Чужестранец в землях загадок - Станислав Дементьев
— Понимаю, но твои аналогии мне не льстят.
Без очков глаза Кларина блестели как отполированная медь:
— Не стану даже притворяться, что жизни драконов и двуногих для меня стоят на одной доске. Мой старший брат, Серебряная Броня, который среди людей взял себе имя Раймертис, их туда ставил. Ты сам видел, к чему это его привело.
— Что с ним случилось на самом деле? — ответил Оррик. — Я слышал лишь байки, например, про Серебряную Броню и дочь короля.
— Пффф, — фыркнул Кларин. — Король Амаур собственноручно поджарил бы свою дочь моему брату на ужин, если б мог купить его содействие такой ценой. А потом завёл бы новых дочерей, чтобы повторять по мере необходимости. Этому… этому слизняку хотелось военных побед и покорения соседей. Тогда как Серебряной Броне хотелось покоя хотя бы в том крохотном уголке Мира-Яйца, за которым он мог присмотреть, а не игр в престолы и империи. Я тогда был ещё слишком молод и неискушён, я сам не представлял всех опасностей, окружающих брата, и я оказался далеко, когда всё произошло. Таких сокровищ, чтобы хватило оплатить войну, у Серебряной Брони не было. Вопреки слухам, далеко не все из нас копят золото и драгоценные камни. Но тело взрослого дракона — само по себе ценное магическое сокровище. То, что вы называете Вторым Дыханием для нас первое, наши кости, чешую, кровь, почти всё можно использовать в изготовлении чудодейственных предметов и волшебных зелий. И вот, Амаур сговорился с сектой, которая обещала ему содействие в завоеваниях, если он поможет им заполучить тело Серебряной Брони.
Кларин покачал головой:
— Мой брат так и не рассказал, что именно за ловушку они ему подстроили и как именно он вырвался. Когда он ещё был Серебряной Бронёй, он не раз говорил мне, что готов рано или поздно столкнуться с неблагодарностью и предательством. Я до сих пор гадаю о том, какая же гнусность понадобилась, чтобы вырвать его прежние крылья с мясом и превратить его в то, с чем ты сражался.
Довольно долгое время оба молчали. Наконец Оррик, поняв, что теперь ему уже не так больно дышать и говорить, сказал:
— Я думаю, твой брат мог бы остаться победителем в нашем бою. Достаточно было позволить Агарнату добить меня и притворяться мёртвым, пока тот не подойдёт поближе, чтобы ударить хвостом, не двигая для этого всё тело. Видно он и вправду когда-то столкнулся со страшным предательством, раз отвращение к тем, кто бьёт своих в спину, пересилило даже ненависть, не говоря о желании жить. Я не жалею о его смерти, но надеюсь, что Восемь Небесных Богов проявят милость к его душе.
— Правда, — добавил Оррик, с заметной язвительной ноткой в голосе, — на семи ли благословенных небесах, или в девяти высших преисподних, я не думаю, что Раймертис захочет ещё хоть раз увидеть вас двоих.
Кларин молчал так долго и мрачно, что Оррик уже начал сомневаться, стоило ли распускать язык, особенно пока раны ещё не зажили. А прервав молчание, дракон сказал лишь:
— Наверное. Но в одном он был прав. Некоторые вещи делаешь не ради благодарности.
Чужестранец среди чернокнижников, часть 1
За год с лишним своего путешествия, да и до него, Оррик успел повидать немало прекрасных и впечатляющих городов, по сравнению с которыми, уж если признаться себе честно, блекла даже столица его родной Яннарии, славная искрящимися хрустальными окнами и искрящимися фонтанами. Бурлящую жизнью Валнезию, с её многоцветными огнями, суровый Парг, с его тысячью шпилей, непоколебимый Державград, поднимающийся над морским берегом единым исполинским куполом.
Однако, при виде Ваану, который называли древнейшим городом на людской памяти — если людской памятью считать хроники и легенды западного края одного из многих континентов Полого Мира — все эти города могли показаться деревнями. О приближении к Ваану первым говорило подсвечивающее облака по ночам зарево от бессчётных колдовских светильников и испускающих бледное сияние башен. А затем постепенно вырастал на горизонте и сам город, поднимающийся над плоской равниной как титаническая ступенчатая гора, опоясанная концентрическими кольцами стен. Внешняя стена была из красного камня, вторая из золотистого, третья из чёрного, четвёртая из белого, пятая покрыта синей глазурью, стены же возвышавшейся над ними всеми цитадели, нацеленной в небеса одним невероятным пирамидальным шипом, были покрыты рядами многоцветной мозаики, запечатлевшей грозные деяния её строителей.
Можно было только гадать, какой неизгладимый трепет внушал Ваану чужестранцам в свои лучшие годы, при правлении наиболее могущественных династий. Но сейчас впечатление от приближения к древнему городу сглаживалось видимыми вокруг признаками глубокого и давнего упадка. Когда-то, если авторы древних книг не врали, эта земля славилась своим невероятным плодородием. Но со временем климат изменился, оросительные каналы и геомантические формации были разрушены междоусобными войнами и восстаниями, так что теперь большая часть равнины вокруг Ваану превратилась в пустыню из песка и соли. Когда-то цари-чародеи Ваану знали одни победы. Верстовыми столбами по сторонам широкой дороги, которой ехал Оррик, до сих пор служили фигуры людей и окололюдей, навеки застывшие в самых разных позах — неприятели, обращённые в камень их колдовством. От времени, лица и тонкие детали облачения окаменевших воинов поистёрлись и осыпались — как и воинская слава Ваану. Страна на много дней пути вокруг по-прежнему подчинялась его правителям, но о том, чтобы получать дань изо всех известных земель, хоть на восходе, хоть на закате, уже давным-давно не шло и речи. Да и сами правители много поколений как не смели возложить на себя рубиновую царскую корону, именуя себя простыми наместниками. Даже великолепные стены города, при ближайшем рассмотрении, оказались источены ветрами и небрежением, так что украшавшая арки высоких ворот искусная резьба различалась с трудом. Драконы и сфинксы на барельефах теперь смахивали на бесформенных, расплывающихся то ли воском, то ли слизью, чудовищ.
Говорили, что в одном лишь Ваану по-прежнему нет соперников среди всех известных городов — в чернокнижии и прочих нечистых искусствах. И по сей день древние знания и тёмные секреты, хранимые в его пыльных залах и потаённых библиотеках, тянули к себе чародеев самых разных рас, как вино пьяницу.
А не исчёрпанное ещё до конца богатство Ваану,
