Татьяна Скороходова - Меч судьбы

С ветвей осыпались водопады снега, Север оглядывал поляну в поисках уцелевших врагов, я пыталась унять дрожащие руки, а Ольга легким скользящим шагом двинулась к ближайшему к ней волчьему телу. Я пошла следом, озираясь в ожидании новых сюрпризов. Посмотрела на труп. И оцепенела. Белоснежный искристый мех шевелился. Мышцы перекатывались, словно тело пожирали изнутри огромные черви. Дернувшись пару раз, голова повернулась, хрустнули позвонки, и белый, пошатываясь, встал на ноги. Ольга замахнулась спицей. Мелькнула серая огромная тень, вампирша упала и тут же вскочила на ноги. Перед взбешенной Ольгой встал Север, скаля клыки и вздыбив шерсть, загородив собой шатающегося волка. Мамочки! Он что, сдурел? А, может, эти твари бешенные, и он теперь такой же, как они? Меня бросило в жар, в висках застучала кровь. Я обвела глазами поляну и медленно, стараясь не делать резких движений, потянулась к меховому сапогу, в который спрятала нож кузнеца.

Павшие волки вставали на ноги.

Глава 20

В которой герои продолжают путешествие по лесу и знакомятся с очень неприятной личностью

Волки, взяв нас в кольцо, застыли ледяными изваяниями, лишь огоньки во тьме черных глаз сверкали, словно звезды в ночи. Воздух вибрировал от напряжения, звенела в ушах противоестественная тишина. Мысли стайкой переполошенных птиц метались в поисках выхода. Раскидать зверюг колдуну с вампиршей проще пареной репы, но ледяные звери будут оживать снова и снова, неумолимо и без устали преследуя нас, пока не упадем замертво. Бежать не получится. Можно ударить магией, но тогда погибнет Север. Если бы речь шла только о стае, Вейр с Ольгой не стали бы церемониться. Но в цепи волков стоял друг. И они медлили. У Вейра в руке сверкал арбалет кузнеца, заряженный болтом с наконечником из переплавленного метеорита. У Ольги — сияющий меч-спица, кромсавший врагов, словно нож масло. Смерть нежити. И Северу.

Север скалился на Ольгу с Вейром, а я смотрела на него и не верила глазам. Передо мной глухо рычал демон, готовый растерзать на куски. Сердце колотилось, подскакивало к горлу, стало нечем дышать от боли. Выбора у нас не было, но как же тяжел и невозможен этот подлый единственный выбор! Где-то там, глубоко внутри меня кто-то оплакивал ещё не случившуюся смерть друга. Защипало глаза.

И мы, и стая, затаив дыхание, ждали, кто же решится напасть первым.

Напряжение росло, ощущение неотвратимой беды усиливалось. Краем глаза я видела, как лес зализывает раны. Пятна крови, побледнев, исчезли, снежный покров мало-помалу принимал первозданный вид. Всё, как прежде. Кроме волков. Сердце поднялось вверх и стало комом в горле, рука с ножом налилась неподъемной пудовой тяжестью. Север… Пусть сожрет меня к ёжиковой бабушке, но убивать я не буду. Это мой выбор. И мое право.

— Север… — позвала я. Горло сжало болью. Решившись, вырвала арбалет у не ожидавшего такой подлости Вейра, зашвырнула в кусты и быстро прошла к Северу, не спускавшему глаз с колдуна и вампирши.

Ольга охнула, Вейр выругался, зашипел, как дикий кот. Я замерла перед волком, пожирая его глазами. Он не шелохнулся и не отвел взора от колдуна с вампиршей. Осторожно провела дрожащей рукой по его шее, морде, стряхнув алмазную пыль с серой густой шерсти. Время застыло. Лишь удары сердца отмеряли мгновения стуком огромного метронома.

Несколько секунд ничего не происходило. Север мельком взглянул на меня, переступил на снегу, лизнул мою руку и снова застыл в напряжении. Ноги подкосились, я уселась прямо в снег, крепко обняв волка за каменную шею, и уткнулась в густую шерсть. Казалось, прошла вечность, когда легкий шорох и странные тихие звуки привлекли мое внимание. Я оторвалась от волка, глянула вокруг себя сквозь мокрую пелену слез. И ахнула.

Волки оживали. Исчез ледяной отлив шкур, свет тьмы в глазах сменил золотистый свет жизни. Звери мотали головами, встряхивались, словно после ледяного купания, трясли лапами. Градом разлетались осколки льда, исчертив снег полосами теней, в воздухе повисли облачка снега. Крупный самец последний раз рьяно встряхнулся, осыпав меня снежком, облизнулся и жадно, глубоко втянул носом воздух. На меня смотрел самый обычный, самый живой и такой родной серый волк.

Ольга с Вейром стояли напряженные, как струна. На обоих лица не было. Не выдержав многообещающих взглядов, отвернулась и прижалась щекой к прохладной и влажной морде Севера. Он мягко высвободился и лизнул морду небольшой рыжеватой самочки, которая подошла его обнюхать. Коварный изменщик. Мое чудо.

Вейр отмер и направился ко мне. "Бить будет" промелькнуло в растрепанных мозгах, но я не шелохнулась. Колдун поднял меня, хмуро оглядел, держа за плечи на вытянутых руках, и вперился невыносимыми светло-серыми глазищами. Я зажмурилась. Сильные, твердые руки дрогнули на моих плечах, сжав до боли. Вейр помедлил, притянул к себе и крепко обнял. Я моргнула, прерывисто вздохнула. И разревелась. Мех шубы щекотал лицо, я рыдала на весь лес, и мне было совершенно плевать, что подумают друзья и вся нежить леса о плаксах ведах.

Вейр молчал, растерянно гладил меня по голове и тепло дышал в затылок, видимо, не зная, что же делать с рыдающей мной. Слава Всевидящему, хоть этим он от обычных мужчин не отличался. В его дыхании даже сквозь толстую шубу я расслышала легкие хрипы.

Отодвинувшись, подняла голову:

— Ты пил зелье, что я дала?

— У меня своё есть, — сверкнув глазами, отодвинулся от меня и пошел к Ольге, которая, присев, чесала за ухом неуклюжего волчонка. Ну, вот что я опять такого сделала, что он шарахается от меня, как от чумы?

Мы устроились на короткий отдых в небольшом островке, защищенном от морозного кусачего ветра высоким кустарником. Волки приходили в себя. Стая сновала вокруг нас, заново познавая мир. Север выскользнул из тени леса, проверил, не пришло ли время обеда, и удалился, несколько разочарованный. Вместе с рыженькой подружкой. Рана на боку исчезла, словно и не было. Ничто больше не напоминало того страшного зверя, который готов растерзать нас на куски. Стая, как приклеенная, ходила следом за новоявленным божеством. Божеству не нравилось. Ему хотелось поближе познакомиться с симпатичной волчицей, что желательно делать в уединении и более романтической обстановке, чем обожающие взгляды стаи соплеменников. Что же произошло на самом деле, понять ни я, ни Ольга, ни Вейр не могли. Посовещавшись, мы пришли к выводу, что единственное объяснение — с волков снято заклятие. Но что послужило причиной — магия Ириэллы или клыки Севера, или и то, и другое, мы не знали. Ясно одно — лес жив. Он скован льдом, заморожен и зачарован, но жив. Значит, чары можно развеять. Вот только как? Поломав голову, я уверилась, что немалую роль в расколдовывании волков сыграл Север. Ну, Леший! Как знал, что мы окажемся здесь! Или, в самом деле, знал? Если выживу и вернусь домой, первым делом найду старого интригана и побеседую по душам. Будут ему пироги с капустой…