Сергей Смирнов - Сидящие у рва

Где-то вдали лаяли шакалы, ожидавшие окончания схватки. Они, да еще прибрежные крысы, очищали поле боя из ночи в ночь, пожирая павших кошек и перекушенных, разодранных кошачьими когтями змей.

Здесь не было места людям. Если люди еще и были на Муллагонге, — они наверняка влачили самое жалкое существование. Лишь кошки могли быть их друзьями. Но вряд ли были ими.

Огонь пугал лишь крыс — ни кошки, ни змеи не замечали полусотни ярко пылавших факелов.

Воины отступили к бастионам.

На большой круглой площадке одного из бастионов Гарран велел разложить костер. Топлива было мало — низкорослые кривые деревья и кустарники, росшие на развалинах, были уже частично вырублены, а удаляться от берега было бы опасно. Если Эхнар и три десятка воинов еще живы и способны передвигаться — они увидят огонь и рано или поздно дадут о себе знать.

Битва стала стихать. Израненные животные расползались по норам и расщелинам. Шакалы пришли на поле битвы и с чавканьем и грызней стали пожирать добычу.

Наконец стало светать. Рассвет был серым и пасмурным: за ночь с востока пришли тучи, обложившие небо.

Гарран приказал готовить факелы — он решил обследовать развалины дворца, спустившись в таинственные подземелья.

В прибрежных бастионах было множество входов, которые, однако, никуда не вели, и обследовать их все не хватило бы ни времени, ни сил.

— Бессмысленно искать то, чего мы не знаем, — сказал Гарран. — Нужно либо обследовать весь остров, либо… найти проводника, который помог бы нам проникнуть в подземелья.

— Проводники здесь — только кошки, крысы или змеи, — резко возразил Ом Эро и тут же погасил взгляд. — Прости, флотоводец.

Но лицо Гаррана посветлело.

— Это хорошая мысль, айдийский мудрец! Ты слышал, Храм? Надо проследить за этими тварями — куда уходят они под утро и откуда выходят вечером.

После нескольких попыток, закончившихся неудачно — темные норы оканчивались тупиками или превращались в слишком узкие для человека ходы, — наконец нашли то, что искали: глубокую пещеру, которая вела вниз, в дворцовые подземелья, — пещеру, которая явно была когда-то помещениями, лестницами, коридорами муллагонгского дворца.

На этот раз Гарран внял советам Ом Эро и остался на берегу, в пещеру отправился сотник Абах с двумя десятками воинов и Храм.

На корабле остались почти сто воинов под командованием Хаббаха. Рулевой Эммах вообще никогда не покидал корабля: таков был обычай, поскольку хороший кормчий стоил сотни гребцов.

Абах не возвратился к середине дня, и донесений от него не поступало. Ом Эро лишь качал головой, и даже Гарран теперь не делал попыток торопить события и отказался от мысли немедленно послать в подземелье подкрепление.

Расселина — вертикальное отверстие в склоне, усыпанном щебнем и поросшем жесткой травой, — вела от берега в глубину острова.

Позади были полуразрушенные, осыпавшиеся остатки каменной кладки из исполинских глыб, еще дальше — остатки крепостной стены, защищавшей некогда город со стороны бухты, а еще дальше, на лазурной глади, мирно дремал корабль, весь — от вершины мачты с аххумским вымпелом и до отверстий нижнего ряда весел, — отражавшийся в спокойной воде.

Небо было безоблачным — изменивший направление ветер снес тучи к горизонту, но вскоре после обеда внезапно потемнело, поднялся ветер. Зловещая тишина повисла над мертвым островом.

Прошло еще несколько часов, и в серой мгле за холмом вновь послышались странные звуки. Сначала казалось, что это вновь выходят на бой жители внутренней области острова — змеи с обитателями погребенных жилищ — кошками. Только на этот раз совершенно явственно послышались человеческие голоса.

День догорел. Тучи закрыли небо от горизонта до горизонта. И с холмов раздались далекие, протяжные крики.

На этот раз сомнений быть не могло: кричали Эхнар и его пропавшие товарищи.

— Запалить факела! Вперед! — Гарран первым бросился на зов.

Два воина с факелами едва поспевали за ним, но Ом Эро оказался проворней: с факелом в одной руке и коротким копьем в другой он догнал флотоводца.

Они выскочили на пологий гребень. Под ногами шуршало: змеи, а может быть, крысы бросались в стороны от пламени факелов.

Впереди мелькнули приземистые фигуры.

— Эхнар?

Тени, казалось, передвигались на четвереньках, их было трудно рассмотреть среди камней.

— Эхнар? — Гарран вырвал факел из рук Ом Эро и поднял высоко над головой.

И тотчас же сквозь тихий смех, похожий на пугающий голос объевшегося шакала, раздался легкий свист.

Ом Эро отреагировал мгновенно. Кажется, у него было кошачье зрение: что-то большое и круглое летело прямо к Гаррану, но лоцман успел выставить копье. Раздался легкий хруст.

Воины уже подбежали к флотоводцу, выставив копья, окружали его.

— Прочь! — страшно прошептал Гарран.

Они расступились и в свете многих факелов показался Ом Эро с искаженным лицом. На его коротком копье с невозвратным наконечником была криво надета посиневшая голова Храма.

И снова раздался тихий нечеловеческий смех, впереди замелькали странные тени, перебегавшие от камня к камню, все ближе к аххумам. И новые головы полетели на выставленные вперед копья.

Абах. Полусотник Хутмар. Голова юного помощника Хаббаха, любимца Гаррана Уахха…

Приказа не было. Воины просто попятились к берегу. Ом Эро почему-то размахивал факелом и отступал, держа перед собой голову Храма, как будто она была талисманом, способным защитить их всех.

Они отступали до самых береговых укреплений, там уже пылали зажженные караульными костры и нагромождения камней давали возможность занять прочную оборону.

На корабле тоже услышали сигналы тревоги, там вспыхнули огни и воины выскакивали на верхнюю палубу, готовясь переправиться на берег.

Но тени не отваживались приблизиться к берегу. На гребне во весь рост поднялась фигура и голос Эхнара — голос, искаженный до животного лая, — прокричал:

— Гарран! Ты слышишь меня? Это Эхнар говорит с тобой, бывший тысячник Эхнар, которому надоело воевать!..

— Я слышу тебя, Эхнар, — ответил Гарран.

— Убирайся с этого острова, или мои люди перережут вас, как овец! Я натравлю на вас змей, диких кошек, и крыс, и это будет пострашнее, чем огненные колесницы Последней Богини.

— Я не понимаю тебя, Эхнар. Если ты не помнишь присяги, то я ее помню. Я не могу оставить в беде тебя и твоих людей…

Воины, залегшие в камнях, подняли луки, ожидая лишь знака Гаррана. Они могли стрелять на голос. Но флотоводец не делал знака. Он ожидал ответа.