Татьяна Скороходова - Меч судьбы

Север, судя по морде, пребывал в раздумьях, последовать ли моему примеру, или сползти на брюхе. Скользя разъехавшимися во все стороны лапами, он скатился с горки и остановился рядом со мной, еле собрав лапы вместе. Отряхнулся и улыбнулся во всю пасть, вывалив розовый язык. Судя по довольной морде, прогулка ему была только в радость, несмотря на лед. Вейр с Ольгой спустились изящно, красиво, подняв легкую снежную волну, словно всю жизнь учились кататься на снегоступах. Я смотрела и не верила глазам. Медленно, беззвучно дорожки наших следов принимали первозданный вид. Присев, тронула ледяные иглы. Осыпавшись на землю, крохотные сосульки полежали немного и, взмыв в воздух, снова превратились в траву, словно время пошло вспять. Теперь ясно, почему Хладный даже объединенным силам колдунов со жрецами не удавалось стереть с лица земли. И почему тут не занесло всё сугробами до самого неба. Лес был, есть и будет до скончания веков такой, какой был в тот день. Время остановилось. От мысли, что это та самая трава и те самые деревья, среди которых шел последний бой Жизни с ледяной смертью, захватило дух.

Прошло пару часов, солнечные лучи, отражаясь ото льда и снега, вовсю жалили глаза, не спасала даже защитная темная ткань. У Севера бежали слезы, оставляя замерзающие хрустальные дорожки на серой морде. Мы остановились, чтобы передохнуть и отдышаться посреди небольшой полянки. Я с облегчением закрыла глаза. Полдня в пути, и ни одной живо-неживой души. И чего так все боятся? Страх понемногу отступил, оставив место здоровому или не совсем, смотря на чей взгляд, любопытству. Я открыла глаза. И едва сдержала вопль. Первая ласточка, накарканная мной, приближалась.

Медленно, страшно, волшебно и завораживающе красиво на нас летел призрак. Развевались на невидимом ветру длинные смоляные волосы, неземным огнем сверкали глаза на прекрасном лице богини. Дух замер перед нами. Вейр вскинул руку в жесте силы, Ольга вцепилась ему в рукав и прошипела:

— Не смей! Она не опасна!

Дух завис передо мной. Колыхались полы белоснежной мантии, шевелились на ветру пряди цвета воронова крыла. На лице жили одни глаза, взгляд которых, казалось, проникал в самую душу. Мне почудилось, что легкая улыбка скользнула по лицу эльфийки. Немного отлегло от сердца. Я поняла, что могу дышать, и опустила руку. Варежку я с перепугу снять не догадалась, иначе бы её сожгло огнем боевых колец, которыми меня щедро снабдила запасливая вампирша. Я стащила рукавицы и положила в глубокий карман шубы. Надо смотреть в оба и быть начеку. Пусть мерзнут пальцы, но лучше быть живой с отмороженными пальцами, чем мертвой, но в варежках. Впрочем, мороз был вполне терпим. Если бы не защита глаз от снега, можно было бы снять капюшон и даже остаться в живых.

— Это Ириэлла, — тихо произнесла Ольга. — Она погибла одной из первых.

И откуда она все знает? В немногих уцелевших летописях той битвы о людях и нелюдях сказано раз, два и обчелся. Имена воинов и магов, казалось, давно канули в лету, как и сама битва. Если бы не Хладный лес, может, уже и забыли бы, как забыли ту войну, про которую мне поведал Леший. Одно дело знать, что погибла тьма народу, и совсем другое, когда названы имена павших. Обезличивание памяти убивает не только саму память, но и нас самих, превращая в нечто, родства не помнящее. А вампиры помнят и берегут.

Я посмотрела на колдунью. Значит, Ириэлла, Матушка-Земля ей пухом… Как же ей, наверное, хотелось жить! Такая молодая и красивая, ей бы жить-поживать, тем более, что эльфы живут сотни лет, но она выбрала смерть ради жизни. Сколько же их здесь таких? Тряхнув головой, я двинулась вперед по поляне, осторожно обойдя неподвижно висевший в воздухе призрак, который молча проводил меня глазами. И медленно, на ватных ногах, попятилась. Из подлеска вынырнул белоснежный волк. Второй, третий, один за другим стая выходила на поляну, не сводя с нас сверкающих тьмой глаз. Белые шкуры сверкали льдом, с оскаленных морд капала слюна, чтобы тут же превратиться в сосульки. Вейр стал рядом со мной, сверкнул на солнце меч. Засияла Ольгина спица, глухо зарычал Север, вздыбив шерсть.

Ириэлла метнулась к Северу, всплеснула руками в колдовском жесте и исчезла, словно в воду канула. Волка окутала голубоватая дымка, растаяв без следа. Серая шерсть заискрилась алмазным инеем, в янтарных глазах разгоралось синее пламя. Я словно воочию увидала восставшего из мертвых легендарного Хорта.

Я смотрела на врагов, крадущихся по снегу, и легко встряхивала руками в определенном ритме, активируя кольца силы. Ольга подняла меч-спицу, принявшую вид раскаленного лома. Кровавые отблески замерцали на снегу и ледяных ветвях. Север вскинул голову. Коротко, мощно взвыл и рванул к врагу. Огромный волк рассек белую волну четвероногой смерти и врезался в самую гущу.

Куча-мала каталась по поляне, то и дело натыкаясь на деревья и оставляя после себя неподвижные волчьи тела. Лишь изредка мелькал серый хвост или оскаленная морда Севера. Бой шел молча, без визга, рычания и скулежа. Слышался только хруст костей. И, кажется, мои крики. Мы не могли ударить, опасаясь навредить Северу, и в немом отчаянии смотрели на неравную битву. Тела усеяли поляну, казалось, победа за Севером, когда я увидела первое багряное пятно. Алая нить прошила снежную истерзанную простыню кровавыми стежками. Вейр выругался и бросил заклинание, разметав по деревьям и кустам ледяных волков. Я вновь заорала, но увидав, что Север не пострадал, ограничилась нецензурными выражениями вместо смертельного убийства одного дурного колдуна.

Север, покачиваясь, встал на разъезжающиеся лапы. Окровавленные бока вздымались, морда заиндевела, в глазах полыхала синим светом ярость битвы. Я выдохнула. Слава Матери! На его боку была лишь неглубокая рваная рана, больше я ничего ужасного не заметила, но ему грозила потеря крови, если драка затянется. Из куста выскочил белоснежный ледяной зверь. Север мотнул головой, щелкнул зубами, белый со странно вывернутой шеей отлетел прочь. Уцелевшие волки, полежав и очухавшись, поднимались на ноги и скрывались в лесу, поджав хвосты и свесив головы почти к самой земле, не глядя на нас.

С ветвей осыпались водопады снега, Север оглядывал поляну в поисках уцелевших врагов, я пыталась унять дрожащие руки, а Ольга легким скользящим шагом двинулась к ближайшему к ней волчьему телу. Я пошла следом, озираясь в ожидании новых сюрпризов. Посмотрела на труп. И оцепенела. Белоснежный искристый мех шевелился. Мышцы перекатывались, словно тело пожирали изнутри огромные черви. Дернувшись пару раз, голова повернулась, хрустнули позвонки, и белый, пошатываясь, встал на ноги. Ольга замахнулась спицей. Мелькнула серая огромная тень, вампирша упала и тут же вскочила на ноги. Перед взбешенной Ольгой встал Север, скаля клыки и вздыбив шерсть, загородив собой шатающегося волка. Мамочки! Он что, сдурел? А, может, эти твари бешенные, и он теперь такой же, как они? Меня бросило в жар, в висках застучала кровь. Я обвела глазами поляну и медленно, стараясь не делать резких движений, потянулась к меховому сапогу, в который спрятала нож кузнеца.