Пэт Ходжилл - Связанные кровью

Нарса бросила на неё злобный взгляд. — И тебя это совершенно не тревожит, а, ледяная стерва? Ты их околдовываешь — предки знают как — без усилий, без особой нужды, а потом бросаешь, не удостоив даже и взгляда. Ты не желаешь или не выносишь прикосновений. Он это обнаруживает и это сводит его с ума. Прежде с ним такого никогда не случалось. Он клянётся, что ничего подобного никогда не случалось и с его отцом.

И снова Передан, будь он проклят. Он и Грешан похоже из одной породы, и они не стали менее разрушительными, даже будучи оба мёртвыми.

— Тиммон берёт пример со своего отца, — сказала Джейм. — Всю свою жизнь он пытался ему подражать, а теперь, внезапно, магия перестала работать, по крайней мере, на мне. Пока он будет продолжать мыслить подобным образом, он никогда не станет самим собой. Нарса, ты не можешь помочь ему освободиться?

Ардет скорчила ей непонятную гримасу, затем поднялась на ноги и убежала, рыдая.

— Я полагаю, это значит нет, — сказала Джейм Журу.

Она разделась, с разбегу прыгнула со скалы, опасаясь подводного уступа, который и дал скале это имя, и плавала в ледяной воде, пока не почувствовала себя снова чистой, а её кожа не начала сморщиваться от холода.

К тому времени, когда Джейм вернулась в Тентир, училище уже проснулось. Это был седьмой, то есть свободный, день распорядка, так что утренней побудки не было. Тем не менее, нарастающий зной и долгая привычка не позволили кадетам поваляться дольше обычного.

Когда она, прогуливаясь по дощатому настилу, подошла к помещениям Ардетов, наружу, спотыкаясь, вывалился Тиммон.

— Ты пришла! — хрипло каркнул он.

— Нет. Прекрати корчить из себя дурака и надень хоть что-нибудь из одежды.

Дальше по дорожке, за её северным поворотом, перед казармами Норфов Вант разговаривал с Хигбертом и Досадой. Все трое на мгновение замолкли, чтобы насладиться смущением и досадой Тиммона, а затем продолжили болтовню, игнорируя приближение Джейм.

— Так как ты собираешься потратить свой огрызок свободного времени? — спросил Ванта Хигберт, пожалуй чересчур громко.

— Ну, моя леди похоже считает, что Тентир собираются разграбить мерикитские мародёры. Возможно, я отправлюсь на охоту.

— У некоторых из обитателей холмов отличные шкуры, — сказал Досада, широкая, белозубая улыбка и холодные глаза, скользнувшие в сторону, когда она подошла. — Я считаю, что они зазря портятся на своём нынешнем месте.

Джейм привыкла к кендарам, которые возвышались над ней подобно горе — едва ли хоть один из них не был таким — но эти трое сделали всё возможное, чтобы заставить её это почувствовать.

— Двигайтесь, — сказала она, сердито сверля их взглядом снизу вверх. Они подчинились.

Куда теперь?

Она всё ещё чувствовала себя беспокойно и неприкаянно, и эти ощущения были хуже, чем во время солнцестояния, когда она по крайней мере могла наблюдать за ритуалами мерикит, которые они проводили до того, как Сгоревший Человек взорвал гору и уронил порядочный осколок скалы прямо в центр внутреннего дворика Киторна. Мысли о том, что он мог натворить в этот раз, заставляли её основательно нервничать.

Хуже то, что Чингетай был одним из немногих среди своего племени, кто определённо не мог видеть истину, скрытую за древними ритуалами. Для него, Сгоревший Человек, Земляная Женщина, Падающий Человек и Съеденная Когда-то были просто старыми, непристойно одетыми шаманами, халифами на день, пусть даже он воспринимал их достаточно серьёзно, чтобы попытаться захватить с их помощью всё Заречье. Да, перемешав при этом сезонные ритуалы, и учинив такой беспорядок, что они все всё ещё пытались его разгрести. Может ей всё же стоит взять лошадь и посмотреть, как далеко на север та сможет её занести через складки земли до наступления заката. Бел, вероятно, могла бы двигаться через них всё время. Но для этого уже определённо слишком поздно. Чингетаю придётся управиться со всем самостоятельно, как бы опасно это ни было.

Ты хочешь, чтобы наступил конец света?

Её непоседливые ноги внесли её в Старый Тентир и потащили вверх по ступенькам. На втором этаже располагались Комната Карт, гостевые покои, соколятник, лазарет и различные аудитории, в основном сосредоточенные около внешних стен или большого зала, который простирался сквозь все три этажа, поднимаясь до закопченных стропил.

Третий этаж по большей части был заброшен, как будто из страха пред странностями архитектуры, которые пронизывали собой всю структуру, становясь тем хуже, чем выше вы поднимались. Джейм приходилось сталкиваться со множеством лабиринтов, но никогда, ни один из них не был столь полон такой утончённой и внешне невинной путаницы. При кажущейся простоте, даже прямолинейной примитивности, коридоры здесь немного поднимались или опускались, и столь мягко закручивались друг вокруг друга, что покорили бы чувства любого. Здесь потайные пути были гораздо короче обычных, но с ней не было Серода, чтобы показать ей входы, а он до сих пор не выполнил своё обещание объяснить ей, где расположены эти лазейки.

При мысли о её слуге полукровке у неё заболела совесть. Она знала, что не присматривала за ним должным образом, но как она могла, если он продолжал отсиживаться, как в берлоге, в личных покоях Грешана, единственном месте, где он определённо чувствовал себя как дома? В том, что это именно он бродил по училищу, облачившись в поношенные, кричащие наряды её дядюшки, она не сомневалась, хотя у неё не было ни малейшего представления, почему это так беспокоит Харна.

Вдали от наружных окон третий этаж был достаточно тёмным[34], чтобы требовалась свеча и достаточно сырым[35], чтобы вызвать дрожь даже в такой жаркий день, как этот.

Вот, наконец, и зал, что она искала, пусть даже она каждый раз, похоже, выходила к нему с разных сторон. Однако, дверь была новой, усиленной железными полосками; откидная заслонка, через которую кормили узника, была заменена длинной щелью, слишком узкой, чтобы она могла, извиваясь, протиснуться внутрь, как она делала это в прошлом. Уже не в первый раз она изучила внутренности замка когтем, и опять безуспешно. Работа кендар была раздражающе безупречной. Впрочем, похоже, это не сыграло никакой роли, когда Медведь вырвался на свободу в ночь засады в конюшне, отвечая на безмолвный призыв брата о помощи, обращённый ко всем шанирам; никого не привлекала даже минимальная возможность того, чтобы он сумел сбежать снова.

Джейм капнула воском на пол и прилепила свечу. Растянувшись на полу, она заглянула в щель. Воздух, дохнувший ей в лицо, был горячим, спёртым и воняющим. Комнату освещал свет камина. Больше, чем когда-либо ещё, она напоминала собой грязную пещеру, хотя Джейм знала, что в ней было полно игрушек и предметов роскоши, которые иногда радовали её обитателя. Что-то на мгновение затмило камин. Большая, косматая фигура таскалась по комнате из угла в угол, взад и вперёд, взад и вперёд. Заперт в клетку. Пойман в ловушку. Ходит кругами.