Алексей Пехов - Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней

Да и домики, несмотря на не самый престижный район города, выглядели куда богаче. Чуть ли не на каждой второй крыше стояли изящные флюгера в виде какой-нибудь волшебной зверушки. На паре фасадов я мельком заметил вычурные статуи, украшающие стены. Однако разглядывать их, конечно, не стал, направив все внимание на то, чтобы не свалиться с очередной покатой крыши.

Вверх. Вниз. Прыжок. Приземление. Вверх. Вниз. Прыжок. Приземление. Я двигался, как механизм карликов, — четко, точно, не тратя лишних сил. Прыгал, абсолютно уверенный в том, что ничего такого теперь не случится.

Эта уверенность меня и подвела. Во время очередного приземления я остановился перевести дух и с тревогой посмотрел на звезды. Не успеваю, чтоб мне танцевать джангу с Неназываемым!

Вот тут-то под моими ногами и раздался тоскливый скрип. Так скрипят старые двери в покинутых жильцами домах. Крыша ходуном заходила под ногами, я взмахнул руками, стараясь сохранить равновесие, чтобы не грохнуться с высоты третьего этажа на каменную мостовую и одновременно отпрыгнуть подальше от рушащегося настила.

Но опоздал.

Опора ушла из-под ног, и я полетел вслед за ней. Мелькнули стены, пыль, поднимающаяся от рушащейся кровли, звездное небо.

И наступила темнота…

Глава 12

Во мраке

Без сознания я пролежал, думаю, не очень долго. И когда, открыв глаза, посмотрел на небо, звезды почти не сместились, да и луна была яркой, а не утренне потускневшей.

Застонав, я сделал попытку сесть. Удивительно, но, судя по всему, все кости оказались целы, что меня, разумеется, неимоверно обрадовало. Сломай я ногу или, не дай Сагот, позвоночник, лежать бы мне сейчас на полу и ждать прихода рассвета.

Упал я неглубоко. Потолок был совсем рядом — стоило встать, протянуть руку и немного подпрыгнуть, чтобы коснуться его пальцами. Видно, я очутился в какой-то комнате третьего этажа. Пол выдержал и меня, и обвалившуюся часть крыши, на обломки которой я так несказанно удачно приземлился. Пролети я через этажи до земли, и вряд ли меня когда-нибудь смог бы увидеть король.

Поднявшись, я осторожно пошевелил руками, все еще не веря, что остался цел. Нужно выбираться отсюда, этот детский плач положительно плохо действует на мои расшатанные нервы.

Стоп!

Какой плач?!

Меня словно гигантским гвоздем прибили к полу. Я лихорадочно соображал, откуда выплыли мысли про детский плач?

Да, что-то такое было. Что-то на границе сознания, когда я падал во тьму. Что-то разбудившее меня, вырвав из забытья.

Плач. Такой знакомый детский плач.

Как бы в ответ, подтверждая все законы всемирного свинства и мои тревожные опасения, из темного угла комнаты раздались тихие всхлипывания. Я почувствовал себя не самым лучшим образом, нервно вытащил кулон и выставил его перед собой на вытянутой руке.

Старая комната с облезлыми стенами, дощатый ободранный пол, почти весь засыпанный мусором, и маленькая девчонка в дальнем углу, внимательно смотрящая на меня зелеными глазами.

Ей было не больше пяти лет. Золотые кудряшки непокорных волос, пухлые розовые щеки со следами слез, надутые губки бантиком, грязное рваное платьице, босые ножки и затасканная плюшевая игрушка — не то щенок, не то мишка — в руках. Очаровательный маленький ребенок, с которого только фрески рисовать в храмах.

Вот только в глазах ее застыло ожидание змеи, ненависть волка и голод огра. А рядом лежала моя перчатка, брошенная в доме судьи.

Девочка всхлипнула.

Я медленно, очень медленно, не отводя взгляда, стал нагибаться, чтобы поднять валявшийся у ног арбалет. В тот момент, когда мои пальцы сжались на оружии, девочка в последний раз хлюпнула носом и издала тихий зловещий смешок.

Я так и замер. Вот и свиделись. Хохотун-плакальщик собственной персоной.

Глаза существа — язык не поворачивается назвать это ребенком — сверкнули, затхлая стена воздуха ударила мне в лицо, и я отлетел к противоположной стене. Кулон замигал и начал стремительно гаснуть. В комнате быстро темнело, лишь зеленые глаза излучали свечение, гипнотизируя и подавляя мою волю, заполняя мозг липким туманом покоя.

— Не спи! Стреляй! — на границе сознания раздался чей-то спокойный, требовательный голос, и туман в голове стал быстро рассеиваться.

По ушам ударил протестующий визг, тварь почувствовала, что теряет надо мной власть. Я вновь мог двигаться и, ориентируясь только на ядовитую зелень глаз, нажал на оба спусковых крючка арбалета почти одновременно. Первый, обычный болт, ударил хохотуна в плечо, развернув его вполоборота, но тот только издал торжествующий смешок и, не останавливаясь, продолжил путь в мою сторону.

Волшебный, огненный, болт устремился вслед за своим обыкновенным братом и ударил тварь в грудь.

Яркая вспышка высвободившегося из магического плена пламени, грохот и протестующий визг.

Раз… два… три… Я убрал руки от лица и осторожно открыл глаза. Комната была пуста. Кулон вновь набрал силу и робко освещал древнее помещение и случившийся в нем разгром.

Хохотун-плакальщик исчез, от него не осталось даже пепла. То ли действительно огонь уничтожил его, то ли тварь убралась в менее жаркое местечко. Мне, если честно, было все равно, что произошло, — лишь бы оно находилось подальше от меня.

Пол кое-где тлел, а в одном месте, в центре комнаты, уже появились пугливые язычки пламени. Я поспешно затоптал их — не хватало только привлечь всех обитателей проклятого места. Хотя, наверное, все в округе уже услышали грохот разорвавшейся магии, и беспокоиться после такого шума, право слово, глупо. А может, и не слышали. На Запретной территории, как я уже успел заметить, со звуком творятся странные вещи.

— Спасибо, Вальдер. Ты появился очень вовремя, — пробормотал я, но ответа не получил.

Я покинул комнату и увидел ведущую вниз деревянную лестницу. Путешествовать по старым крышам больше не было никакого желания. Мне вполне хватило синяков и не хотелось испытывать судьбу еще раз.

Лестница натужно скрипела, стонала, но не спешила разваливаться под ногами, за что я вынес ей свою искреннюю благодарность. Потом подумал и присоединил благодарность Саготу, терпящему мои выкрутасы.

Серо-желтый прямоугольник, сплетенный из кружев тени и лунного света, ярко выделялся на фоне темной стены комнаты на месте отсутствующей двери. Я выскользнул на улицу Магов. Безжалостные капли из часов времени утекали в песок, хлесткими кнутами подгоняли ленивую корову-утро, способную прогнать ночь. Час, даже меньше, и еще темный горизонт вспыхнет ярким проблеском неугомонной летней зари.