Олег Бондарев - Рыцарь понарошку

– Отлично, – кивнул парень. – Входите!

– А зачем он спрашивал? – шепнул лентяй, толкая дверь.

Ответить Кушегар не успел – опередил глашатай:

– Величайший рыцарь всех времен и народов, единственный человек, спасший Астрат от неминуемой гибели, победитель несчетного множества драконов… Сэ-э-эр Жруно де Фэт!

Фэт от такого объявления покраснел: сидящие за длинным столом рыцари разом повернулись к нему. Их заносчивые взгляды, казалось, задались целью прожечь в хвастуне сотню сквозных дырок.

Комод же, напротив, важно надулся, ожидая, когда объявят его. Однако глашатай молча затворил за ними дверь. Барон помрачнел, но лишь на миг: секундой позже он уже белозубо улыбался собравшимся в зале дворянам.

– О! Кого я вижу! – раздалось с дальнего конца стола. – Сэр Кушегар!

– Мой король! – еще шире ощерился Комод. Его низкий поклон засвидетельствовал огромнейшее уважение правителю Астрата.

– Какой милашка! – сладострастно вздохнули на том конце стола. – И кто это с тобой?

Фэт поднял голову и увидел короля.

Ну, точнее того, кого только что назвал королем Кушегар.

На большом, изукрашенном каменьями и золотом троне сидел маленький морщинистый мужичок лет пятидесяти. Седовласый, бородатый, с маленькими голубыми глазами и торчащими ушами. Губы у мужичка тонкие, нос узкий. Редкие брови, больше похожие на женские (те постоянно их прореживают). На голове – корона.

Несомненно, это – тот самый Стронций Барий Третий, король Астрата.

Но он не вызывал в Фэте благородных чувств, желания умереть за родину. Все, что он мог вызвать, – это сострадание и жалость. И немного даже – отвращение.

Разве пристало королю называть подданных «милашками»?!

– Это – мой господин, – ответил Кушегар. Рыцари за столом от таких слов разом поутихли. Король же лишь выгнул тонкую бровь:

– Господин? Как это понимать?

– Очень просто, Ваше Величество: он победил меня в бою, а так как у меня ничего, кроме меча, не было, сделал своим оруженосцем, – без запинки повторил Кушегар.

– И ты принес ему клятву?

– Я не нуждаюсь в клятвах, – подал голос Фэт, мрачно глядя на короля. – Он дал мне слово. Этого достаточно.

– У, какие мы грозненькие! – просюсюкал король. – Ладно, это, конечно, очень завлекательно, но оставим наш разговор на потом. В двенадцать начинается парад открытия турнира, и я бы хотел, чтобы все мои гости на тот момент были сыты.

Рыцари поддержали его согласными криками.

– Присаживайтесь за стол! – Стронций подмигнул стоящим у двери друзьям и указал на лавку рядом с троном.

Барон кивнул и толкнул «господина» в бок…

– А где же сэр Ровэго? – поинтересовался король полушепотом, когда друзья уселись на лавку.

– Он не смог приехать.

– Почему?

– Денег у нас не слишком много. Да и одеть нечего было… А про те наряды, что раньше у нас с сэром Ровэго имелись, спросите у сэра Холигана.

– Хорошая идея, – ухмыльнулся король и воскликнул: – Сэр Холиган!

– Да, Ваше Величество? – Из-за стола встал рыжебородый великан.

Фэт мигом впился в рыцаря взглядом. Сэр Холиган оказался могуч, однако и ростом, и шириной плеч уступал лентяю. Впрочем, не настолько, чтобы можно было с уверенностью говорить о победе: этот гигант еще не стар, а значит, все так же техничен и силен. Дожить до его возраста, не умея как следует управляться с мечом – задача для настоящего рыцаря непосильная.

Правда, Кушегар говорил, что он болен… Может, недуг действительно ослабил рыжего?

– Что вы сделали с нарядами сэра Кушегара и сэра Ровэго?

– Я выстлал ими свинарник, – невозмутимо ответил Холиган.

Рыцари дружно заржали; кто-то похлопал великана по плечу, благодаря за хорошую шутку.

Король тоже немного посмеялся в кулачок, а потом вновь обратился к Комоду:

– Вот видите, сэр Кушегар, какая сволочь? Он – как паук. А вы с сэром Ровэго – две мухи. И вы попались в ловко сплетенную им паутину, совершенно не ожидая ее в том самом месте, куда он действительно поставил сети!

«Во как закрутил! – с уважением отметил Фэт. – Все ж таки не зря корону носит!»

– Чего задумался? – толкнул его Кушегар. – Налетай: до ночи мы поесть вряд ли сможем!

– Думаешь?

– Еще бы! Сегодня же не только парад – конные бои еще. Помнишь, что я тебе о копье говорил?

– Его надо держать обеими руками, направив строго противнику в грудь. И, когда от наконечника до соперника останется шесть-семь шагов, со всей силы швырнуть его вперед, а самому спрыгнуть с лошади, – протараторил рыцарь.

Кушегар только довольно причмокнул: несмотря на природную лень, уроки барона Фэт усвоил назубок. Комод только диву давался, когда ученик на какой-то вопрос отвечал заученными наизусть словами учителя. И это при том, что Кушегар всегда говорил только один раз!

Знал бы он, что Фэт еще и грамоте обучен… Впрочем, лицо его рыцарь даже представлять себе боялся.

И потому, схватив ложку, он поспешно запустил ее в огромный тазик с заморским салатом. А глаза уже пожирали зажаренных цыплят, горкой возвышающихся на блюде…

Похоже, обед в кои-то веки обещал быть… Обещал быть.

Валентин шел по небольшой просеке и с удивлением озирался вокруг.

Рана на плече больше не беспокоила: Дух действительно ее залечил. Кроме того, за пазухой ангел обнаружил список ингредиентов и описание ритуала Обмена.

То есть встреча с Духом ему не просто приснилась. А значит, и договор, который он заключил с Великим Демиургом, вступил в силу.

Впрочем, чтобы приступить к его выполнению, нужно сначала свести Пижона с его суженой. А для этого надо хотя бы найти вампира.

Что оказалось совсем несложно: идти по натоптанной дорожке – одно удовольствие. Откуда взялась просека, Валентин даже не думал.

Он знал.

Всему причиной стал украденный шулером глаз фрогула: самка ведь чувствовала только око убитого мужа, а не его убийц! И, если раньше она следовала за Валентином, то теперь ее целью стал Пижон.

Конечно, глаз мог взять некромант, но стал бы он вкладывать в руку серебряный нож, который был только у вампира?

Ангел не осуждал друга за кражу, понимая, что, останься глаз у него, спящего, самка очень быстро нашла бы их и просто раздавила. Но как далеко Пижон смог убежать? И… он ведь собирался вернуться за ним, хотя бы из страха, что с драконом самому не справиться? Однако так и не пришел. Это наводило на не слишком радостные мысли…

Наконец он вышел на просторную поляну, окруженную невероятно ровным кольцом осин. И замер, удивленно открыв рот: в самой середине круга лежала, раскинув лапы, самка фрогула. Каменный шлем валялся неподалеку.

А во лбу взбесившейся самки торчал арбалетный болт. Точь-в-точь такой же, как и у ее покойного мужа.