Кристофер Паолини - Эрагон

— А ты, по-моему, тоже можешь чужие мысли читать, хоть ты и не Всадник, верно? — спросил Эрагон.

— Я уже говорил, что этому может научиться любой, если его правильно учили. Но вот уровень понимания у всех разный. Магия это или что другое — трудно сказать. Магические способности могут, конечно, способствовать развитию любого таланта — как и тесная связь с драконами, — но я знавал немало людей, которые сами научились читать чужие мысли, без помощи магии. Ты только подумай, как это удобно: ведь можно общаться с любым существом на земле, хотя, наверное, мы не всегда сумеем до конца это существо понять. Можно, например, целыми днями слушать мысли птиц или же попробовать понять, что чувствует земля после грозы. Впрочем, меня лично птицы никогда особенно не интересовали. И тебе я предложил бы начать с кошек, среди кошек попадаются совершенно необыкновенные личности.

Эрагон задумался, не выпуская из рук поводья.

— Но если я могу проникнуть в чьи-то мысли, — неуверенно проговорил он, — то разве это не значит, что и другие тоже могут в мои мысли проникнуть? Как мне узнать, не шарит ли кто-то в моих мозгах? Или, может быть, есть способ предотвратить это?

— Ну конечно есть! Разве Сапфира никогда не отгораживалась от тебя мысленно?

— Иногда отгораживалась, — признался Эрагон. — А когда мы с ней летали в Спайн, я и вовсе не мог с ней связаться. И она тогда не просто внимания на меня не обращала — она, по-моему, меня даже не слышала. И мысли ее были как бы скрыты от меня высокими стенами, которые мне никогда не преодолеть.

Бром поправил повязку на руке, завязав узел чуть повыше, и сказал:

— Лишь немногие способны почувствовать, что кто-то проник в их мысли. И всего несколько человек из них могут этому помешать. Во-первых, это дело тренировки, а во-вторых, твоего собственного внутреннего устройства. Вот ты, например, благодаря своей магической силе всегда сможешь определить, не проник ли кто-то в твои мысли. А как только тебе это станет ясно, нужно просто сосредоточиться на чем-то одном и полностью исключить из своего сознания все прочие мысли. Например, если ты будешь думать только о кирпичной стене, то только эту мысль противник и сумеет прочитать в твоей душе. Впрочем, для установления такого барьера требуется немало сил и высокая самодисциплина. Если хоть какая-то мелочь отвлечет тебя в этот момент, в твоих мысленных «стенах» тут же появится трещинка и враг мгновенно в нее проскользнет.

— Как же этому научиться? — спросил Эрагон.

— Способ один: практика, практика и еще раз практика. Вообрази себе какую-нибудь картинку и постарайся удержать ее в голове как можно дольше и не думать больше ни о чем. Это довольно трудно, немногие способны до конца овладеть этим мастерством.

— Мне идеального умения и не требуется, мне бы только себя уберечь. — сказал Эрагон и подумал: интересно, а если я проникну в чьи-то мысли, то смогу ли изменить их по своему желанию? Может, это тоже магия? И, похоже, опасная!

В роще их поджидала Сапфира. Завидев их, она резко выбросила голову им навстречу и злобно зашипела. Лошади испуганно шарахнулись. Сапфира сурово посмотрела на Эрагона и обнюхала его. Он встревоженно глянул на Брома — никогда еще не видел Сапфиру такой сердитой — и мысленно спросил у драконихи:

«В чем дело?»

«В тебе! — Она явно была очень зла на него. — Все дело в тебе!»

Эрагон нахмурился и спрыгнул с Кадока на землю, но Сапфира тут же сбила его с ног ударом хвоста и прижала когтистой лапой.

— Что ты делаешь? — завопил Эрагон, тщетно пытаясь вырваться.

Бром, оставаясь в седле, внимательно наблюдал за ними.

Низко пригнув голову к самому лицу Эрагона, Сапфира посмотрела ему прямо в глаза. Под взглядом ее немигающих глаз он извивался, точно жалкий червяк, а она мысленно честила его на все корки:

«Ах ты! Каждый раз, стоит тебе скрыться с моих глаз, ты попадаешь в беду, точно безмозглый детеныш, который только что вылупился из яйца и повсюду сует свой глупый нос! А если ты сунешь свой нос в гнездо с такими тварями, которые тебе его откусят, а потом и тебя самого в живых не оставят? Как я смогу тебе помочь, если буду находиться за много миль от тебя? Да, до сих пор я послушно пряталась, старалась, чтобы никто меня не увидел, но больше этого делать не желаю! Ни за что! Тем более когда твоей жизни угрожает опасность!»

«Я понимаю, за что ты так сердишься на меня, — примирительным тоном отвечал Эрагон, — но я ведь гораздо старше тебя, могу сам о себе позаботиться, и если уж на то пошло, то защищать должен именно я тебя!»

Она возмущенно рыкнула и щелкнула зубами у самого уха Эрагона.

«Ты что же, действительно веришь своим словам? — насмешливо спросила она. — Слушать больше ничего не желаю! Завтра же ты поедешь верхом на мне, а не на этом жалком животном, похожем на оленя, которое вы называете лошадью! Иначе я просто схвачу тебя когтями и понесу! Ты Всадник или нет? Неужели я тебе совершенно безразлична?»

От этих вопросов Эрагону стало не по себе, он даже глаза отвел, понимая, что Сапфира права. Но снова садиться на нее верхом он боялся: слишком мучительной оказалась его первая подобная попытка.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил у него Бром.

— Она хочет, чтобы я с завтрашнего дня ехал верхом только на ней, — стушевался Эрагон.

Бром немного подумал, потом, блестя глазами, сказал:

— Ну что ж, седло у тебя есть. Я полагаю, что если вы оба не будете слишком высовываться, то ничего страшного в этом не будет.

Сапфира искоса на него глянула и снова уставилась на Эрагона.

— Но что, если на тебя нападут или случится еще какая-нибудь неприятность? — возразил Эрагон. — Я ведь не смогу сразу оказаться рядом, и тогда…

Сапфира так надавила ему на грудь, что он тут же умолк, и сообщила:

«Он и без твоих объяснений, малыш, совершенно правильно меня понял!»

Бром, с трудом скрывая улыбку, сказал:

— Все равно стоит рискнуть. Тебе ведь так или иначе нужно учиться летать на ней. Представь это себе с выгодной стороны: ты летишь впереди, все отлично видишь сверху и гораздо раньше меня можешь заметить любую ловушку, засаду или еще какие-то неприятные сюрпризы.

Эрагон посмотрел на Сапфиру и мысленно сказал ей:

«Ладно. Завтра полечу на тебе. Может, все-таки отпустишь меня?»

«Сперва дай слово».

«Вот еще! Это тебе так необходимо? — возмутился он. Сапфира моргнула, но ничего не ответила и когтей не убрала. — Ну, хорошо. Даю тебе слово, что завтра полечу с тобой. Довольна?»

«Удовлетворена».

Сапфира наконец отпустила его и даже помогла встать на ноги. Господи, до чего же она стала громадной! — подумал он вдруг и, сердито ворча, вскочил на Кадока и поспешил вдогонку за Бромом.