой клад!
- Ах, ну да… - она нахмурилась. – Что там было написано?
- «Лицо бездны перед тобой», - ответила я, пытаясь вспомнить, где мне попадалось нечто похожее. – Что-то очень знакомое во всем этом…
- Естественно! Надпись на колодце и надпись на могиле Илоны! – Варежкина порылась в ящике стола и сунула мне какую-то бумажку. – Вот. Я все записала.
Я развернула ее и прочла: «Кто осмелился прикоснуться к тьме, ушли в нее навсегда. Оставь бездну в покое, иначе она повернется к тебе лицом.».
«Проходя мимо, остановись. Подумай обо мне. Когда-то я была такой же. Но, испытав на себе человеческое безразличие, умерла в расцвете сил. Как я сейчас, так и ты будешь. Готовься к встрече с бездной и следуй за мной.».
- Во-от! Первую надпись обнаружил на колодце Грэйс, а вторая – это эпитафия на могиле леди Илоны. Везде упоминается о какой-то бездне, – Лида задумалась. – «Лицо бездны перед тобой»… Может, именно в гроте находится эта самая бездна!
- Но надпись на колодце звучит как предупреждение, - я потрясла бумажкой перед ее носом. – Тебе так не кажется?
- А может, это специально?! Чтобы остудить горячие головы с любопытными носами! – парировала Лида.
- Тогда лучше было бы вообще не оставлять никаких надписей! – не сдавалась я. – Тем более в гроте нет ничего, что привлекало бы внимание. Он пуст!
- Нет, нам нужно спуститься туда еще раз, - взгляд Варежкиной стал упрямым. – Просто проверим там все вдвоем. Завтра утром. Нас еще ждет тайник в комнате смотрителя. Не забыла?
Весь оставшийся день мы провели за тем, что выбирали мебель, шторы и ковры в свою будущую спальню. Варежкина даже извлекла из сундука пыльный балдахин с побитым молью верхом.
- Зачем это? – я не особо любила все эти пылесборники, но она была непреклонна.
- Во-первых, это красиво, во-вторых, балдахин спасает от сквозняков, а в-третьих – его можно закрыть, когда солнце бьет прямо в глаза. Нужно попросить Марису, чтобы она привела его в порядок.
- Слушай, нам нужно как-то свести Кевина с Александром, - я сложила шторы и взялась за скатерть. – Первый раз оказался неудачным, но Белладонна сказала, что мальчишки все равно подружатся. Может, пригласить его на уроки сэра Брумса?
- Отличная идея! – поддержала меня Лида. – Кевину тоже нужно учиться. Мы обязаны дать ему образование. А теперь я должна подумать, какая картина займет место в нашей новой спальне.
Она с задумчивым видом подошла к картинам, стоявшим у стены. Их Варежкина прихватила из «Зеленого плюща» несмотря на мои протесты. На одной из них была изображена странная птица, держащая в клюве лавровую ветвь. То, что это точно не голубь, я могла бы поклясться на Библии, но художник, видимо, считал иначе. Как и Лидуня. Да и вообще, увидеть в чудовище с горящими адским пламенем глазами птицу мог только человек с неуемным воображением.
- Ты не понимаешь! В картине есть скрытый смысл! – внушала мне Варежкина, пакуя сие произведение искусства. – Но ты, Фунтикова, слишком приземленная, чтобы его понять!
- А здесь какой скрытый смысл? – я кивнула на обнаженного Гермеса, парящего над стайкой девушек. Они протягивали к нему руки со скорбным выражением лица. Возможно, девушки скорбели, что он пролетает мимо: ведь художник наградил Гермеса очень серьезными достоинствами, которые трудно было не заметить.
Эту картину Варежкина сняла со стены в спальне мачехи.
- Просто красивая картина! – огрызнулась Лида. – Что может быть прекраснее физически развитого человеческого тела? Тебе, как врачу, это должно быть понятно, как никому другому!
- Мне непонятно, почему в одном месте это тело чересчур развито! Это не будет висеть в нашем доме! – предупредила я ее. – Ясно тебе?
- Посмотрим, - процедила она. По ее взгляду я поняла, что мне объявили войну.
Дождавшись полуночи, мы в компании Тьмы и Вельвет направились в комнату смотрителя. Закрыв замок изнутри, Варежкина взвесила в руке небольшой топорик, которым Мариса откалывала щепу для растопки очага. Ее лицо выражало решимость.
Она просунула лезвие между стеной и дверцей
