Исход благодати (СИ) - Зеленжар О.

***

Прошло больше месяца с того момента, как Мышка приволок раненого протектора в дом целительнице, и ровно две недели с того, как они заключили сделку. С той самой поры они редко разговаривали. Молодой убийца не пылал желанием вести долгие беседы с чернявым рыцарем, предпочитая из тени наблюдать за тем, как тот медленно встает на ноги, разговаривает с веридианкой, пытаясь сдержать рвущуюся наружу спесь, а затем с тоскою наблюдает за игрой теней на стенах, иногда глядя на Мышку в упор, но не замечая его. Вакшамари был почти уверен, что рыцарь не убьет свою спасительницу. Рука не поднимется и стальные жерди принципов, заменяющие, ему, кажется, кости и плоть, не позволят пасть так низко. Зато как забавно было наблюдать из тени за его душевными метаниями. Мышка решил для себя, что в любом случае останется в выигрыше. Если Кеан не посмеет убить целительницу, то еще крепче увязнет в долге Гильдии Убийц, а если все-таки удивит его… то можно поиграть на его принципах и чувстве вины, а затем понаблюдать, как эта, казалось бы, непреодолимая стена рушится от маленьких метко забитых колышков. В этом не было необходимости, но после всего, что случилось, Мышке хотелось отыграться на протекторе сполна…

Та ночь, в которой растворились четверо, чтобы принести священный поцелуй Богини Убийств, поделила его жизнь на до и после, как обряд обращения. Но если ритуал, несмотря на всю болезненность и мрачность, дарил новую жизнь, то эта ночь подарила горечь осознания — вакшамари тоже смертны. В их маленьком тесном сообществе потерять хотя бы одного члена означало потерять великую драгоценность. В ту ночь погиб Стрела, был ранен Филин, Канюк вернулся в смятении, а мастер заперся в зале переговоров, собрав всех менторов и жреца. Аколиты и неофиты остались на несколько часов один на один с тишиной огромной темной башни и страхом столь бесславной гибели, что постигла Стрелу. Мышка долго не мог отойти от шока. Как возможно, чтобы какой-то человеческий сброд смог отбить атаку четверых вакшамари уровня менторов? Это казалось совершенно невозможным.

Он продолжал исправно выполнять возложенное на него поручение и с каждым разом все больше уверялся, что протектор — причина всех возможных бед. Сама Богиня Убийств сидит у него на плече и косит без разбора любого, кто неосторожно подберется поближе.

На следующую ночь после злополучного нападения на логово людей Мышка выудил доспехи протектора из канавы, чтобы вода их не испортила, и припрятал на чердаке одного из заброшенных домов. Рано или поздно Дружок встанет на ноги, и ему нужно будет его облачение.

Через несколько дней после этого, Канюк, которому Мышка исправно отчитывался в конце каждого дня, вдруг разомкнул плотно сжатые губы и вместо обычного повелительного жеста, отправляющего аколита восвояси, сказал:

— Хорошая работа. На сегодня ты свободен, но прежде я хочу, чтобы ты помог Луню провести ритуал.

Мышка опешил. Его никогда раньше не просили помочь жрецу, поэтому он не имел представления, что ему предстоит делать. Однако он справился с недоумением, почтительно поклонился и отправился прямо в храм.

Казалось, что Лунь никогда не покидал своего храма, словно опасаясь попустить хоть слово, что могут проронить каменные уста статуи. Если бы крылатое изваяние ожило и рухнуло на него, то он бы просто расставил руки пошире, принимая такую смерть. Лунь был малопонятен Мышке. Загадочный, красноречивый и капельку безумный вакшамари всегда вызывал у юноши неподдельное любопытство вперемешку с небезосновательным страхом. Не стоит привлекать лишнее внимание того, на чьем плече сидит Несущая Смерть.

В храме было тихо. У альковов тихо молилась парочка неофитов. Их бормотания бесстыдно просили удачи в охоте. Мышка подумал, что если Кехет действительно существует, то у нее нельзя ничего просить. Нужно красться в ее тени, став продолжением когтей и клюва, но стоит обратить на себя внимание — уничтожит, как блоху.

Луня он обнаружил, где и предполагал, у самой большой статуи. В руках у него было потемневшее от времени кадило, которое не источало дыма. Лунь сделал приглашающий жест и передал кадило в руки Мышки. Когда их пальцы соприкоснулись, парень ощутил невольный холодок. Словно по залу прошел сквозняк, но он точно знал, что это не так.

В кадиле оказалась кровь. Она была черной как смола и не сворачивалась. Жрец велел ему обойти все статуи и окропить их этой кровью. Когда парень мерно закачал рукой, наблюдая за тем, как темные струйки побежали по светлому камню, заполняя малейшие выщерблины, Лунь заговорил.

— Нас стало меньше, — сказал он. — Канюк считает, что пустующее место ментора достоин занять именно ты, несмотря на то, что твое обучение еще не окончено…. Наставник будет продвигать тебя, однако я хочу услышать твое мнение на этот счет.

Мышка нутром почуял, что сейчас важно сказать правильные слова. Он сосредоточился на движении гладких звеньев, зажатых в ладони, сделал вдох.

— На все воля Богини Убийств, — наконец ответил он. — Если она повелит, я стану ее смертоносным когтем.

Ответ, достойный религиозного фанатика. Изборожденное шрамами лицо слегка улыбнулось.

— Я долго наблюдал за тобой, — произнес жрец, шагая следом за Мышкой, переходящим от статуи к статуе. — Ты прилежен в работе, но не обладаешь религиозным рвением.

Черт! Старый фанатик словно видит его насквозь. Мышка поднял глаза на лицо статуи, потемневшее от кровоподтеков.

— Вы правы, я мало молюсь и хожу на мессы лишь за распитием жизни, — молодой убийца сделал шаг назад, провел взглядом по ощеренным лапам с острыми обсидиановыми когтями. — Я считаю, что нужно находиться в тени богини, а не на ее глазах.

— Мудро с твоей стороны., - Лунь встал за его плечом и тоже посмотрел на хищную птицедеву. — Хорошо, я приму такой ответ. Пожалуй… он мне даже нравится.

Мышка подавил в себе желание удивленно обернуться на жреца, но тот словно прочел его мысли.

— Знаю, кем ты меня считаешь. Однако ритуалы и формальности — всего лишь полезные инструменты. Например, это кадило ничего ровным счетом не значит. Я всего лишь хотел посмотреть, как ловко ты врешь и работаешь руками одновременно. Неплохо. Но те двое у стены наверняка решили, что это какой-то важный ритуал.

“Бессмысленно юлить”, - подумал Мышка и посмотрел жрецу прямо в бледные глаза.

— А теперь ты хочешь задать вопрос. Не стесняйся. Я даже отвечу на него.

Парень и правда хотел. Целое множество вопросов роилось в его голове, но он позволил себе лишь один:

— Отче, как вышло, то мы потерпели поражение?

Это вопрос, казалось, был под запретом. Даже менторы не могли ответить на него. Задавать его было страшно, еще страшней ждать ответа. Молчание повисло напряженной грозовой тучей. Лунь долго смотрел на аколита, не отрываясь и, казалось, не моргая. Мышка не смел отвести от него взгляда и мысленно изучил уже бледные вязи золотых узоров на коже, когда жрец, наконец, ответил:

— Самонадеянность — верный путь к погибели. Мы слишком долго жили среди людей и привыкли, что наши силы не имеют себе равных, а слабости известны лишь посвященным. Это было падение сильного и здорового человека, который просто не смотрел под ноги, споткнулся о камень и свернул себе шею. Кто мог такое предсказать? Никто. Возможно ли такое? Вполне.

— Нам противостоит кто-то, кто знает о наших слабостях? — осторожно уточнил Мышка.

— Они ждали нас. Развесили эквийских светлячков и били в колокол. Совпадение? Не думаю.

Эквийские светлячки! Мышка слышал об этих странных предметах из города Экве далеко-далеко, на самом севере Золотого Ока. Предметы, излучающие свет, что заставляю силу Кехет сходить с ума и рваться из-под контроля. Ему показалось жуткой и загадочной представившаяся картина: огромный северный город, освещенный сводящим с ума светом… А звон колокола причиняет невыносимую боль, словно из-под кожи прорастает острая сталь.

— Как вы думаете, кто они? — невольно спросил Мышка и тут же прикусил язык: неосмотрительно было задавать так много вопросов.