Ольга Калитина - Цветок у трона

— Но… что станет с еще нарожденной жизнью, внутри этого яйца?

— Ну что ты за упрямая девчонка?! Сейчас внутри этого яйца только воспоминания его матери. Когда дракон откладывает яйцо, он делиться во сне своими воспоминаниями, накопленными за все прошлые жизни, чтобы будущее потомство не пришло в этом мир слепым и ничего не знающим, а благодаря этому на свет появляется уже вполне взрослый дракон. Но пока не передадутся все воспоминания, оболочка не оформиться, следовательно, и жизни никакой там еще нет. Всего лишь драконьи сны.

Я застыла в неуверенности. Нет жизни? Но это же неправильно. Я собираюсь

отнять жизнь, это самое настоящее убийство! Все во мне протестовало против этого. Я решительно сделала шаг назад. Нет, так нельзя! Но ведь это же не последний дракон, вокруг сотни других, высиживающих яйца, и от потери одного из них большой трагедии не станет. Ведь случаются же всякие несчастные случаи, некоторые могут умереть, не достигнув зрелости. Но ведь я же не Богиня, чтобы решать, кому жить, а кому умереть! Хотя Богини решили за меня мою судьбу, да и не только они. Меня хотят сделать всего лишь пешкой, не дав право на выбор. Тогда чем я хуже их? Я всего лишь хочу выжить. А в природе выживает сильнейший. Разве волк думает о чувствах своей жертвы? Он всего лишь добывает себе пропитание. Это естественный отбор. Кошка не мучается угрызениями совести, когда забирается в гнездо к птице.

Приняв решение, я протянула ладонь к гладкой поверхности матового яйца. Даже еще не коснувшись его, я почувствовала тепло. Тепло уже зародившейся жизни. Чтобы не передумать, я резко вытянула руку и прижалась ладонью к яйцу. Оно вдруг засветилось изнутри. Я отчетливо увидела очертания детеныша. Он свернулся в маленький тугой комок, плотно прижав крохотные крылышки к позвоночнику. В ужасе я хотела отдернуть руку, но она меня не слушалась. Коготь на моем мизинце налился серебром и вспыхивал яркими искрами. Мое сознание билось в агонии, а потом я резко перестала чувствовать свое тело.

Больше всего на этом свете я любила небо. Сидя на высокой скале, я смотрела на своих братьев и сестер, парящих в свободном полете. Я ревниво расправила свои собственные крылья. Солнце окрасило их закатными красками. Удовлетворенно выпустив тонкую струйку огня, я скользнула вниз со скалы. Ветер радостно запел, приветствуя меня. Устремившись к лазурной глади океана, я прижала крылья к бокам и стрелой ушла под воду. Поймав холодное течение, я быстро заработала хвостом, чтобы догнать стаю касаток. Не тронув детенышей, я запустила когти в старого самца, и мощным рывком лап устремилась вверх. Ноша была тяжела для меня, я еще не набрала достаточно веса после зимы, да и возраст мой был слишком мал для более крупных размеров. Но я упрямо работала крыльями, пока не уронила свою добычу на твердую землю, чтобы, наконец, полакомиться свежим мясом…

Догнать. Догнать, даже если мне придется лететь за ней всю ночь. Эта игра уже начала надоедать мне, и я перестал поддаваться. Громадные стальные крылья заработали быстрее, и вот я уже чуял возбуждающий запах молодой драконицы. Я нагнал ее за пару часов. Издав торжествующий рык, я выпустил струю огня, от которой, казалось, вспыхнуло небо. Появилось детское желание схватить ее за хвост и сильно дернуть, но я сдержался. Я выбрал ее, самую сильную и быструю самку стаи, я, в конце концов, дрался за нее и победил, но эта нахалка решила подразнить меня! Она еще слишком молода, чтобы понять, как опасно дразнить вожака стаи. Я настиг ее внезапно. Она даже не успела рыкнуть на меня, как я накрыл ее тело своим. Наши длинные хвосты сплелись, а ее крылья покорно опустились, признавая мое право. Торжествующе заревев, я легонько укусил ее за изящную длинную шею. Как мне нравился этот багряный, насыщенный цвет ее шкуры. Еще пара секунд, и мы слились в одно целое.

Здесь стало слишком тесно для меня. Хотелось вытянуть свой хвостик и сладко потянуться. Я знал, что мои крылышки еще слишком тонкие, чтобы летать — даже самые легкий ветерок порвет их в клочья. Но я уже был почти готов! Как же я ждал, когда выберусь из этой тесной скорлупы. Мама спала рядом, я чувствовал ее любовь через сны, которые она мне посылала. Мне нравился ее теплый, ласковый голос:

"Скоро, мой малыш, ты будешь совсем взрослым, и этот мир встретит тебя. Маленький мой, тебе не стоит бояться его, я буду всегда защищать тебя, а мир, в котором мы живет, действительно прекрасен. Посмотри на него моими глазами. Видишь эти горы, горящие на солнце ярче драгоценных камней? Видишь эту лазурь океана, такого же глубокого, как и моя любовь к тебе? Видишь эти леса и поля, пестрыми лентами, бегущие к горизонту? А видишь ли ты это небо, самое прекрасное, что есть во всех мирах вселенной? Оно выше, чем эти горы, глубже, чем этот океан и длиннее, чем эти поля и леса. Мы его дети. Свободнее нас нет под этим небом. Совсем скоро ты станешь его частью"

Как же мне хотелось скорее расправить свои пока еще такие крошечные крылья. Как же мне хотелось жить под этим небом, летать над этими горами, нырять в эту лазурь, охотиться в этих лесах. Каждая клеточка моего хрупкого маленького тела трепетала от этого желания. Совсем скоро моя мама прижмет меня к своему теплому животу. Как же мне хотелось открыть глаза и самому все увидеть. Эта противная скорлупа! Ну, ничего, еще чуть-чуть и я разобью ее своим хвостиком.

Что происходит? Почему вдруг стало так светло? Неужели время пришло? Ну, наконец-то! Я сейчас увижу свою маму! Но я еще слишком маленький, все во мне слишком хрупкое… Нет, мама меня защитит! Больно! Почему мне так больно?! Все тело будто рвется на части, из меня словно насильно вытягивают душу! Не хочу, не хочу, помогите! За что? Почему мне причиняют такую боль? Не надо, пожалуйста, я же ничего не сделал! Мама, ты обещала защитить меня, где же ты? За что, мамочка? Я чувствую, что жизнь уходит, уходят эти горы, этот океан, это небо… Я никогда не увижу этого неба… Прощай, мама…

Меня словно ударили в живот, дыхания не хватало. Я в ужасе смотрела на яйцо. По всей поверхности пошли маленькие трещины. Скрюченное тельце под скорлупой дергалось в ужасных конвульсиях. Тонкие, прозрачные крылышки подрагивали от ужасной боли. А потом яйцо распалось и из него вылетело что-то безумно яркое. Оно приблизилось к моей руки и растворилось на ладони. На безымянном пальце начал появляться длинный острый коготь. Он налился расплавленным серебром, так же как и тот, что был на мизинце. Во всем моем теле бурлила энергия, сила. Я чувствовала, что способна на многое.

Но взгляд притягивало не это. Я не могла закрыть глаза, чтобы не видеть, больше всего на свете я хотела ослепнуть. Среди осколков скорлупы одиноко лежало маленькое еще не до конца сформировавшееся тельце дракона. Тонкие лапки были изогнуты под немыслимым углом, прозрачные крылышки раскрылись в отчаянно попытке защититься. Короткий хвостик еще подрагивал, но жизнь уходила их этого тела. В последний раз дернувшись, оно застыло без движения.