Ущербная демоница (СИ) - "Z. Hiberna Sandra Z"

В Союзе княжеств Дэммор провидиц давно не видали, как и в Красном королевстве, но причины этого Дейроса не беспокоили. Несколько курьеров были отправлены в Амру и ближайшие имперские поселения, чтобы разузнать, где сейчас находятся чтицы. Сальва позаботился о том, чтобы посыльные покинули территорию Союза княжеств, не попавшись врагам рода Фариус: он отправлял их с торговыми караванами и под видом обычных слуг. Это замедляло передвижение, но давало шанс на то, что курьеров не убьют и послания не будут перехвачены. Был отдан приказ через первую попавшуюся чтицу передать настоятельнице обители запечатанное сургучом, с оттиском княжеской печати, письмо с просьбой направить к Дейросу Фариусу провидицу. Он заверял в своей платёжеспособности и обеспечении ей должной защиты и безопасности. Князь был достаточно суеверен и не рискнул бы гневить Тёмную Хозяйку, причиняя вред пророчице: всем было известно, что богини жестоко карали за это.

Дейрос желал оставить в секрете то, зачем ему нужна чтица, а вопрос должен был быть задан лично, так гласили условия пророчиц. Но сам князь не мог безнаказанно пересечь границу империи Алданаи: это равнялось объявлению войны. Это простые люди из Союза княжеств могли разгуливать, где угодно, но не одержимые. Имперские маги легко вычисляли их, и начиналась охота.

Через десяток дней посыльные прибыли с ответом. Настоятельница обители чтиц заинтересовалась письмом и оплатой, а потому высылала ориентиры, по которым можно отыскать портал. По совету Сальвы, Дейрос не рискнул оголять стены замка в преддверии войны, а потому было решено отправить за чтицей тех наёмников, что прибудут первыми. Ими стал отряд Клыка, состоявший из пятнадцати разумных: двух магов, включая командира, людей и какого–то полукровку с чешуйками на висках. Демон внутри Дейроса ухмылялся, видя, как отрядный капитан пожирает себя изнутри. Некоторым людям не нужно проходить слияние, чтобы взращивать демонов внутри себя. Особенно к этому были склонны маги огня, к которым и относился Клык. По расчетам, отряд должен был вернуться через шесть–семь дней. За это время Дейрос надеялся стянуть побольше сил наёмников в замок.

Многоликая была в курсе задумки своего супруга. Нельзя сказать, чтобы она одобряла его идею с чтицами, но это нужно было использовать в своих интересах. Как только отряд Клыка отправился в путь, княгиня с некромантом начала подготовку к побегу Лилитты.

По мнению Многоликой, её дочери требовались деньги, кони и сопровождающие. По мнению Эрны, у девочки было достаточно теоретических знаний о мире: географии, политике, культуре. Но не практических. С одной стороны, некромант считал прогулки по чужим землям для юной госпожи опасными, а с другой — иного выхода не видел. Вместе с княгиней они собрали Лилитте тощий мешочек с монетами разного достоинства. Все деньги замка должны были уйти на оплату услуг наёмников, у самих же Многоликой и Эрны было не так уж много свободных финансов. Их богатство состояло из драгоценностей и магических артефактов, ингредиентов с книгами. Некроманту было тяжело отпускать девочку за пределы замка: он успел к ней привязаться, полюбить как свою дочь. В первый и в последний раз Эрна решил поговорить с княжной откровенно.

Не желая показаться невежливым, некромант не стал заявляться к девочке в личные покои, а попросил Лилитту о разговоре, когда они были в библиотеке. Это были завершающие уроки, когда Эрна ещё мог что–то дать княжне. Он показал ей их с Многоликой проверенную карту тайных ходов, чтобы быть уверенным, что Лилитта не попадёт в какую–нибудь ловушку. Тот план, что они составили для побега, был прост. Лилитта должна была проникнуть в комнату к чтице и рассказать той, что сама является пророчицей, и попросить забрать её в обитель. Но так как из замка её никто так просто не выпустит, договориться о встрече с чтицей вне стен замка. Для этого Эрна, закутанный в плащ, заплатил конюхам, выходящих на ночной выпас, чтобы те позволили взять княжне пару лошадей. Вывести из замка обещала Многоликая. А дальше… А дальше всё зависело от того, примут ли княжну в обители чтиц. Но речь сейчас шла совсем не об этом.

Перелистывая страницы очередного фолианта по истории магии, Эрна поднял глаза на Лилитту и прямо спросил:

— Молодая госпожа, вернётесь ли вы домой? — некромант знал, что попавшие в обитель чтиц уже никогда не возвращаются к семьям, но всё же надеялся. Эрна не понимал, почему Многоликая так уверена, что Лилитта однажды снова ступит на порог замка, и туманные объяснения княгини, дескать девочка настоящей пророчицей никогда не станет, его не успокоили. Тоднако такая призрачная надежда для него была лучше, чем ничего.

— Крайс? — княжна отвлеклась от перерисовывания какой–то некромантской схемы. Маг лучше всего разбирался в них и пытался что–то втолковать и Лилитте, даже зная бессмысленность этого.

— Обучение у чтиц… оно может затянуться. Обычно девушки так и остаются жить в обители. Но я… мы с твоей мамой были бы рады, загляни ты домой хоть ненадолго.

Княжна нахмурилась. Это слово, «дом». Считала ли она замок Фаруисов своим домом? В этот момент, сидя рядом с мужчиной, которой вел себя как её отец и был одновременно и моложе, и старше её, Лилитта не могла дать однозначный ответ. Крайс смотрел пристально, изучающе, с какой–то затаённой надеждой. Эти отношения: некромант и княгиня. На мгновение Лилитте стало грустно. Но княжна тряхнула головой, отгоняя краткое желание остаться в замке, и ответила.

— Я не знаю, Крайс. Но я бы… хотела однажды вернуться. Я хочу, чтобы вы с мамой были счастливы. Понимаешь меня? — княжна внимательно посмотрела на отведшего в смущении глаза некроманта. — Я обещаю вернуться, если здесь меня не будут ждать такие, как мой настоящий, — это слово она выделила особенно, — отец.

— Спасибо, госпожа Лилитта, — Эрна улыбнулся грустно. Его рука уже потянулась погладить её по волосам, но он вовремя одёрнул себя.

— Я буду скучать по тебе, Крайс, — это стали последние слова княжны, обращённые к Эрне в те дни. В следующий раз они смогли встретиться лишь через много–много лет и уже при другом князе Фариусе.

С отбытием отряда Клыка события понеслись вскачь. Наёмники прибывали в замок, поредевшие слуги сбились с ног, помогая их устраивать на прожиавние. Стражникам Сальвы пришлось потесниться, чтобы разместить всех охотников за золотом, и занятия с Лилиттой пришлось прекратить. Эрна был вынужден обеспкоиться проверкой и отладкой охранных заклинаний. Дейрос и Воибор занимались оценкой навыков бойцов, вместе с Сальвой разрабатывали план атаки. В качестве первой цели был выбран небольшой город на территории княжества Дольф. Он был обнесён крепостной стеной, и Дейрос настаивал на штурме. Воибор кряхтел, а Сальве всё это не нравилось.

Многоликая была занята подготовкой к побегу, она выбирала украшения, которые можно незаметно передать Лилитте, наставляла, за сколько их лучше продать, помогала отбирать одежду в дорогу. Даже обладая взрослым поведением, княжна оставалась ребёнком по части заботы о себе — Многоликой пришлось её учить самостоятельно одевать корсет, юбки, сорочки, показывать, что и с чем носить, какие цвета сочетать, что ни в коем случае нельзя надевать вместе. Княгиня хмурилась, когда девочка не могла запомнить таких простых вещей. «Лилитта, ты — будущая наследница рода», — раз за разом повторяла Многоликая, складывая ей сумку с нужными в путешествии вещами. «Не опозорь меня!» — добавляла она в конце.

И Лилитта была бесконечно рада, когда мать наконец оставила её в покое. В последние дня княжне казалось, что Многоликая стала слишком… эмоциональной. Она позволяла себе добавлять в голос строгости или волнения, но на страницах дневника было написано, что и Многоликая, и Эрна — союзники медиума, поэтому Лилитта позволяла так разговаривать с собой, поучать и не возражала. Перечитывая написанное вновь и вновь, княжна не сомневалась, что тейваз в прямом положении и эйваз обозначали Реми Сальву, тоже прекратившего её обучать владению чакрой. Только не было понятно, как он мог бы помочь Лилитте преодолеть ещё психологические трудности, которых в данный момент она не испытывала. Через несколько дней они навсегда, как думала медиум, расстанутся. Под вопросом оставался лишь человек, обозначенный комбинацией «прямая уруз и перевёрнутая кано».