Виктор Ночкин - Эромахия. Демоны Игмора

Его величество, прихватив Мервэ и других вельмож позначительнее, удалился совещаться.

Вскоре по городу разъехались глашатаи — объявить королевскую «милость»: мергенцам, которым посчастливилось пережить ночь, гарантирована личная безопасность. Солдатам было велено собраться под знамена. Вскоре к глашатаям присоединились отряды конных и пеших латников, эти не ограничивались словами — нескольких мародеров тут же на месте забили до смерти сапогами и древками алебард. Остальным, сразу притихшим, было сказано: они в городе на три дня, и город принадлежит им, но сейчас всем приказано немедля собраться под знамена своих капитанов. Затем по Мергену поехали повозки, на которые горожане складывали трупы — и погибших земляков, и павших с обеих сторон воинов. Обнаружился граф Оспер — неподалеку от южных ворот в наряде простого лучника, с рассеченной головой. Должно быть, бунтовщик собирался удрать, но не смог пробиться из города, погиб в схватке. Нашли и Риллона — бедняга капитан лежал в подвале небогатого дома, разрубленный — вместе с доспехами — от плеча до пояса. Оставалось загадкой, зачем нелегкая понесла бравого вояку в подвал убогого строения, где не предвиделось приличной добычи. Но загадки мертвецов не занимали уцелевших.

В это время Отфрид, окруженный господами из свиты короля, с любезной улыбкой рассказывал о своих приключениях. Вопросы в изобилии сыпались со всех сторон — придворные лизоблюды спешили свести близкое знакомство с будущим фаворитом его величества. Баронет пользовался тем, что собеседников слишком много, и отвечал выборочно. Подробности побега из замка Игмор он умолчал, зато охотно живописал подвиги в отряде капитана Риллона.

В ответ на просьбу кого-то из франтов показал меч — коротковатый, с грубо отточенным острием. Придворные знатоки тут же припомнили Куртану — меч английских королей, официальный меч, со времен Эдуарда Исповедника используемый в церемонии коронации, тот, мол, тоже короткий и щербатый. Разумеется, «Куртана» от латинского curtus — «укороченный, выщербленный, куцый». Да, тут же подхватил другой знаток истории, Куртаной владел легендарный Тристан, а меч потому и обломан, что благородный герой сломал клинок, нанеся удар Моргольту в поединке — кусок лезвия застрял в черепе ирландца… Отфрид не спорил, только улыбался. Он-то прекрасно знал, что его меч был сломан в подземелье, когда младший Игмор убил старшего, как надлежит в их роду. Круг не разорвать… Лишь по несчастной случайности сын погиб вместе с отцом — семейные реликвии остались пылиться в подвале, и звезда Игморов закатилась. Но это в прошлом, теперь он, барон Отфрид, вернет роду былое могущество!

Вскоре разговор снова коснулся подвигов баронета в нынешней кампании. О бывшем начальнике Игмору тут же поведали, что это был хам, выскочка и просто-напросто удачливый плебей, его при дворе терпели с немалым трудом. Отфрид не возражал — да, он и сам не слишком высокого мнения о капитане, но желал оставаться в авангарде, чтобы выследить личного врага, убийцу старого барона, а для этого наемный отряд — подходящее место службы. Толпа щеголей тут же рассыпалась в комплиментах — что за отважный юноша! Отфрид глядел на улыбающиеся лица и размышлял: «Я вижу вас насквозь, вы все меня ненавидите. Мол, только избавились от пройдохи капитана, ходившего в любимцах короля, как на голову свалился новый вояка, да похуже прежнего, потому что родовит, знатен… Явился и теперь ототрет, лишит милостивого внимания его величества… Ничего, скоро у вас появится возможность избавиться от меня, и вы ухватитесь за нее, не сможете не ухватиться!»

Выслушав похвалы, Игмор скромно потупился и произнес:

— Ах, мои добрые господа, вы так любезны… Но я и далее хотел бы сражаться, так сказать, в авангарде. Мой наследный замок по-прежнему в руках мятежников. Если бы его величество отдал мне под начало отряд бедняги Риллона — ручаюсь, я отбил бы Игмор у врага! И привел бы тамошних сеньоров к покорности!

Вдруг баронет заметил, что придворные стихли и глядят ему за спину.

— Отличная мысль! — произнес позади холодный голос. Маршал Мервэ. — Я как раз беседовал с его величеством о том, что Игмор неприступен, а край охвачен мятежом.

Отфрид медленно обернулся, но перехватить взгляд всесильного графа не сумел — тот уставился в сторону.

— Итак, я… — начал баронет.

— Итак, вы принесете оммаж его величеству и отправитесь отвоевывать исконное владение. В качестве барона Игмора.

Отфрид улыбнулся. Ничего другого он и не хотел.

— А отряд Риллона?

— Получите его. К тому же я бы хотел, чтоб вместе с вами Мерген покинули еще несколько отрядов. Лигисты изрядно укрепили Игмор, и теперь, говорят, замок стал совершенно неуязвим для приступа. Вам понадобятся солдаты. И еще одно… Отойдем в сторону, мой юный друг…

Когда по улицам, выкрикивая распоряжения маршала, двинулись глашатаи, Ридрих отправился разыскивать сослуживцев. После того как на его глазах латники из личной гвардии Мервэ расправились с парочкой смутьянов, рыцарь подобру-поздорову свернул в подворотню и дальше пробирался дворами. Солдат Риллонова отряда он отыскал в южной части города. Наемники заняли несколько домов в купеческом квартале и выжидали. На всякий случай, чтоб не цеплялись гвардейцы, на улице установили знамя, под которым отряд ходил в бой, — довольно грязное полотно с вполне различимой, однако, роялистской короной. О гибели командира здесь уже знали и теперь ожидали, как обернется для них дело. Ясно, что война идет к концу, так что неизвестно, потребуются ли его величеству солдаты удачи.

Ридрих поздоровался и присел в сторонке, стараясь не привлекать лишнего внимания. С расспросами к нему никто не приставал, судьба Отфрида товарищам по оружию была безразлична.

Разговоры, которые вели между собой наемники, вращались вокруг двух тем — как бы сбежать из города и где теперь отрядный обоз. Солнце перевалило зенит, стало жарко, солдаты расположились на мостовой в тени, некоторые прятались в домах. То и дело кто-нибудь вставал, прохаживался, чтобы размять ноги… и снова, звякнув доспехами, занимал место у стены. У кого нашлась еда — жевали. Время шло. Настроение у всех было подавленное. Со смертью Риллона солдаты утратили значительную часть того, что их объединяло. Ветераны уже начали собираться кучками, шептаться, тогда как солдаты, недавно принятые в отряд, неуверенно косились друг на дружку и боялись довериться товарищам, заговорить первыми.

Ближе к вечеру загрохотали колеса, подъехали фургоны с принадлежащим солдатам имуществом. Во главе кортежа на породистом жеребце выступал Отфрид. Теперь он выглядел как подобает барину.