Семейка - Ульяна Каршева

Но он, ощущая себя в странном и сладостно вязком тумане, нежно провёл по её щеке пальцами. И, где-то глубоко в душе удивляясь себе самому, глубоким и низким голосом сумел выговорить:

- Красивая… Какая красивая…

Другой рукой он всё ещё поддерживал Белоснежку за талию, так что в том заворожившем его тумане он отчётливо прочувствовал, как она не сразу, но расслабилась. И вот тогда он мягко шагнул к ней, чтобы обнять по-настоящему и невольно вздохнуть ей в ухо, когда под его ладонями оказалась её тонкая, нервно вздрагивающая спина.

Он-то нисколько не сомневался, выждав немного, чтобы она сама прильнула к нему, словно попавшая в его невидимый, но чувственный туман. Прижимал её к себе, глубоко зная, что теперь она не будет напрягаться в ожидании… опасности.

Губами он коснулся её уха, поймав мгновение, когда она содрогнулась то ли от прикосновения, то ли от его тёплого дыхания, и всё так же губами нежно провёл линию по тёплой коже скулы к её губам.

Он помнил, что теперь на любое его движение она будет откликаться судорожным стоном или аханьем. Он знал, что обрёл власть над этой страшной и притягательной девушкой, но не собирался эту власть использовать только себе во благо.

Нет, ему нужна Белоснежка из метели. И тогда его власть будет полной – когда она сама покажет, что на неё давить не надо, но она всё равно… будет нуждаться в нём? Ответа он не знал. Но осторожно, медленно, с наслаждением вытаивал из закаменевшей ледяной глыбы по имени Валерия ту самую хрупкую и прекрасную снежинку, которой почему-то никто до него не замечал. А может, потому никто и не замечал, что Белоснежка предназначалась только ему.

Он не собирался доводить её до физического желания – пока хватит и поверхностного чувственного наслаждения, в котором они безмолвно признавались друг другу в необходимости быть не только рядом, но и близко…

Временами всплывал и сразу уходил куда-то далеко ненужный вопрос: «Откуда ты всё это знаешь?» А он улыбался и забывал о вопросе, потому что Валерию мгновенно притягивала его улыбка, хотя девушка её и не видела. Он знал, что Белоснежка отзывается на странную силу этой улыбки…

…Уставшие – нет, утомлённые, пришли в себя, сидя на полу, с опорой на стену, и держась за руки. Валерия сжимала его ладонь крепко, будто боясь, что он уйдёт.

А Алик расслабленно думал, что поцелуй их был слишком короток, если она до сих пор не доверяет ему.

Говорить не хотелось.

Как не хотелось ни о чём думать, хотя мысли лезли назойливо.

Белоснежка неуверенно прислонилась к его плечу. Опять неуверенно. Он ласково положил свободную руку на её кисть и почувствовал, как она обмякла, зная, что он не сердится из-за её жеста… На полу было прохладно – входная дверь наружу недалеко. Но они оба не возражали прийти в себя именно таким образом.

Алик размышлял над двумя вопросами. Взаимосвязанными.

Вопрос первый – самый важный. Если у него и Альки такие силы, почему их не взяли на магфак, несмотря на проваленные экзамены? Или эти силы открываются только тогда, когда с ними начинают работать? Поэтому экзаменаторы и были спокойны? Но ведь сила…

Второй вопрос тоже интересный. Хоть и не хотелось лезть в собственное личное.

Он узнал тот вязкий, но приятный туман. В смысле – это не настоящий туман, и Алик понял, что он часть магии. Но что это такое было? И как он, Алик, сумел удержаться и не использовать незнакомые силы на всю катушку? Ведь хватило бы одного желания, чтобы Белоснежка стала бы его… собственностью. Почему бабуля не сказала, что у него есть ещё одна специализация, кроме умения быть Тенью и способности к гаданию?

И тут же мысли отъехали в любопытный, пусть пока и бесполезный вопрос: Алька – она-то умеет вызывать такую магию, как странный туман? Или здесь делёжка, как на магию прорицания и на магию заклинания?

Он осторожно, чтобы не спугнуть Белоснежку, вздохнул.

Все вопросы напрасны, потому что бабуля спит, а Игорь… Загадочный Игорь пока что не внушает к себе доверия.

Кажется, Белоснежка тоже раздумывала о том, что её беспокоило.

Он почувствовал на себе её взгляд, повернулся и вопросительно кивнул её встревоженным глазам.

- Теперь ты потребуешь, чтобы я очистила этот коридор, - прошептала она. – Зачем… ты целовал меня? Я ведь скоро…

- Ни за что, - спокойно сказал он.

- Что – ни за что?

- Не потребую, чтобы ты очистила коридор.

- А… почему?

- Тогда ты сразу уедешь. А я не хочу этого.

Она отвернулась и снова уставилась на прихожую. Алик сидел и чувствовал, что его плечо, к которому она приткнулась головой, постепенно становится прохладным без неё… И, хмыкнув, попросил:

- А ты не могла бы снова вот так голову – сюда?

Она уставилась на него недоумёнными глазами.

- Зачем?

- Холодно без тебя.

Беловолосая голова немедленно приникла к его плечу.

Они посидели ещё немного в спокойном молчании, созерцая полутёмную прихожую, машинально скользя незаинтересованными взглядами по всем дверям в их поле зрения… На этот раз Валерия заговорила первой.

- Я не смогу убрать заклятие на умирание коридора.

- Почему?

- Оно… вросло в коридор. – Девушка помолчала немного, а потом с боязливыми нотками в голосе добавила: - Процесс не остановить. Если бы в самом начале…

- Не расстраивайся, - утешил Алик, погладив её по голове, благо близко. В мыслях промелькнуло: «Спросить у бабули – точно ли всё так, как сказала Белоснежка насчёт заклятия в коридоре? Нет, не спросить. Сам узнаю». – Придумаем что-нибудь с коридором. Например, его можно сломать

- Не поможет, - прошелестела она.

Алик, услышав её голос, встревожился:

- У тебя волосы холодные. Встаём?

- А при чём тут волосы?

- Пока сидели на полу – замёрзли, - объяснил ей. – Тебе чаю не хочется? В гостиной – я видел – чайник поставили с чашками. Идём?

Если бы она изъявила желание, он бы поднялся и подал ей руку. Она не сдвинула головы с его плеча и негромко ответила:

- Не хочется. Там кто-нибудь, да будет. А здесь… Или я тебе…

Полувопросительные интонации дали возможность продолжить её фразу до логического окончания: «Или я тебе надоела?» И